Мы все носим в себе призраков.
Они не носят цепей и не парят сквозь стены. Они улыбаются, кивают на совещаниях, сдерживают слезы в транспорте и громко смеются за ужином с друзьями.
Годами я считал этих призраков просто особенностями своей личности, пока однажды близкий друг не сказал мне: «Это не особенность. Это травма».
Меня будто ударило грузовиком.
Я не был «просто немного неловким». Я не был «перфекционистом» или «слишком чувствительным».
Я тридцатилетний индиец, получивший образование в США и вернувшийся домой с рюкзаком непереработанных воспоминаний, невысказанных страхов и туго стянутой тревоги.
Призрак был мной.
Мне потребовалось многое, чтобы с этим смириться.
Я думал, что просто ленивый, но оказалось, мой мозг просто пытался выжить
В детстве родители постоянно называли меня ленивым.
Каждый день я возвращался из школы совершенно измотанным и эмоционально опустошенным, падал на кровать и говорил: «Домашку? Завтра. Дела по дому? Отмазки».
Я искренне считал, что просто плохо справляюсь с жизнью.
К двадцати годам это переросло в полное выгорание при начале любой новой работы. Однажды я не выходил на работу целую неделю — был настолько подавленным, что не мог встать с кровати, — но сказал начальнику, что у меня грипп.
Мне и в голову не приходило, что дело в чем-то другом, пока моя подруга, психолог, не усадила меня и не сказала: «Это не лень, чувак. Это исполнительная дисфункция».
Она была права.
Мой мозг избегал сложных вещей не потому, что ему было все равно, а потому, что пытался защитить себя от утопления.
Я был «женат» на режиме выживания и играл роль функционального взрослого.
У моего друга Нихила похожая история.
Он — самый продуктивный человек, которого я знаю: всегда пунктуален, всегда помогает другим, всегда самостоятелен.
Но позже он признался, что не просил ни о чем помощи десять лет, потому что искренне верил, что станет обузой.
Однажды ночью, вывихнув плечо при перестановке мебели в одиночку, он даже не вызвал скорую.
«Я просыпался с мыслью: если я кого-то побеспокою, они возненавидят меня», — сказал он.
Это была не самостоятельность.
Это была гипернезависимость, выросшая из травмы, но он носил ее как почетный знак.
Сколько из нас делает то же самое?
Я не знал, что постоянные раздумья и переживания могут означать, что внутри мне нехорошо
Я репетировал разговоры в голове не потому, что хотел, а потому, что боялся сказать что-то не то, и люди заметили бы, насколько я «странный».
Я переживал из-за незначительных моментов — случайно задел кого-то плечом, отправил сообщение с «дурацким» эмодзи и не получил ответ — снова и снова, пока они не начинали мучить меня по ночам.
Один профессор поставил мне B+ во время магистратуры в США.
Я не спал два дня и плакал в душе.
Не из-за разочарования.
А потому, что всё что я вкладывал — жертвование сном, учебой, подработками на заправке — казалось раздавленным.
Я думал, что просто целеустремленный.
Оказалось, я тревожный.
Однажды мой сосед по комнате застал меня с остекленевшим взглядом, полуоткрытым ртом, посреди фразы.
— Ты здесь? — спросил он.
Но меня не было.
Я диссоциировал.
Лишь много лет спустя, после возвращения в Индию и терапии, начатой из-за пандемии, я понял, что «уход» из реальности — это не норма.
Я думал, все так делают, чтобы сбежать.
Но, как оказалось, не многие люди чувствуют, будто наблюдают за своей жизнью из-за экрана.
Моя кузина Аарти улыбалась сквозь все это.
На свадьбе она сияла, но позже призналась, что все это время мысленно продумывала пути побега, ища момент, когда можно будет сбежать, если паника станет невыносимой.
Мы всегда окружены высокофункциональными выжившими.
Они не кричат.
Они не разваливаются.
Они улыбаются и диссоциируют.
Я шутил о своих странностях, пока не понял, что это тихие крики о помощи
В колледже я высмеивал свою привычку разговаривать с собой вслух. Я даже разыгрывал целые споры перед зеркалом, жестикулируя, как спикер TED.
Друзья смеялись.
Я думал, это просто чудачество.
Однажды я поделился этим (казалось бы, безобидным) наблюдением с матерью. Ее улыбка исчезла. «Я тоже так делала, — тихо сказала она. — Перестала, когда однажды услышала голос, который был не моим».
Видимо, это у нас в крови.
Один коллега признался, что ненавидит корпоративы. Настолько, что однажды сбежал с мероприятия и отсиделся в машине. Позже я нашел его дрожащим: «Я думал, сердце взорвется. И все будут смотреть, как я умираю».
У него было паническое расстройство.
Еще одна подруга сказала, что часто думала о смерти. «Я сидела на паре и думала: ну, напишу это эссе… или просто не доживу до завтра». Я не планировала, но это всегда было вариантом.
Это тоже не было нормой.
Самое страшное?
Такие истории — не исключение.
Они повсюду.
А мы называем это «перепадами настроения», «застенчивостью», «чрезмерным анализом», «чудачеством», «слишком чувствительным», «ленью», «неловкостью», «перфекционизмом».
На самом деле мы просто выживаем без помощи.
Вы можете выглядеть нормально снаружи, но внутри тихо разваливаться
Одна из самых опасных лжи, которую мы себе говорим: «Если я не умираю прямо сейчас, значит, все в порядке».
Но ментальные проблемы не всегда кричат. Иногда они просто шепчут.
Они шепчут, когда вы отменяете планы, потому что чувствуете себя «странно» среди людей. Когда переписываете сообщение пять раз, боясь показаться назойливым. Когда ставите чужие нужды выше своих, чтобы не чувствовать себя обузой.
Я видел это в людях, которые не могут убраться в комнате, но легко создают сложные таблицы.
В друзьях, которые спят по 17 часов под одеялом, лишь бы заглушить шум в голове.
В тех, кто срывается на других не из-за злости, а потому что их нервная система перегружена.
Я видел это в себе. Как называл себя «стойким», когда на самом деле был просто оцепеневшим. Как превращал все в соревнование, выступление, экзамен. Как улыбался, когда хотел исчезнуть.
Психическое нездоровье — это не только депрессия, тревога или биполярное расстройство.
Это тысячи мелких адаптаций, которые мы делаем, чтобы жить в мире, где для наших чувств просто нет места.
Пора поговорить о призраках, которых мы молча носим в себе
Долгое время я думал, что просто плохо умею быть человеком.
Теперь я понимаю: я был человеком в самом чистом, борющемся смысле этого слова.
Если это отзывается в вас, вот что я хочу, чтобы вы знали:
Вы не один. Вы не сломаны. И, самое главное, вы не «просто драматизируете».
Поговорите с кем-то. Начните терапию. Пишите в дневник. Выйдите на прогулку. Отдохните. Попросите помощи. Назовите своего призрака.
Миру нужно не больше высокофункциональных выживших. Ему нужно больше цельных, исцеленных людей.
То, что мы называем «нормальным», — чаще всего просто люди, тихо страдающие от психических проблем.
Это перевод статьи Шаанта. Оригинальное название: "I Didn’t Know These Common Habits Were Signs of Mental Health Issues".