Что тут началось… Визг, стоны, вопли. Кричала Василиса, отбиваясь от вцепившегося в ногу младенца. Визжали мавки, уворачиваясь от ножа.
И вдруг резко наступила тишина.
Я ещё ничего не понял, как услышал крик:
— Миша! Помоги!
Резко развернувшись, я увидел, как девушка медленно погружается в болото. На том месте, где только что была тропинка, теперь зияла топь.
— Миша! — раздалось за спиной. — Помоги!
Пришлось развернуться снова: Василису облепили мавки, одна уже вцепилась острыми зубами ей в руку.
На секунду я замер.
Нет, не могла Васёна быть позади. Когда я подошёл к «ребёнку», она оставалась на тропинке. Оттуда и позвала.
Глава 4 / Начало
— А мы чего стоим? — Василиса повертела головой. — Вообще у меня такое чувство, что мы давно стоим. Тебе не кажется? — Она повернулась ко мне.
— Кажется, — отозвался я, соображая, что делать. — Ты сейчас развернёшься спиной вперёд, закроешь глаза и будешь молчать. Поняла? — строго посмотрел я на Василису.
— Поняла, — растерянно ответила она, завозилась, отстёгивая ремень безопасности, и устроилась спиной к лобовому стеклу.
Я тем временем закинул рюкзак с Васяткой и книгой за спину, подвинул на поясе нож поближе и забормотал заклинание на снятие морока. Завёл машину, медленно тронулся, краем глаза наблюдая за леском справа. Минут через пять понял, что это бесполезно.
— Василиса, сядь нормально, глаза не открывай, — приказал я. Развернул машину и дал задний ход. Не помогло.
Мы с Василисой даже одежду переодели наизнанку, поменяли обувь с правой ноги на левую. Вышли из машины и попробовали идти пешком. Бесполезно. Морок был качественный.
Уставший, я плюхнулся на сиденье. Ветер не стихал, видимость на дороге была почти нулевой.
— Связи нет, — пробормотала Васёна. — И время будто остановилось. Миша, что происходит?
— Морок навели, — ответил я. — И морок хороший. Это не блуд шалит. Тут явно боги замешаны.
Я задумался. Что в последнее время я делал не так? Кому перешёл дорогу? Вроде ничего особенного не совершал…
Ладно, сидеть бессмысленно — надо идти. Если пройти через этот лесок, окажемся на окраине Николаевки. Если нас туда пустят… А почему я решил, что морок наведён на меня? Может, на Василису? Хотя она ещё ничего не знает. Стоит ли из-за неё так заморачиваться?
— Пойдём, — открыв дверь, позвал я девушку. — Нас явно куда-то зовут.
— К кому? — заинтересовалась она. — А почему не доехать?
— Потому что дороги, скорее всего, нет, — хмыкнул я.
То, что идти придётся через лес, стало ясно сразу: у обочины виднелась узкая, но хорошо утоптанная тропка.
— Это кто здесь ходит? — поинтересовалась Васёна.
— Волчья тропа, — ответил я. — Тебе не кажется, что ветер стих? — остановился я, всматриваясь в лес. Он явно приближался. Ещё немного — и мы вступим под кроны деревьев.
— Ага. И стало теплее, — она расстегнула свою короткую шубку.
— Ну да. Стало теплее, — подтвердил я.
Да и снега меньше. Если в начале пути сугробы по бокам тропинки были нам по пояс, то сейчас едва достигали колен.
Ещё минут через пять я стянул шапку. Да и куртку снял бы с удовольствием, да тащить её в руках было лень. Теперь кое-где из-под снега пробивалась зелёная трава.
— Миш, мы что, в весну пришли? — пробормотала Васёна, снимая шубку. — Это как?
— Не знаю, — пожал я плечами.
Ветер теперь бесновался где-то вверху, раскачивая кроны деревьев и совершенно не касаясь земли. Видимость улучшилась — я хорошо видел лес впереди. Зелёный. Там, казалось, было настоящее лето.
