— Уходишь?! — голос Анатолия, её мужа, звенел от возмущения. — Да кому ты нужна такая? Недалёкая, стареющая!
Она молча собирала вещи. Футболки, джинсы, белье. Самое необходимое. Странно, как мало на самом деле человеку нужно, когда жизнь сворачивает не туда.
— Что, язык проглотила? — он преградил ей путь к двери, скрестив руки на груди. — Я спрашиваю, куда ты собралась?
Вера подняла глаза. В них не было ни слез, ни злости. Только бесконечная усталость:
— Толя, я не могу больше.
— Не можешь? — он сделал шаг вперед, нависая над ней. — А на что ты без меня способна? Кто тебя терпеть будет, как я? Ну, давай, скажи — кому ты нужна?
Она обошла его, даже не задев плечом, и потянулась к дверной ручке.
— Хочешь уйти — уходи! — крикнул он ей в спину. — Только помни: поплачешь-поплачешь и вернешься. Сама приползешь, на коленях!
Дверь захлопнулась. Вера стояла на лестничной клетке с чемоданом, как провинциалка, только что приехавшая в столицу.
Когда некуда идти
В кармане завибрировал телефон. На экране высветилось имя: «Ирина». Она не разговаривала с лучшей подругой почти пять лет, с тех пор как Толик заявил: «Эта твоя Ирка тебя до добра не доведет! Хватит с ней общаться!»
А теперь Ирина словно почувствовала — позвонила сама.
Ирина приехала через сорок минут — взъерошенная, решительная, с ключами от квартиры наготове.
— Поживешь у меня, — это прозвучало не как предложение, а как приказ. — Потом разберемся.
Вера смотрела в окно автомобиля на проносящиеся мимо дома. Странно, что город остался прежним, когда в ней самой всё перевернулось.
— Можешь плакать, — тихо сказала Ирина. — Тут никто не увидит.
— Не могу, — так же тихо ответила Вера. — Все слезы кончились. За семнадцать лет.
Ирка молча сжала её руку.
В квартире подруги пахло кофе. Вера осторожно присела на краешек дивана, вздрогнув, когда хозяйка с грохотом поставила перед ней чашку.
— Выпей. И рассказывай.
— Что рассказывать, Ир? — Вера обхватила чашку ладонями, ища тепла. — Ты всё знаешь.
— Знаю, — кивнула Ирина. — Но тебе нужно выговориться.
И Вера заговорила. О том, как Толик постепенно, день за днем, год за годом стирал её личность. Как сначала были милые замечания: «Ой, что ты надела? Нет, так не пойдет!» А потом они превратились в безапелляционные приговоры: «Тебе нельзя в красном, ты в нем как корова».
О том, как она оставила карьеру — «всё равно ты не сможешь совмещать работу и дом». О том, как постепенно перестала встречаться с друзьями — «они тебя плохому научат». О том, как в зеркале видела только то, что видел в ней он — неудачницу, недостойную лучшего.
— Почему ты терпела? — тихо спросила Ирина, когда поток слов иссяк.
Вера пожала плечами:
— Сначала думала — он прав. Потом — что уже поздно что-то менять. А сегодня, — она сделала глубокий вдох, — сегодня он назвал меня бесполезной дурой. И знаешь, что-то внутри сказало: «Хватит».
Ирина достала ноутбук:
— Завтра идем к юристу. Я уже записала тебя.
Вера испуганно вскинула глаза:
— Но у меня нет денег! Толик никогда...
— У меня есть, — отрезала Ирина. — И не спорь. За пять лет я задолжала тебе кучу подарков на дни рождения.
А на следующий день началась новая жизнь
Представьте, что в сорок два года вы вдруг получаете право на собственное мнение. Право покупать то, что нравится вам.
Оказалось, что у Веры все еще хорошее образование. Что она умеет и любит работать с цифрами. Что несмотря на возраст, её с удовольствием приняли в небольшую фирму бухгалтером.
Оказалось, что у неё красивые глаза. И что ей идет синий. И что волосы можно не прятать в пучок, а носить распущенными.
И каждый день Анатолий звонил. Сначала угрожал, потом умолял, потом снова угрожал:
— Ты ничего не получишь при разводе! Ты на все сама согласилась! Квартира моя, машина моя, ты никто!
