Дождь хлестал по лобовому стеклу, превращая трассу в размытое полотно серой акварели. Григорий прищурился, пытаясь разглядеть дорогу сквозь водяные потоки. Его «Вольво» с рычанием продиралась сквозь ливень, фонари выхватывали из темноты одинокие сосны, покосившиеся километровые столбы, лужи, бурлящие под колёсами. Он уже пожалел, что согласился на этот рейс — ночью, через глухие леса, да ещё и с подозрительно срочным грузом рыбных консервов. «Зато платят в три раза больше», — усмехнулся про себя, включая дворники на максимум.
Именно тогда он её увидел.
На обочине, под струями дождя, сидела кукла. Большая, в пышном розовом платье, с фарфоровым лицом и стеклянными глазами, которые отражали свет фар. Одна её рука была поднята, будто она голосовала. Григорий проехал мимо, но через сто метров резко затормозил.
«Чёрт, это же антиквариат», — подумал он. Кто-то, наверное, выкинул из машины. Или ребёнок потерял. В зеркале кукла всё так же сидела, безжизненная, как жертва ДТП. Григорий заглушил мотор, натянул капюшон и вышел под дождь.
Кукла оказалась тяжелее, чем он ожидал. Её тело было холодным, словно металлическим, а волосы — настоящими, спутанными прядями цвета ржавчины. «Мрачная игрушка», — пробормотал он, бросая её на пассажирское сиденье. В кабине запахло сыростью и плесенью.
Первое странное случилось через час. Навигатор, который Григорий не выключал годами, вдруг погас. Он потыкал экран, выругался — и вдруг устройство заработало снова, но вместо привычного маршрута на дисплее мигала единственная точка: «Кладбище Святого Петра. 12 км».
«Глючит», — фыркнул он, выдернув шнур питания. Но навигатор продолжал светиться. А когда Григорий попытался свернуть на развилке, руль будто налился свинцом. Машина сама выровнялась и поехала по указанному пути.
Кладбище оказалось заброшенным: покосившиеся кресты, могилы, поросшие крапивой. Григорий, дрожа от холода и неведомого страха, вышел наружу. Дождь стих. В свете фар он заметил, что кукла теперь сидела спиной к нему. Её голова была повёрнута на 180 градусов.
К утру Григорий уже ненавидел себя за то, что не выбросил куклу сразу. Навигатор вёл его от кладбища к кладбищу, игнорируя все попытки сменить маршрут. На заправке под Тулой кассирша побледнела, увидев игрушку: «Это ж «Плачущая Лиза»… Такие в 50-х делали. Говорят, их хоронили вместе с детьми, умершими от испанки».
Ночью видения начались. В зеркале заднего вида мелькала девочка лет семи — бледная, в белом платье. «Папа, хватит спать», — шептала она каждый раз, когда Григорий клевал носом. После третьей ночи он перестал останавливаться.
Развязка пришла под Воронежем. Навигатор указал на лесную дорогу, ведущую к кладбищу. Там, под берёзой с облупившейся голубой краской, Григорий нашёл полуразрушенную плиту: *«Анна Сорокина. 1952-1959. Возвращайся домой»*.
Кукла в кабине вдруг зашевелилась. Её фарфоровые пальцы с хрустом сомкнулись на рулевом колесе, а из груди вырвался детский плач. Григорий, крича, выбил дверь ногами. Он бежал, пока не рухнул в придорожную канаву.
На рассвете его нашёл патруль ДПС. Кабину «Вольво» были пуста — ни куклы, ни навигатора. Но в луже крови на пассажирском сиденье лежал крошечный браслет с гравировкой: «Анечка».
Эпилог
Через месяц Григорий вернулся на маршрут. Теперь он возил цветы. Каждую ночь на пассажирском сиденье появлялась кукла, но он делал вид, что не замечает. А когда навигатор опять показал кладбище, он свернул туда без страха. Ведь девочка в зеркале наконец улыбнулась
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории!