В годы Великой Отечественной войны советская экономика находилась под строгим контролем государства и полностью перестраивалась под военные нужды. Нормирование и централизованное снабжение становились главными инструментами, а производство товаров народного потребления резко сокращалось. В то же время постоянный дефицит вынуждал людей искать альтернативные пути – частные мастерские, кооперативы, обмен товарами и «колхозные рынки». Иными словами, вместе с официальной плановой экономикой разворачивался целый массив теневых и полулегальных практик выживания. Так, историк О. Хлевнюк отмечает, что «постоянный недостаток» продуктов и товаров регулярно заставлял граждан прибегать к нелегальному рынку продаж и обмена необходимых ресурсов.
Советские предприятия работали в режиме военного времени, а рядовые рабочие иногда занимались и неплановой деятельностью: так, на фото – сборка электровоза на московском заводе «Динамо» (предвоенные годы), символизирующая масштаб индустриализации. В период войны большинство промышленных гигантов переходили на военный выпуск, но кооперативные и кустарные производства помогали заполнять «продуктовые дыры» в тылу. Например, потребительская кооперация по указаниям властей развернула сбор даров природы (ягоды, грибы, рыбу) и заготавливала сырьё для фронта – лома металлов, шерсти, кожи. Местные артели и кустарные мастерские начали шить солдатам одежду и обувь, изготавливать подарки и теплые вещи для армии. В итоге к концу войны в системе кооперации работало уже свыше 2 000 промышленных предприятий (для сравнения – лишь 138 в 1943 году). Кооперативы становились своего рода небольшим «резервным» сектором экономики, помогающим снабжать тыл.
Чтобы быть в курсе всех событий и не пропускать ничего интересного, подпишитесь на наш канал, поставьте лайки и напишите любой комментарий. Это помогает нам продвигаться и делать более информативный контент для вас! Заранее благодарим! Также не забудьте подписаться на наш канал в Telegram, YouTube и Instagram, чтобы получить еще больше полезной информации!
Вместе с тем государство строго боролось с мошенниками и спекулянтами. Ещё до войны, 10 февраля 1941 года, Президиум Верховного Совета издал указ, запрещавший продажу или обмен оборудования и материалов «на сторону», приравнивая товарообмен к расхищению социалистической собственности, – за это вводился тюремный срок от 2 до 5 лет. По итогам проверок весной 1941 г. было возбужденно более пятидесяти уголовных дел, сотни человек шли под суд. Однако уже после начала войны и развертывания чрезвычайных мер снабжения отношение властей к «бартерам» смягчилось. Как сообщает исследователь, чиновники получили «более широкие возможности» распоряжаться ресурсами, и плановая система соседствовала с полулегальными и нелегальными методами распределения ресурсов. Известен эпизод 1942 года: на совещании директор моторного завода рассказал Сталину, что его снабженец «обменял тонну спирта на сто тонн бензина» для нужд предприятия. Сталин, выслушав оправдания, заявил: «Бензин-то для завода, не в свой же карман», фактически одобрив обмен как оперативную меру производства.
Кооперация и народные промыслы
Советская потребительская кооперация и промысловая кооперация в тылу играли важную роль в обеспечении войск. Согласно архивным данным, кооперативы по плану заготовок собирали у крестьян мясо, масло, яйца и передавали их на нужды фронта, а также перерабатывали сельхозпродукцию. В 1940-х годах кооперация фактически превратилась «в распределительный аппарат государства»: потребительские общества выполняли государственные задания по сбору продуктов, заготовке сырья (черный лом, шерсть, кожа) и обеспечению тыла. Так, только за годы войны тысячи кооперативных баз открыли дополнительные пункты сбора даров природы, помогая армии лекарственным и продовольственным сырьём.
Одновременно в кооперации росли проблемы с хищениями и просрочками. По оценке Министерства гос. контроля, объем выявленных потерь и хищений в кооперативной сфере к концу войны стал угрожающим: в 1940 году он составлял 222,4 млн руб., а в 1946 — уже 431,3 млн руб.. Это свидетельствует о том, что под видом легальной кооперативной деятельности порой действовали спекулянты: часть товаров просто похищалась или оседала в частных руках. Тем не менее, в военных условиях руководство страны по большей части терпимо относилось к государственно важным формам обмена и заготовок. В особых случаях (например, скупка и транспортировка стратегических ресурсов) руководство заводов и наркоматов не преследовали, понимая «крайнюю необходимость» нестандартных решений.