— Ой, смотри, малыш! — воскликнула девушка и кинулась к карапузу, сидящему на пеньке.
Тот счастливо улыбался и тянул к ней ручки.
— Ой, ещё один! Здесь что, ясли? — завертела головой Васёна.
Что её насторожило, было неясно, но она начала пятиться по тропинке, пока не наступила мне на ногу.
От боли я зашипел — и словно пелена с глаз упала. Какой ещё малыш? Откуда в лесу груднички?!
Выхватив нож, я двинулся к ребёнку.
— Чего ножом-то сразу? — оскалив острые зубки, пропищал «ребёнок». — В бой с дитём? Ведьмак, дожил…
— Какое дитё? Зубы мне не заговаривай! — размахнулся я и отсек младенцу голову.
Небольшое отступление: завтра канал сменит название на «Домик Марио».
Что тут началось… Визг, стоны, вопли. Кричала Василиса, отбиваясь от вцепившегося в ногу младенца. Визжали мавки, уворачиваясь от ножа.
И вдруг резко наступила тишина.
Я ещё ничего не понял, как услышал крик:
— Миша! Помоги!
Резко развернувшись, я увидел, как девушка медленно погружается в болото. На том месте, где только что была тропинка, теперь зияла топь.
— Миша! — раздалось за спиной. — Помоги!
Пришлось развернуться снова: Василису облепили мавки, одна уже вцепилась острыми зубами ей в руку.
На секунду я замер.
Нет, не могла Васёна быть позади. Когда я подошёл к «ребёнку», она оставалась на тропинке. Оттуда и позвала.
На всякий случай я встал посередине и заговорил, обращаясь к обеим:
— Василиса, ни о чём не думай. Повторяй за мной! Слово в слово!
Та, что медленно уходила в болото, утвердительно кивнула. Та, что отбивалась от мавок, взмолилась:
— Миша! Помоги! Что я должна повторять? Мне больно!
— Понятно, — буркнул я и повернулся к болоту.
— Всё не мной данное, — повторяла за мной Васёна, — всё не мной данное, не мной сказанное, не мной наказанное. Чужое духа моего и слова моего. Забери и по себе неси до моря-окияна, до острова Буяна. Запри там, в кади железные, на ключи пудовые. Пусть оно там лежит, обратно к Василисе не бежит. Слово моё крепкое, дело моё лепкое. Как сказала — так и стало.
Затягивать девушку перестало. Я подал ей руку, помог выбраться.
— Что это было?! — сердито выпалила она, выбравшись на сухое место. — Что за ерунда? Мы умерли? Бред какой-то! Ты мне ответишь? — пихнула меня в плечо Василиса. Ощутимо так.
— Как сам разберусь — расскажу, — потирая место удара, ответил я.
— То есть? — не отставала она. — Ты втянул меня в какой-то бред, а теперь говорить не хочешь?!
— Идти нам надо, — потянул я её.
Там, за леском, я явственно увидел кладбищенскую ограду.
Мы прошли половину пути, как Васёна вдруг закричала и кинулась бежать обратно. Я едва догнал её, прижал к себе, погладил по голове.
— Там волки! Ты слепой?! Посмотри! — причитала она.
— Нет там никого, — продолжая гладить её по голове, сказал я. — Морок это. Идти надо.
— Кому надо?! — рыдала девушка. — И почему я тебе поверила? Жила себе спокойно!
Успокаиваться она не собиралась. Наоборот, погружалась в истерику всё глубже.
— Васька, — обратился я к слуге, — есть, что в рюкзаке?
— Откуда? — донёсся тихий голос Васятки. — Давно ничего не носим. Да и успокоительного не варили. Откуда быть-то? Ты это, хозяин,— Он замолчал, потом добавил: — Рюкзак держи открытым. И когда отсюда выходить будешь — проверь, на месте ли я.
— Всё так серьёзно? — спросил я, прижимая к себе Василису, пытаясь её успокоить.
— Не знаю я. Худо мне. Очень, — проворчал Васятка, зарываясь на дно рюкзака.
А Василиса тем временем не переставала меня обвинять и принялась колотить кулаками в грудь.
Я слегка отстранил её и без замаха ударил по щеке. Она всхлипнула и замолчала. На всякий случай я повторил пощёчину.
— Всё, всё! Я успокоилась! — отшатнувшись и прикрывая лицо ладонями, проговорила она. — Прости.
— Пошли? — повернулся я, убедившись, что кладбищенская ограда не исчезла, и протянул ей руку.
Та чуть подумала — и взяла её.
До ограды мы не дошли. Сделав несколько шагов, оказались в уютном дворике. На крыльце покосившейся избушки сидела пожилая женщина и приветливо нам улыбалась.
— Ты мне объяснишь, что творится?! — не обращая на неё внимания, возмущалась Василиса. — Это твои проделки? Как ты это сделал? — она широко развела руками. — Почему именно я? Почему?!
Топнула ногой — из ботиночка хлюпнула зловонная жижа.
Морок мороком, а ноги у девушки были мокрые
— Успокойся, — примирительно поднял я руку. — Ты тут ни при чём. Это касается меня. Сейчас узнаем.
Я повернулся к женщине. Василиса только сейчас заметила покосившуюся избушку, ойкнула и поздоровалась.
— Ты, ведьмак, не слишком ли высокого о себе мнения? — подала голос женщина, поднимаясь.
И тут только я сообразил, кто это. Баба Яга.
Сильно прихрамывая, она подошла к Василисе, принюхалась и покачала головой.
— Что? — осмотрела себя Василиса. — Я в болоте тонула… Вы не хотите объяснить, что здесь происходит?
— А должна? — подняла бровь Яга. — Хотя да, наверное, должна.
Она снова принюхалась к девушке. Василиса подняла руку, понюхала под мышкой и пожала плечами.
А Баба Яга тем временем продолжила:
— Кровь Мора. В их породу. Тьфу! — сплюнула она. — Смерть видишь? — ткнула она в Василису длинным чёрным ногтем.
(Я отметил про себя, что на маникюр бабуля денег не жалеет.)
Василиса отпрянула от пальца, недоумённо уставившись на Ягу.
— Говорю, видишь, когда кто помереть должен?
— А что? — захлопала глазками девушка.
— Тьфу! — разозлилась Яга. — Точь-в-точь в Мора. Какую уже я к себе не затаскиваю? Ну хоть бы одна в дочь мою, Марью… Эх! Ну, идите! — махнула рукой Яга.
Перед нами появилась заснеженная тропинка.
— Я что, так по снегу пойду? — указала на ноги Василиса.
— Тут до машины — пара минут ходу. Не замёрзнешь, — проворчала Яга. — Или у меня хотите остаться? — пристально посмотрела она мне в глаза.
— Нет, бабушка Яга, мы пойдём, — схватил я Василису за руку и потянул к тропинке.
— Постой! Раз уж я свою правнучку сюда позвала, одарить должна, — окликнула нас Яга.
Она стояла у края тропки и лепила снежок. Готовый ком поднесла к губам, что-то нашептала и запустила им в Василису. Снежок чётко припечатался девушке в живот.
— Как смерть видишь, так и жизнь будешь видеть. Всё Мору назло сделаю! — засмеялась Яга и махнула рукой.
Тут же на нас набросился ветер, закружила метель. Всматриваясь в тропинку и не выпуская руки Василисы, я двинулся вперёд.
В свою машину я буквально уткнулся головой — я её действительно не видел.
Плюхнувшись на сиденье, перевёл взгляд на Василису. Она молча снимала мокрую обувь. Продолжение
Напоминаю, все герои Ведьмыша оживают на телеграм-канале Вереск.