Мама повторяла это много лет. Каждый раз, когда Аня возвращалась домой поздно, когда она спорила, когда не хотела быть «как надо». Эти слова были как фон – в голосе, в паузах, в упрёках. Они стали её внутренним эхом. Пока однажды она не встретила человека, с которым могла впервые быть собой – и любимой.
Аня вздохнула. Телефон вибрировал уже четвертый раз за последние пятнадцать минут. Она знала, что там – очередное сообщение от мамы. «Где ты сейчас?» или «Все нормальные люди давно дома» или что-то в этом духе. В двадцать пять лет она всё ещё отчитывалась о своих передвижениях, словно ей пятнадцать.
Небольшая комната в трехкомнатной квартире родителей давно стала для неё тесной. Жить отдельно в столице на зарплату младшего специалиста по логистике было нереально. Да и не отпустили бы её – «куда ты одна пойдешь?»
Рядом на скамейке повернулся к ней Матвей – музыкант из небольшого ансамбля народных инструментов. Они встретились месяц назад совершенно случайно. Она возвращалась из магазина с тяжелыми пакетами, а дверь подъезда заклинило.
Он проходил мимо и помог ей открыть дверь, донести покупки до квартиры. Оказалось, что он приехал к другу, который жил этажом выше. Обменялись номерами, а через неделю уже гуляли вместе, разговаривая часами.
– Опять мама? – спросил он, заметив, как Аня отключила звук на телефоне.
Она кивнула. Не хотелось опять жаловаться. Говорить о том, как тяжело жить под постоянным контролем, как врезаются в память мамины пророчества об одиночестве.
– Правда не понимаю, почему ты до сих пор на это ведешься, – Матвей потянулся. – В твоем возрасте можно просто сказать «нет».
Легко ему говорить. Матвей вырос в семье, где детей воспринимали как отдельных людей со своими желаниями. Где можно было не соглашаться с родителями, и это не вызывало конфликтов. Где не существовало фраз типа «пока ты живешь под моей крышей».
– Не все так просто, – Аня поднялась и отряхнула джинсы. – Мне пора.
– Подожди, – он поймал её за руку. – Извини. Я не хотел тебя обидеть.
Они встречались уже четвертую неделю, а она всё ещё скрывала его существование от семьи. Говорила, что задерживается на работе или встречается с подругами. Мама бы не одобрила – музыкант, несерьезно, нестабильно. Папа молча поддержал бы маму, как делал всегда.
Домой Аня вернулась около девяти вечера. В прихожей горел свет.
– Явилась, – мама вышла из кухни с полотенцем в руках. – Могла бы хоть написать, что опаздываешь.
– Я написала, – Аня разулась и прошла мимо, стараясь не встречаться взглядом. – Два часа назад.
– А потом пропала! Я звонила, писала!
Аня зашла в свою комнату, чувствуя, как мамин взгляд сверлит спину. Закрыла дверь и прислонилась к ней. Пятнадцать квадратных метров – единственное место, где она могла отдохнуть.
Телефон завибрировал. Сообщение от Матвея: «Доехала? Может, завтра погуляем после твоей работы?»
Аня улыбнулась и быстро набрала ответ: «Доехала. Давай в 18:00 у метро». Следом пришло его «Жду встречи» и смайлик с сердечком.
***
Она понимала, что рано или поздно придется рассказать родителям о Матвее. Но каждый раз откладывала – страшно было услышать очередное «он тебя бросит» или «ты всегда будешь одна».
Две недели спустя тайное стало явным. Родители вернулись раньше с дачи, и Аня, думая, что квартира пуста, привела Матвея домой. Они сидели на кухне, когда хлопнула входная дверь.
Мама замерла в дверном проеме, держа пакет с овощами. Её взгляд метнулся от дочери к незнакомому молодому человеку и обратно.
– Здравствуйте, – Матвей поднялся и протянул руку. – Я Матвей.
– Лидия Сергеевна, – мама механически пожала его руку, но глаза остались холодными. – Аня не предупреждала, что у нас будут гости.
