Жильбер Дюран часто обращался к термину «структура», который играл в его теориях важную роль. Его программный труд посвящен именно «антропологическим структурам имажинэра». На этом основании его часто относят наряду с антропологом К. Леви-Строссом к течению структурализма.
Это направление в философии оказало огромное влияние на интеллектуальный пейзаж Франции ХХ века и содержало в себе ряд черт, имеющих большое значение для ноологии.
Основы структурализма заложили лекционные курсы швейцарского лингвиста (франкофона) Фердинанда де Соссюра (1857 — 1913), изданные в 1916 году его учениками, и содержавшие принципиальные тезисы структурной лингвистики[1]. Принципы лингвистики, сформулированные Соссюром, выходили далеко за рамки только этой прикладной дисциплины и затрагивали ключевые философские проблемы — в частности, отношение знака и значения (семиотика), онтологию смысла, соотношение между собой индивидуального и социального (социология) и т.д. Сам Соссюр не ставил перед собой масштабных задач, полагая, что лингвистический анализ есть направление более широкой дисциплины — семиологии, которую он понимал как социальную науку, изучающую знаки в структуре общества. В этом он пересекался с исследованиями основателя прагматизма американца Чарльза Сандерса Пирса, феноменологией Брентано и Гуссерля, социологией Дюргкейма и Мосса и психоанализом Фрейда. Сам Соссюр не называл свой метод «структурной лингвистикой» и говорил о языке как о «системе». Но основные открытые им методы позднее получили настолько масштабное развитие, что сложилось представление о нем как об основателе философского направления, во многом предопределившего методологии научного знания во второй половине ХХ века.
Наибольшую ценность представляют собой идеи Соссюра о соотношении знака (le signe) и значимости или ценности (la valeur), а также о структуре взаимосвязей означающего (le signifiant) и означаемого (le signifié). Соссюр показывает, что язык представляет собой тотальную реальность, которая способна функционировать вообще без всякой корреляции с внеязыковыми инстанциями, что подрывало позитивистские представления Модерна о том, что язык есть система конвенциональных соответствий между субъективной сферой и объективно существующими предметами внешнего мира, основанная на произвольном общественном соглашении (номинализм). Соссюр в своих лекциях показывает, что неязыковый объект вообще можно исключить — как вещь-в-себе Канта — из лингвистического анализа, так как вся смысловая и функциональная структура языка полностью описывается через внутриязыковые отношения и не требует гипотезы «внешнего мира». Тем самым, язык превращается из инструмента субъекта в нечто иное, в особую онтологическую модальность, расположенную «между» индивидуум и внешним миром, как Dasein Хайдеггера, общество («коллективное сознание») Дюркгейма или подсознание Фрейда.
В языке Соссюр различает два уровня: концептуальный и речевой. Первый уровень представляет собой сплошную ткань концептов; второй — столь же сплошную ткань звуков. Поле концептов составляет область означаемого, поле звуков — область означающего. Оба поля дифференцируются внутри себя всякий раз, когда между ними устанавливается корреляция, центром которой является знак.
Знак (языковая единица) есть то, что соотносит означающее с означаемым, и тем самым выделяет особую дифференцированную область в обоих полях. Причем это выделение само по себе не несет ничего позитивного или креативного, но есть лишь акт дифференциации, различия. Благодаря знаку звук отделяется от других звуков, а концепт, с которым звук соотносится, от других концептов. Но параллельная дифференциация звуков и концептов проходит в единой синхронической системе языка, включающей оба поля, и эта система — вся вместе, а не какие-то ее атомы — и ответственна за наделение выделенного момента смыслом. Смысл проникает в знак, накладывая на семиотику семантическую сетку, только в силу соотношений, действующих внутри всего концептуального поля. Слово «солнце» получает смысл через установления связи между звуками (или их письменным эквивалентом) и концептом, понятием, соответствующим солнцу, которое выделяется из понятийного поля, где существуют другие концептуальные дифференциалы, связанные со светом, днем, кругом, теплом, небом, движением, яркостью, светилами, лучами и т.д. На их пересечении возникает концепт солнца, играющий роль означаемого. Так слово «солнце» сопрягается с концептом «солнце», образуя содержание знака. Однако в другом языке слово «sun», «soleil», «Sonne», «ἥλιος» и т.д. вполне может складываться из пересечения другого набора концептуальных дифференциалов, так, например, выражение из дионисийских мистерий «солнце полуночи» исключает ассоциации с днем и привычным понимаем света, что меняет структуру концепта, а кроме того, обозначено иной звуковой секвенцией, что меняет структуру обозначающего и соответствующие дифференциалы в области звука. Эти идеи позднее были развиты Пражским лингвистическим кружком последователей Соссюра (Н.С. Трубецкой, Р. О. Якобсон и т.д.), предложившим термин «фонема» для обозначения минимального набор звуков, наделенных смыслов. Фонема есть собственно знак, так как в ней устанавливается соотношение между моментом поля звукового (фонетического) и поля концептуального (семантического).