Вера слушала, но не слышала.
Манипулятор
Кабинет мирового судьи был безликим и казенным — серые стены, потертый стол, запах старых бумаг. Вера нервно мяла в руках сумочку, стараясь не смотреть в сторону Анатолия. А он сидел, развалившись на стуле, с улыбкой победителя. Уверенный в себе. Как всегда.
— Итак, — сухо начала судья, поправляя очки, — супруги Климовы желают расторгнуть брак по обоюдному согласию. Вопросы по имуществу, как я понимаю, решены.
— Абсолютно, — кивнул Анатолий, прежде чем Вера успела открыть рот. — Мы с супругой всё обсудили.
Вера наконец подняла глаза. И вдруг она увидела его — действительно увидела. Не мужчину, без которого не сможет жить. Не властелина её души. А обычного стареющего манипулятора с залысинами и складками на шее.
— Нет, — тихо, но твердо сказала она.
— Что? — Анатолий обернулся, недоуменно глядя на жену.
— Мы ничего не обсудили, — Вера расправила плечи. — Я не согласна с разделом имущества.
Она достала из сумочки папку — аккуратную, с разделителями и закладками. Три недели подготовки с юристом Ирины, бессонные ночи над документами, поиски чеков и договоров. Всё это лежало теперь перед судьей.
— Квартира, приобретенная в браке, делится пополам, — Вера говорила спокойно, глядя прямо на судью. — Машина, купленная на средства, которые я получила от продажи бабушкиной дачи, также подлежит разделу. Я хочу получить свою долю — в денежном эквиваленте или натурой.
Судья взяла документы, начала просматривать. Лицо Анатолия медленно менялось — от снисходительной усмешки к растерянности, от растерянности к злости.
— Ты что творишь?! — прошипел он. — Мы же договорились!
— Мы не договаривались, Толя, — Вера впервые за всю их семейную жизнь смотрела ему прямо в глаза. — Ты просто привык решать за меня. Но теперь я решаю сама.
— Документы в порядке, — судья кивнула. — Согласно закону, совместно нажитое имущество...
Но Анатолий уже не слушал. Он побледнел, на лбу выступили капельки пота:
— Вера, ты не можешь так поступить! Это несправедливо!
Она едва заметно улыбнулась:
— Справедливо.
— Значит, война? — процедил он сквозь зубы.
— Нет, — покачала головой Вера. — Просто справедливость.
Анатолий молча поднялся и вышел, даже не дождавшись окончания заседания.
Новая жизнь
Маленькая квартирка, которую Вера сняла на деньги от проданной доли, пахла свежестью. Белые тюлевые занавески, голубые обои — все было именно таким, как она хотела. Никто не говорил: «Какая безвкусица!» или «Ты что, с ума сошла — такие деньги за какие-то тряпки?!»
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. На пороге стоял сосед сверху — Игорь, школьный учитель труда, с которым она несколько раз сталкивалась в лифте.
— Я, собственно, — он смущенно протянул ей банку с чем-то красным, — вот, варенье. Клубничное. Сам варил. Вдруг вы любите?
Вера моргнула, глядя на его смущенную улыбку. Когда она последний раз видела, чтобы мужчина смущался при ней?
— Очень люблю клубничное, — она улыбнулась в ответ. — Хотите чаю? С вашим вареньем?
Он кивнул.
Они сидели на кухне и говорили — просто говорили обо всем на свете. О книгах, о погоде, о детях, которых Игорь учил мастерить скворечники. Вера слушала его и думала: какой обычный, простой, хороший человек. И какое счастье — просто разговаривать.
Когда он ушел, пообещав как-нибудь заглянуть снова, Вера вернулась к окну. Там, за стеклом, шла обычная жизнь: люди спешили, везли детей из школы, несли покупки.
А она вдруг поняла: сейчас, в этой крошечной съемной квартирке, с чашкой остывшего кофе и банкой клубничного варенья, она счастливее, чем была все семнадцать лет в роскошном доме с мужем.
Она не ждала чуда. Не верила в сказки. Она просто точно знала: она достойна быть любимой.
И это было самым важным открытием в её жизни.
Каждый день новый увлекательный рассказ. Подпишитесь, чтобы не пропустить!
Рекомендую почитать еще: