— Понимаешь, мам, я просто больше так не могу! Все! Я выгорела! — Дарина нервно выдохнула, пытаясь сдержать подступающие слезы. — Двадцать лет в браке, и что? Живу как робот: дом-работа-магазин. Вечером готовка, уборка, проверка уроков. И так по кругу.
Мать поджала губы, помешивая ложечкой остывший чай. Они сидели на кухне в родительской квартире, куда Дарина прибежала после очередной ссоры с мужем.
— Доченька, но ведь у тебя все есть — муж, дети, квартира... — начала было мать.
— Вот именно! Все ЕСТЬ. Но нет МЕНЯ самой! — Дарина резко встала, прошлась по кухне. — Я себя потеряла, понимаешь? Мне сорок, а я даже не знаю, чего хочу от жизни.
Она остановилась у окна. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, размывая очертания многоэтажек. Такой же серый и унылый, как её жизнь последние годы.
— Андрей хороший муж, да. Не пьет, не гуляет. Но мы давно живем как соседи. Говорим только о бытовых мелочах — счета, покупки, ремонт... Дети подросли, им уже не нужна неотлучная мама. Вика в десятом классе, Димка в седьмом. А я? А я словно выпала из жизни.
Мать вздохнула:
— И что ты хочешь делать?
— Начать все заново. Найти себя. Может, сменить работу — надоело корпеть бухгалтером. Может, переехать...
— С ума сошла! — всплеснула руками мать. — Какие переезды в твоем возрасте? Ты о детях подумала?
— Вот! — Дарина резко развернулась. — Вот оно! Всегда нужно о ком-то думать — о муже, о детях. А обо мне кто подумает?
Она опустилась на стул, и, обхватив голову руками, сказала:
— Мам, я недавно встретила свою одноклассницу Светку. Помнишь её? Ну, ту, с которой мы физику прогуливали. Она после развода уехала в Питер, открыла свою художественную студию. Сияет вся! Говорит: «Даринка, я только сейчас поняла, что значит жить полной жизнью».
— И что, ты тоже разводиться собралась? — мать нахмурилась.
— Не знаю... — Дарина покачала головой. — Но так дальше нельзя. Я задыхаюсь.
Вечером она вернулась домой. Андрей сидел в гостиной, уткнувшись в ноутбук. Даже не поднял головы, когда она вошла. Как обычно.
— Ужин в микроволновке, — буркнул он.
Дарина молча прошла на кухню. Достала тарелку с остывшими макаронами. Села за стол. В груди щемило от тоски и одиночества.
«Господи, неужели это все? Неужели так и будет дальше — год за годом, пока не состаримся?»
Она механически жевала безвкусную еду, когда в кармане завибрировал телефон. Сообщение от Светки:
«Дарь, у меня для тебя предложение. Помнишь, ты говорила, что всегда мечтала рисовать? Мне нужен администратор в студию. С возможностью учиться. Подумай!»
Дарина замерла с вилкой в руке. Сердце заколотилось как сумасшедшее...
Всю ночь она не сомкнула глаз. Лежала, глядя в потолок, пока рядом мерно посапывал Андрей. В голове роились мысли, воспоминания, сомнения...
Вспомнился институт, где она посещала художественный кружок. Как радовалась каждому занятию, как загорались глаза при виде красок и холстов. Но потом — замужество, рождение детей, работа. Не до творчества стало.
Утром, собирая детей в школу, Дарина наблюдала за мужем. Вот он привычно жует бутерброд, просматривая новости в телефоне. Когда они последний раз говорили по душам? Когда смотрели друг другу в глаза?
— Андрей, нам надо поговорить, — решительно произнесла она, когда дети ушли.
— М-м? — он поднял рассеянный взгляд. — Давай вечером, я на работу опаздываю.
— Нет. Сейчас.
Что-то в её голосе заставило его насторожиться.
— Что случилось?
— Я хочу изменить свою жизнь. Мне предложили работу в Питере...
— Что?! — он поперхнулся кофе. — Какой Питер? Ты с ума сошла?
— Дослушай! Это художественная студия. Я всегда мечтала...
— Дарина, тебе сорок лет! Какие мечты? У тебя семья, дети, стабильная работа!
— Вот именно — сорок! И что дальше? Еще двадцать лет такой же серой жизни?
Андрей откинулся на спинку стула:
— А как ты это представляешь? Бросить всё и уехать? А дети? А я?
— Я не говорю «бросить». Можно попробовать для начала... Съездить, посмотреть...
— Глупости! — он резко встал. — Прекрати витать в облаках. У тебя послезавтра квартальный отчет, забыла?
Он ушел, хлопнув дверью. А Дарина осталась сидеть за столом, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
Вечером позвонила Светка:
— Ну что, думаешь?
— Думаю... — Дарина вздохнула. — Света, а ты не боялась? Тогда, когда решилась все изменить?
— Боялась до дрожи! — рассмеялась подруга. — Но знаешь, чего я боялась больше? Однажды проснуться старухой и понять, что жизнь прошла мимо. Что я не посмела даже попытаться быть счастливой.
Дарина молчала, теребя прядь волос.
— Послушай, — продолжала Светка. — Приезжай на выходные. Просто посмотреть. Познакомишься с коллективом, увидишь студию. А там решишь.
— Я подумаю...
Ночью она снова не спала. Встала, прошла в детскую. Присела на край Викиной кровати. Дочь что-то пробормотала во сне, улыбнулась. Потом заглянула к Диме — тот раскинулся морской звездой, сбросив одеяло.
«Может, я действительно эгоистка? Думаю только о себе...»
Следующие дни превратились в пытку. На работе цифры плыли перед глазами, в голове крутились мысли о Питере, студии, новой жизни. Дома Андрей демонстративно молчал, только хмурился, когда она пыталась заговорить.
В пятницу вечером, когда Дарина собирала сумку для поездки, он не выдержал:
— Значит, всё-таки едешь?
— Андрей, это просто разведка. Я хочу посмотреть...
— А мое мнение тебя не интересует? — он стоял в дверях спальни, скрестив руки на груди. — Даже не спросишь? Двадцать лет вместе, а ты вдруг решаешь все сама? Просто ставишь перед фактом.
— А когда ты интересовался моим мнением? — тихо спросила она. — Когда последний раз спрашивал, чего хочу я?
Он растерянно моргнул:
— При чем тут это? У нас же все хорошо...
— Хорошо? — Дарина развернулась к нему. — То, что мы живем как соседи — это хорошо? Что не разговариваем по-настоящему — это хорошо?
— Ты преувеличиваешь...
— Правда? — она подошла ближе. — Серьезно так думаешь? Андрюш, скажи честно — когда ты последний раз смотрел на меня не как на домработницу, а как на женщину?
Он открыл рот, как немая рыба. Закрыл, помолчал.
— Дарина, мы столько лет вместе... Конечно, страсти утихают, это нормально...
— Нормально? — она горько усмехнулась. — Знаешь, что не нормально? Что я боюсь посмотреть в зеркало. Боюсь увидеть там чужое лицо — усталое, потухшее. Не нормально, что я забыла, когда в последний раз чувствовала себя живой!
В коридоре послышались шаги — дети вернулись из школы. Андрей покачал головой:
— Мы еще поговорим об этом.
Всю дорогу до Питера Дарина смотрела в окно поезда, но ничего не видела. В голове крутились обрывки мыслей, сомнений, страхов.
Светка встретила её на вокзале — загорелая, энергичная, с новой стрижкой.
— Господи, Даринка! Как же я рада!
Они обнялись, и Дарина почувствовала, как напряжение последних дней немного отпускает.
Студия оказалась светлой и просторной. Большие окна, мольберты, запах красок и свежего кофе. По стенам — работы учеников, от детских каракулей до вполне профессиональных картин.
— Вот, знакомься — наша команда! — Светка представила преподавателей. — А это Марк Семенович, наш мэтр.
Седой художник с внимательными глазами пожал Дарине руку:
— Светлана рассказывала о вас. Говорит, вы когда-то неплохо рисовали?
— Давно это было... — смутилась Дарина.
— Талант не пропьешь! — подмигнул он. — Хотите попробовать?
И прежде, чем она успела отказаться, в руках у неё оказались кисть и палитра...
Два часа пролетели как одно мгновение. Дарина не помнила, когда в последний раз чувствовала такой восторг, такую легкость. Краски словно сами ложились на холст, создавая осенний пейзаж — тот самый, что она видела из окна материнской кухни.