Если знак возникает между обозначающим и обозначаемым, то значимость/ценность (valeur) описывает отношения между знаками или рядами знаков, то есть это дифференциация иного системного уровня — не в рамках моментов двух полей одного и того же языка, а между языками или сложными речевыми построениями в пределах одного и того же языка.
Далее, Соссюр проводит различие между речью (la parole) и языком (le langage), соотнося первое с индивидуальным рефлекторным и волевым актом, а второе — с коллективным и пассивным наличием, которое активируется речью. Язык сам по себе содержит в себе лишь дифференциалы, которые составляют системы, обнаруживающие свою структурированность в момент речевого акта, семиотику, синтаксис и семантику которого они, тем не менее, полностью предопределяют. Активный, гибкий и волевой индивидуум, произносящий речь, оказывается, на самым деле, ретранслятором жёсткой пассивной всеобъемлющей структуры, которая полостью предопределяет и фонетические и семантические параметры речи. Тем самым, индивидуум становится функцией от языка, который несмотря на свою призрачность (он не пребывает нигде — ни во внешнем мире, ни во внутреннем, то есть не является собственностью субъекта), полностью диктует ему и то, что он говорит и то, о чем он говорит. Здесь Соссюр подходит к особой онтологии, которая качественно меняет представления о субъект-объектной картезианской топике и позволяет исключить внеязыковые множества из исследования возникновения и изменения смыслов.
Это стало матрицей для широкого спектра междисциплинарных теорий, где модели Соссюра применялись в общем контексте семиологии, фундаментальные основы которой заложил именно он.
Соссюр не употреблял понятие «структура» для описания того сложного и многоуровневого явления, которое он понимал под языком. Но впоследствии этот термин прочно сочетался с его идеями и методами, и поэтому все течение было названо структурализмом. Смысл структурализма в самом общем виде состоит в том, что он начинает анализ любого явления с определения его базовой структуры, которая представляет собой нечто аналогичное тому, что Соссюр понимал под языком (la lange) в оппозиции к речи (la parole, le discours) с учетом соответствий между негативными дифференциацими и процессом установки знака между означающим и означаемым синхронно в обоих полях — звуковом и концептуальном. Но в каждой конкретной дисциплине — в антропологии, психоанализе, истории, социологии, этнологии, политологии, экономике и т.д. — структура была особой и всякий раз вполне конкретной, что делало теории самого Соссюра парадигмальной матрицей с неограниченно широкой зоной применения.
Влияние Соссюра простирается вплоть до конца ХХ века, пока в последние десятилетия постмодернисты не принялись последовательно переходить к иной, постструктуралистской модели анализа. До этого структурализм выглядел как фундаментальное грандиозное явление, по сути, включавшее в себя наиболее оригинальные и убедительные формы европейского интеллектуализма ХХ века. Показательно, что основатель его был франкоязычный швейцарец, а наиболее яркими представителями — французы (Лакан, Леви-Стросс, Дюмезиль, Бенвенист, Барт, Рикер, Фуко, Деррида и т.д.), хотя значительное влияние на структурализм оказали русские — лингвисты (Трубецкой, Якобсон и т.д.), историк архаических обществ В. Пропп, а также литовец ученик Проппа А. Греймас и датский лингвист, основатель глоссолингвистики Луи Ельмслев.
Источники
[1] Соссюр Фердинанд де. Курс общей лингвистики. М.: Едиториал УРСС, 2004.