Кустарное производство и ремесла
Помимо кооперации, «теневой сектор» экономики включал кустарей и ремесленников, особенно в сельской местности. По словам историков, ещё до войны мелкие домашние мастерские составляли значительную долю отраслевай промышленности. В годы войны государство формально препятствовало частной торговле, но существование кустарного производства полностью не устранялось: многие шахтеры, фронтовики и бабушки занимались дополнительным промыслом. Они делали хозяйственные мелочи, шили одежду, плели корзины, варили домашний самогон (излишки спирта шли на бартер) и так далее. Так, в отдельных местностях артели ремесленников производили изделия для фронта и для гражданского рынка: приводится пример Марийской АССР, где артели «Труженица» и другие с первых дней войны приступили к выпуску военных товаров и тёплых комплектов для солдат. Женщины-кустарки осваивали мужские специальности (портные, сапожники, ткачи) и добивались ударных норм: газеты фронтовых регионов сообщали о стахановцах-кустарях, которые шили десятки пар сапог или сотни шинелей в неделю.
На уровне политики деятельность кустарей и ремесленных артелей не поощрялась, но и враждебность смягчалась пониманием необходимости. Ранее, в Первую Мировую войну, были подобные выводы: «Война заставила население уверовать в кустарную промышленность, заставила отнестись с большим уважением к кустарным работам и к существующим организациям». В годы ВОВ формулировок такой широты было меньше, но на практике государство допускало рынок поделок «из-под полы». Жизнь на местах требовала гибкости: крестьянин мог сдать излишки творога или яйца не в колхозную лавку, а на «колхозный рынок», организованный по сути спекулянтами. Эти так называемые «колхозные рынки» стали важным каналом снабжения населения. По советским данным, оборот такого рынка продовольствия вырос с 18,7 млрд руб. в 1940 году до 126,1 млрд руб. в 1943 году (более чем в 6,5 раза), хотя фактически шла торговля уже по взвинченным ценам. Это подтверждает, что даже под грифом «кооперативная торговля» работали десятки тысяч человек, искали на дому и доставляли в города еду и вещи по системе бартерных и денежных расчётов вне государственной отчётности.
Бартер, спекуляция и чёрный рынок
Одной из самых известных форм «войсковой экономики» стал чёрный рынок и бартер. По определению, это были нелегальные или полулегальные обмены товарами помимо официальной сети. Еще в предвоенные годы предприятия «меняли» свои излишки на дефицит: обмен металла, бензина, спирта, тканей и других ресурсов был обыденной практикой. С началом войны официально такие сделки запретили, но на местах продолжали работать как полулегальные схемы (по «рассылке» от руководства, когда на карту ставилась оборона страны), так и полностью теневые. Историки отмечают: в условиях войны «рыночные или квазирыночные элементы» экономики получили широкое распространение за счёт «политических уступок государства и стихийных практик выживания». На деле существовали параллельно три канала распределения: плановый государственный, разрешённый обмен «через начальников» и подпольный спекулятивный.
Милиция и прокуратура строго карали спекулянтов, однако борьбы на уровне репрессий было недостаточно, чтобы заткнуть все дыры. Местные газеты того времени сообщали о громких процессах: например, в Сибири в январе 1942 года газета «Путь колхоза» писала: «Спекулянты – враги народа, и они должны нести заслуженную кару», описывая случай, когда руководитель артели «Крестьянка» вывез и продал товаров на 17 тыс. руб. и получил 8 лет тюрьмы. Осенью 1942 года на страницах той же газеты сообщалось о шофёре-«лихаче», который приговорён к 5 годам за недогруз зерном и нелегальную перевозку пассажиров с взятками. При этом уже с победой 1945 года очевидным стало: дефицит был подавляющим, а теневой рынок – невероятно широким. В Москве, например, спекулянты скопили «сотни тысяч и даже миллионы рублей» (при том, что средняя зарплата была 400–430 руб. в месяц), торгуя на рынках едой, одеждой, утварью, медициной и даже предметами роскоши (коврами, антиквариатом, имуществом) буквально всем подряд. Полицейские часто закрывали на это глаза – кто-то брал взятки, а кто-то попросту боялся «теневых авторитетов». Любопытно, что именно в блокадном Ленинграде артели при помощи токарей на старых станках мелкосерийно производили автоматы и винтовки по чертежам – подпольно, но уже на военную продукцию.
Впрочем, настоящая реальная борьба с чёрным рынком началась лишь после войны. До этого экономический кризис был столь суров, что «теневая доля экономики» во многом спасала страны от ещё больших социальных потрясений. После 1945 года ГКО и партийные органы подчёркивали необходимость некоего послабления бартерного обмена во избежание новых дефицитов: в ноябре 1945 года «Правда» призывала расширить права заводских руководителей на обмен отдельных ресурсов, но снова запрещать оборот техники и станков, чтобы «в будущем смягчить кризисные явления». Это означало признание: некоторый неофициальный рынок был неизбежен для поддержания промышленности.
Инициативы людей и сообществ
В условиях тотальной мобилизации простые люди сами шли на предпринимательские шаги. Многие крестьяне и горожане, оставаясь в тылу, развивали подработки в свободное время. Например, «скрытые» лавочки по изготовлению домашней одежды, костюмов, кукол и игрушек нередко появлялись в больших городах. Местные кооперативы снабжения и общественное питание при фронтовых госпиталях создавали столовые, прачечные и мастерские по ремонту обуви, аккуратно обходя бюрократию военных лет. На почве этого развивались мелкие бригады швей, сапожников и столяров, оказывались услуги взаимного обмена – один сдал картошку, другой помог с починкой плуга.
Известны и более заметные примеры. Одними из героев «войны тыла» стали простые граждане, принявшие решение сдать фронту буквально всё. Так, по поздним газетным сообщениям, крестьяне Мария и Илья Ширмановы из Чувашии продали корову и прочее имущество и пожертвовали все накопления на танк Т-34 «именному» танку для их сына – старшего сержанта бронетанковых войск. В 1943 г. они даже приехали на Урал к заводу, чтобы вручить танк Андрею Ширманову с надписью «Подарок сыну» на башне. (Как писала «Российская газета», сын погиб на этом самом танке в бою.) Другой пример: девушка из Сибири Кристина продала корову и тёплые вещи, выручив 121 000 руб., и тоже купила заветную «Аэрокобру» (американский самолёт ленд-лиза) для фронта. Такие истории показывают, что предпринимательский дух у людей не угасал даже при голоде и бомбёжках – лишь менял форму: патриотические пожертвования становились своеобразным «инвестированием» в промышленность победы.
Таблицы: факты и хронология
Для наглядности приведём несколько ключевых цифр и событий. Ниже – хронология важных экономических указов и газетных заметок военных лет, а также сводная таблица экономических показателей.
Вывод: современные параллели
История экономики СССР периода войны показывает удивительную гибкость людей в экстремальных условиях. Даже в тоталитарном государстве при полном планировании возникали «лазейки» для предпринимательства – от артельного пошива сапог до крестьянской торговли с «бочковыми» перекупщиками. Сегодня можно усмотреть параллели: в новые кризисные периоды России (санкции, пандемия) вновь усиливается внимание к малому бизнесу и неофициальной торговле. Современные экономисты отмечают, что «теневой сектор» может смягчать удар экономических шоков при умеренном регулировании. Иными словами, гибрид официальных и неофициальных схем остаётся частью стратегии выживания в сложные времена.
Таким образом, примеры военного советского бизнеса – хоть и носят особенный патриотический характер – отсылают нас к универсальным урокам: кризис порождает смекалку, а до краёв пустые полки заставляют людей искать любые, даже нелегальные возможности для торговли. Сегодня, как и 80 лет назад, чисто «государственной» хозяйственной системе некогда порой приходится мириться с элементами самозанятого предпринимательства и бартерных обменов, если речь идёт о национальной безопасности или преодолении кризиса. История ВОВ учит: в экстремальных условиях тень экономики зачастую становится своеобразным стабилизатором.
А если ты хочешь изучить самую актуальную профессию, связанную с искусственным интеллектом (AI) и зарабатывать на ведении социальных сетей, то ты можешь попасть на бесплатную распаковку от нашего куратора и узнать все подробности! Ссылку найти сможешь тут)