— Неплохо, совсем неплохо! — Марк Семенович рассматривал её работу. — Техника, конечно, хромает, но чувство цвета есть. И главное — есть душа.
Вечером они со Светкой сидели в уютном кафе. Подруга рассказывала о студии, планах, идеях. Дарина слушала, и внутри росло странное чувство — словно открывается дверь в другую жизнь.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Светка, — когда я решилась на развод, все крутили пальцем у виска. Мол, куда ты в сорок лет? А я просто поняла: либо сейчас, либо никогда.
— И не жалеешь?
— О том, что развелась? Нет. О том, что не сделала этого раньше — да.
Дарина вернулась домой в воскресенье вечером. Андрей встретил её настороженным взглядом:
— Ну как, насмотрелась на свою новую жизнь?
— Да, — она спокойно посмотрела ему в глаза. — Андрюш, давай поговорим. Давно пора.
Они просидели на кухне до глубокой ночи. Впервые за много лет действительно разговаривали — честно, открыто, без масок и привычных ролей.
— Я не хочу терять семью, — тихо сказала Дарина. — Но и себя терять тоже не хочу. Можно же найти компромисс?
Он долго молчал, вертя в руках чашку с остывшим чаем. О чем-то думал, подбирал слова.
— Знаешь... я ведь тоже чувствую, что что-то не так. Просто... затянула рутина. Когда мы последний раз куда-то выбирались вместе? Когда делали что-то новое?
— Вот именно! — она накрыла его руку своей. — Давай попробуем все изменить? Я могу для начала ездить в Питер на несколько дней в месяц. Посмотрим, что получится...
— А работа?
— Уволюсь. Найду что-нибудь на удаленке — сейчас много возможностей.
Утром она проснулась с непривычным чувством легкости. Привычные действия — завтрак, сборы детей — но все казалось другим.
— Мам, а правда, что ты будешь художником? — спросила Вика, намазывая джем на тост.
— Не совсем... Для начала буду учиться.
— Круто! А можно я тоже буду ходить рисовать?
Дарина замерла. Посмотрела на дочь — и словно впервые увидела, какая она уже взрослая. Красивая. Свободная.
— Конечно можно, солнышко! — Дарина обняла дочь, вдыхая знакомый запах её волос. — Знаешь, может быть, летом поедем все вместе? Папа возьмет отпуск...
Следующие недели пролетели как в калейдоскопе. Увольнение с работы, поиски удаленной подработки, долгие разговоры с Андреем. Он словно тоже проснулся — стал внимательнее, начал интересоваться её планами, даже записался в спортзал.
— Не хочу, чтобы моя жена-художница стеснялась показываться со мной в богемном обществе, — пошутил он, примеряя новый костюм.
Но не все было гладко. Мать категорически не принимала перемены в жизни дочери:
— Так и знала! — причитала она по телефону. — Сначала художества эти, потом что? Бросишь семью, как твоя непутевая подруга?
— Мама, прекрати! — взорвалась наконец Дарина. — Я не планирую нырять в омут с головой. И не собираюсь никого бросать. Наоборот — мы с Андреем наконец-то начали слышать друг друга.
— Ой, смотри... Добром это не кончится.
В студии тоже было непросто. График оказался напряженным — группы с утра до вечера, постоянные звонки, организационные вопросы. А по вечерам — собственные занятия живописью. Руки отвыкли от кистей, пальцы уставали, но душа пела.
— Не торопись, — говорил Марк Семенович, наблюдая за её работой. — Искусство не терпит суеты. Оно как хорошее вино — должно настояться.
Однажды вечером, вернувшись из Питера, Дарина застала дома необычную картину: Андрей и дети колдовали на кухне, все в муке и брызгах теста.
— Это что здесь происходит?
— Пицца! — гордо объявил Димка. — Папа научился по YouTube!
— Правда, первые две подгорели, — хихикнула Вика. — Но третья уже почти получилась!
Дарина прислонилась к дверному косяку, разглядывая эту картину — растрепанные, счастливые, родные. В горле встал комок.
— Иди к нам! — Андрей протянул руку. — Будешь отвечать за художественное оформление пиццы. И наполнение.
Позже, укладывая детей спать, она услышала, как Вика шепчет брату:
— По-моему, мама стала совсем другая. Красивая такая...
— Ага, — сонно отозвался Димка. — И папа тоже. Прикольно, да?
К весне все потихоньку наладилось. Дарина нашла стабильную удаленную работу бухгалтером в небольшой компании. График позволял ездить в Питер раз в две недели — на несколько дней. Марк Семенович хвалил её успехи, а Светка уже доверяла самостоятельно вести детскую группу по выходным.
Однажды вечером, когда они с Андреем сидели на кухне за чаем, он вдруг спросил:
— А помнишь, как мы познакомились? Начали общаться. Влюбились друг в друга.
— На выставке в Манеже познакомились, — улыбнулась она. — Ты притворялся, что разбираешься в живописи.
— Эй! Я правда разбирался! — он шутливо толкнул её в плечо. — Просто... знаешь, тогда мы были другими. Я имею в виду — живыми.
— Да, — задумчиво протянула она. — А потом как-то все закрутилось — ипотека, карьера, быт...
— И мы потеряли себя, — закончил он. — А я ведь тоже хотел многое изменить. Просто... боялся, наверное.
— Чего?
— Что не получится. Что засмеют. Что поздно уже...
Дарина посмотрела на мужа внимательно — словно впервые увидела морщинки у глаз, седину на висках. Когда они успели постареть? Или это не старость, а усталость от нелюбимой жизни?
— А чего ты хотел?
Он помолчал, потом тихо сказал:
— Я всегда мечтал открыть свою кофейню. Маленькую, уютную... С хорошим кофе и домашней выпечкой.
— Так почему бы и нет? — она придвинулась ближе. — У тебя есть накопления, опыт управления...
— Думаешь? — в его глазах мелькнул интерес. — А ты бы... поддержала?
— Конечно! — она сжала его руку. — Мы же семья.
В эту ночь они долго не спали — строили планы, спорили, мечтали. Как в молодости.
Утром позвонила мать:
— Дочка, ты прости меня... — голос её звучал непривычно мягко. — Я вчера твои работы в интернете посмотрела. Отзывы других людей почитала. Ты и правда... талантливая.
Дарина прикрыла глаза, сдерживая слезы:
— Спасибо, мам.
— И вообще... может, я старая дура, но... Знаешь, я ведь тоже когда-то мечтала. О консерватории. Но побоялась — семья, ответственность... А теперь жалею.
В июне они всей семьей поехали в Питер. Андрей нашел помещение для будущей кофейни — небольшое, но уютное, в двух кварталах от Светкиной студии. Вика записалась на летний курс рисования, а Димка неожиданно увлекся фотографией — снимал городские пейзажи для будущего инстаграма отцовской кофейни.
Вечером, сидя в парке на Петроградской стороне, Дарина наблюдала, как дети гуляют с мороженым, а Андрей что-то увлеченно обсуждает с местным бариста. В голове крутилась строчка из старой песни: «Начать все сначала, начать все с нуля...»
— О чем задумалась? — Светка присела рядом на скамейку.
— Свет, а я ведь боялась, что разрушу семью этими переменами. А получилось наоборот — мы словно заново друг друга нашли.
— Потому что начала с себя, — подруга улыбнулась. — Когда женщина расцветает, вокруг нее все преображается.
Дарина достала из сумки альбом — новый, в кожаном переплете. Открыла последний набросок — автопортрет. С холста смотрела красивая, уверенная женщина с лучистыми глазами.
— Знаешь, что я поняла? — она провела пальцем по рисунку. — Начать сначала — это не значит все разрушить. Это значит найти в себе смелость быть собой. И тогда...
— И тогда жизнь сама подхватит и понесет, — закончила Светка. — Главное — не бояться.
Вечером, укладывая детей, Дарина услышала, как Вика говорит брату:
— А у нас теперь самая классная семья. Мама рисует, папа будет делать лучший кофе в городе...
— И бабушка на пианино играть начала! — подхватил Димка. — Прикинь, она записалась на курсы!
Дарина прислонилась к стене, прикрыв глаза. В груди разливалось теплое, спокойное счастье.
Сорок лет — не приговор и не финиш. Это возраст, когда наконец понимаешь, кто ты и чего хочешь. Когда хватает мудрости ценить то, что имеешь, и смелости меняться, не разрушая.
Главное — сделать первый шаг.
А вы бы рискнули начать жизнь заново в сорок лет?
🎀Подписывайтесь на канал💕