– Я думала, вы вернетесь завтра, – Аня почувствовала, как краснеет. Двадцать пять лет, а ведет себя как подросток, которого застукали родители.
– Очевидно, – мама поставила пакет на стол. – Ты бы представила нам своего... друга?
– Мама, это Матвей, мы встречаемся. Матвей, это моя мама – Лидия Сергеевна.
В прихожей снова хлопнула дверь – вернулся папа с остальными сумками. Через минуту он тоже стоял на пороге кухни, удивленно разглядывая гостя.
– Виктор Иванович, – коротко представился он, пожимая руку Матвею.
– Очень приятно, – Матвей вел себя спокойно и уверенно, будто не замечая напряжения, повисшего в воздухе.
– И чем вы занимаетесь, Матвей? – голос мамы звучал подчеркнуто вежливо.
– Я музыкант, играю на домре в ансамбле народных инструментов. Также даю частные уроки и иногда выступаю на корпоративах.
Аня заметила, как мама и папа переглянулись. Именно такой реакции она и боялась.
– Как... необычно, – мама начала разбирать пакет с продуктами. – И давно вы... встречаетесь?
– Полтора месяца, – ответил Матвей, не дав Ане открыть рот.
– Аня никогда о вас не рассказывала.
– Я хотела, но не успела, – соврала Аня. – Вы так редко бываете дома вечерами.
Мама поджала губы. Отец молча наблюдал за происходящим.
– Что ж, приятно познакомиться, – наконец произнес он. – Надеюсь, мы ещё увидимся.
Это был вежливый намек, что визит пора заканчивать.
Едва за Матвеем закрылась дверь, мама повернулась к Ане:
– Музыкант? Серьезно? О чем ты думаешь?
– А что с этим не так? – Аня скрестила руки.
– Как он собирается содержать семью? Где вы будете жить? На какие средства?
– Мам, мы просто встречаемся. Никто не говорит о семье.
– Конечно, ему это и не нужно! Погуляет с тобой и найдет другую. Такие как он не создают семей, Аня!
– Какие – «такие»? Ты его видела всего десять минут!
– Мне достаточно. Неужели ты не понимаешь, что он просто...
– Лида, – отец положил руку на плечо жены. – Давай не будем спешить с выводами.
– Каких выводов? Я просто забочусь о дочери! Она ведет себя как ребенок!
– Мне двадцать пять! – повысила голос Аня. – Я работаю, содержу себя сама!
– Живешь на всем готовом, – парировала мать. – За квартиру не платишь, за еду тоже.
– Я предлагала помогать с оплатой, ты сама отказалась!
– Потому что рассчитывала на твое благоразумие! А ты приводишь домой... этого!
– У него есть имя – Матвей!
– Через месяц он бросит тебя, когда получит, что хочет!
– МАМ!
– Что «мам»? Правду говорю! Эти творческие типы все одинаковые! А ты останешься одна, как всегда!
Аня почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Вот оно – снова прозвучало. «Ты останешься одна». Фраза, которая преследовала её годами.
– Знаешь что, – тихо сказала она, – я больше не буду это слушать.
– Куда ты? – крикнула мама, когда Аня направилась в свою комнату.
– Собирать вещи.
***
Следующие два часа прошли в напряженной тишине. Аня методично складывала в чемодан самое необходимое, пока родители сидели на кухне. Иногда до неё доносились их приглушенные голоса, но разобрать слова было невозможно.
Когда она вышла в прихожую с чемоданом, мама вскочила:
– Ты что, уходишь? Ночью? Куда?
– К подруге. Пока поживу у неё.
Это была ложь. Она собиралась ехать к Матвею, который сразу предложил свою помощь, когда она позвонила ему в слезах.
– Ты с ума сошла? Из-за какого-то...
– Не из-за Матвея, – перебила Аня. – Из-за тебя. Из-за того, что ты годами вбивала мне в голову, что я ничего не стою. Что я всегда буду одна. Что никто меня не полюбит.
– Я такого никогда не говорила!
– Говорила. Каждый день. Может, не этими словами, но смысл всегда был один.
– Я лишь хотела уберечь тебя от ошибок!
– Нет, ты хотела, чтобы я смотрела на мир с тем же недоверием, с каким смотришь ты.
Мама отступила на шаг. Побледневшее лицо выражало растерянность.
– Анна! – вмешался отец. – Не смей так разговаривать с матерью!
– А как мне разговаривать? Всю жизнь слушать, какая я неудачница?
– Ты неблагодарная... – начала мама, но Аня перебила:
– Знаешь, за что я действительно благодарна? За то, что наконец поняла: я могу жить иначе. Без постоянного страха и чувства вины. Без ощущения, что я вечно все порчу.
Она взялась за ручку двери:
– Я позвоню через несколько дней. Когда все успокоятся.
– Если ты сейчас уйдешь, можешь не возвращаться! – выкрикнула мама.
Аня замерла на секунду, потом обернулась:
– Так и сделаю.
И закрыла за собой дверь.
***
Первые недели самостоятельной жизни оказались сложнее, чем она представляла. Квартира Матвея – маленькая «однушка» в спальном районе – была гораздо скромнее родительского дома. Приходилось считать деньги, планировать расходы, учиться готовить что-то более сложное, чем яичница.
Но с каждым днем становилось и легче. Её опыт в логистике пригодился – она нашла подработку в транспортной компании, где составляла оптимальные маршруты доставок по выходным, что давало дополнительный доход. Вечерами они с Матвеем часто готовили вместе, смеясь над кулинарными неудачами.
Родители не звонили. Аня пыталась связаться с ними через две недели после ухода, но мама сбросила звонок, а отец сказал коротко: «Мать очень расстроена. Дай ей время».
***
Время шло. Три месяца спустя Матвей сделал предложение – без помпы, без кольца с бриллиантом, просто спросил однажды утром, пока они завтракали: «Выйдешь за меня?» И она сказала «да», чувствуя, как разливается внутри тепло.
Она позвонила родителям сообщить новость. Трубку снял отец.
– Мы с Матвеем решили пожениться, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Пауза.
– Папа?
– Я слышу, – он прокашлялся. – Когда?
– Через два месяца. Просто распишемся, без пышного торжества.
– Ясно.
– Вы... придете?
Снова пауза.
– Я поговорю с мамой.
– Спасибо, – она сглотнула. – Как она?
– Переживает. Скучает. Но ты же знаешь её – гордость не позволяет признать это.
– Знаю, – Аня улыбнулась. – Я тоже скучаю.
– Передам ей, – голос отца смягчился. – Как ты там?
– Хорошо, пап. Правда хорошо.
День росписи был наполнен солнцем, хотя вся неделя стояла пасмурная. В коридоре ЗАГСа было немноголюдно – будний день, не сезон. Матвей в темно-синем костюме аккуратно расправлял галстук. Аня в изящном белом платье до колен держала маленький букет ромашек с фиолетовыми астрами и веточками эвкалипта.
Она то и дело поглядывала на двери. Отец позвонил накануне, сказал, что они с мамой придут. Но до начала церемонии оставалось десять минут, а родителей все не было.
– Они могут не прийти, – тихо сказал Матвей, заметив её взгляд. – Ты готова к этому?
Аня кивнула. Она будет разочарована, но не сломлена. Больше никогда.
За пять минут до начала церемонии двери распахнулись, и в ЗАГС вошли её родители. Отец в строгом костюме, мама в синем платье и с маленькой шляпкой – она всегда любила такие детали. Лицо мамы было напряженным, но решительным.
Они остановились в нескольких шагах. Аня сделала глубокий вдох и шагнула навстречу.
– Привет, – она неуверенно улыбнулась. – Спасибо, что пришли.
Мама молча смотрела на неё, будто оценивая перемены за прошедшие месяцы. Потом перевела взгляд на Матвея. Он вежливо кивнул.
– Мы не могли пропустить свадьбу дочери, – наконец сказала мама.
Это не было извинением или признанием неправоты. Но для Ани эти слова значили больше, чем могло показаться. Это был первый шаг.
– Я рада, – просто ответила она.
Когда их пригласили в зал для церемонии, мама вдруг взяла Аню за руку – легко, почти невесомо. Всего на мгновение, прежде чем отпустить.
– У тебя красивое платье, – произнесла она негромко.
Аня улыбнулась:
– Спасибо, мам.
После росписи они вчетвером пошли в небольшое кафе неподалеку.Родители Матвея жили в другом городе и не смогли приехать – отец восстанавливался после операции, и путешествие было ему противопоказано. А мама ухаживала за ним.Они поздравили молодоженов по видеосвязи еще накануне и обещали устроить семейное торжество, когда смогут приехать.
Разговор в кафе поначалу не клеился, но постепенно атмосфера становилась теплее. Матвей рассказывал о своих музыкальных проектах, и Аня с удивлением заметила, что мама слушает с искренним интересом. А когда речь зашла о планах молодоженов взять ипотеку, отец даже предложил помочь с первоначальным взносом.
– Это ваша жизнь, – сказал он. – Но мы всегда готовы поддержать, если нужно.
Прощаясь у метро, мама вдруг крепко обняла Аню.
– Я никогда не хотела тебе плохого, – прошептала она. – Просто боялась за тебя.
– Я знаю, мам.
– Будь счастлива.
Аня кивнула, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
Когда родители уже отошли на несколько шагов, мама вдруг обернулась:
– Приходите в воскресенье на обед. Если хотите.
– Придем, – ответила Аня, ощущая, как внутри разливается тепло. – Обязательно придем.
***
Спустя год после свадьбы они сидели в той же кухне, где когда-то Лидия Сергеевна впервые встретила Матвея. Только теперь атмосфера была совсем другой.
– Еще салат? – мама протянула Матвею тарелку.
– Спасибо, очень вкусно, – он положил себе еще порцию.
– Лида, не перекармливай зятя, – с улыбкой заметил отец. – Ему вечером выступать.
– Ничего, я за обе щеки, – Матвей подмигнул Ане.
Она смотрела на эту сцену с теплым чувством внутри. Год назад такое семейное воскресенье казалось невозможным. А сегодня они обсуждали планы на лето, возможную поездку на море всем вместе, новую квартиру, которую молодые супруги присмотрели в ипотеку.
– Кстати, – Аня поставила чашку на стол, – у нас для вас новость.
Мама замерла с вилкой в руке.
– Мы ждем ребенка. Срок три месяца.
Секунда тишины – и мама с радостным восклицанием бросилась обнимать дочь. Отец крепко пожал руку Матвею.
– Я стану бабушкой, – мама вытирала слезы. – Наконец-то!
– Дед, – тихо проговорил отец, словно пробуя слово на вкус. – Дед Виктор.
– Рада, что вы счастливы, – Аня положила руку на живот.
***
Вечером, когда они с Матвеем возвращались домой, Аня размышляла о пути, который привел её сюда. О словах, которые могут задеть и словах, которые могут поддержать. О том, как негативные предсказания могут стать самоисполняющимся пророчеством – или стимулом доказать обратное.
– О чем размышляешь? – спросил Матвей, приобняв её.
– О том, что мамины слова «ты всегда будешь одна» не сбылись, – улыбнулась Аня. – И о том, как важно иногда не слушать даже самых близких людей.
– И хорошо, что не послушала, – он поцеловал её в висок. – Иначе где бы я сейчас был?
– Где-нибудь играл на своей домре для кого-то другого.
– Ни за что, – он притянул её ближе. – Я бы всё равно тебя нашел. Рано или поздно.
И Аня верила ему. Потому что научилась верить в себя.
Если любите нестандартные сюжеты — вам сюда👇🏻
Спасибо, что подписались на канал "Радость и слезы". Для меня это — знак доверия!