«Володя наконец слышит весть о Серафиме — да только не ту самую, которую ждал с надеждой. Игнат, желая устроить судьбу любимой сестры, решает все за нее и за Володю тоже. Николай Евсеев становится пешкой в чужой игре, где цена — человеческая судьба. Один шаг — и сердца могут оказаться по разные стороны чужой лжи».
Глава 40
…Рано утром на следующий же день после того, как Лена пожаловалась брату, что Бурняев не забыл учителку и попросил Евсеева и Волошина поспрашивать про нее в дальних колхозах, Игнат, оглянувшись по сторонам и поняв, что в гараже только Колька да еще глухой мужик Степаныч, подошел к Евсееву:
— Ну что, Колян, пришла пора рассчитаться?
Николай вздрогнул от неожиданности, повернулся:
— Тьху ты, черт. Подкралси, напугал. Тебе чегой? — вытирая руки промасленной тряпкой, спросил Николай.
— Должок! — Игнат выдул дым прямо в лицо воришки.
Евсеев бросил быстрый взгляд по сторонам, снова вытер руки и понизил голос:
— Игнат, ты как змея — выныриваешь в самый неподходящий момент. Чегой ты хочешь от меня?!
— В самый подходящий, — усмехнулся Игнат. — Ты сам говорил — в долгах как в шелках. Вот я и пришел шелку отмерить.
— И чего ж тебе надо? — снова спросил Коля, уже сильно нервничая.
— А надо мне, Колька, друг, самую малость… и главное, что тебе, вору, это ничего не будет стоить.
…Прошла неделя с тех пор, как Володя попросил Николая и Василия поспрашивать про Серафиму. Каждый раз, возвращаясь из поездок, Волошин и Евсеев разводили руками. Им нечем было порадовать Володю.
И вот как-то Николая отправили в дальний колхоз, почти на границу с соседней областью: что-то отвезти и что-то привезти. В тот колхоз ездили крайне редко, договора с ними никакого не было, так — редкий обмен какой-то продукцией.
Приехав из командировки, Николай сразу подошел к Володе Бурняеву:
— Вовка, слышь-ко! Отойдем на минуту, — угрюмо начал он.
Бурняев сдержанно кивнул, прикрыл глаза на секунду, будто собирался с духом.
— Что, нашел? — выдохнул он, сдерживая порыв.
— Говорю же, отойдем. Тут людно. Такие разговоры — не на людях.
Сердце Володи гулко застучало: он почувствовал, что у Евсеева есть новости про Серафиму. Неужели нашел? Но почему такой угрюмый? Что случилось?
Володя еле сдерживался, чтобы не заорать: «Говори же! Не тяни!»
Но вместо этого он спокойно вышел с Николаем из гаража, присели, закурили.
Колян затянулся уже второй раз, но продолжал молчать, терпение Володи заканчивалось.
— Вовка, нашел я ее…
— Где она? — почти спокойно спросил Володя.
Николай снова затянулся, как будто специально тянул время, испытывая Бурняева на прочность.
— Ты ж пойми, Вовка. Жизнь у людей идет. Идет, и не ждет, пока кто-то там искать кинется…
— Где? — Володя терял терпение.
— Да погоди ты! Где, где… Выслушай сначала. Захочешь знать где, скажу. Да вот захочешь ли…
Николай замолчал снова.
— Говори… — глухо произнес Володя. — Ко всему готов.
— Володь, замужем она… и чижолая. Пузо на нос уж лезет… твой ребенок, штоль?
Володя покачал головой:
— Нет, не было у меня с ней ничего.
— А-а-а, — протянул Николай. — Ну тада выходить по срокам, что сразу она замуж-то вышла, как от нас уехала. Ня любить она тебе, Вовка…
— Погоди, — вдруг сообразил Володя. — А ты уверен, что замужем она? Хотя…
Володя понимал, что Серафима Андреевна не из тех женщин, кто станет рожать, не выйдя замуж. Ответ Николая он предвидел.
— Вовка, я жа знал, что спрашивать станешь. Узнал все. Замуж вышла она. Живут у него в хате. Вдовец он, ребятишек двое.
Володя кивнул, выбросил окурок:
— Спасибо, Коля.
«Ну вот и все! Не успел!»
Было слышно, как в стороне кто-то стучал по железу — ритмично, почти как сердце. Этот звук будто заколачивал последние Володины надежды… в гроб.
— Ты держись, Вовка, — сказал вдруг Евсеев, глядя в сторону. — Она… по виду-то счастлива. Видать, любят друг дружку.
— И слава Богу, — отозвался Володя. — Главное, чтоб она была жива и в порядке. Спасибо, Николай.
Он тяжело поднялся, зачем-то снял фуражку, потом снова надел и медленно пошел обратно в гараж.
…Вечером Игнат Давыдов подошел к Евсееву, тот посмотрел на него исподлобья:
— Долг оплачен, — мрачно сказал он. — Шелк отмерян.
— Спрашивал, в каком колхозе?
— Нет, не спрашивал.
— Если спросит, то скажешь, как и договаривалиси, — в Шухово.
— Да он и у Петровича спросить может.
— Ну и Петрович ему то жа самое ответить. Ты жа в Шухово был?
— Там! — буркнул Евсеев и отошел, но потом вернулся: — Ты подумай, Игнат. Ему ведь это важно. Любит он ее. Как пить дать — поедет он туда. Игнат, не дело это…
— Не дело, Колька, в тюрьме гнить за воровство! Понял мене? — Игнат так взглянул на Евсеева, что тот осознал: сдаст он его и не пожалеет нисколько.
Все еще запуганные люди боялись всего, а Евсеев тогда ни много ни мало — целый мешок зерна спер и потихоньку домой перетаскал. Давыдов его тогда засек — он уж последние кульки по карманам прятал. Бес попутал: поросят кормить. Много тогда взяли: десять или больше. Детей-то мясцом баловать хоть иногда надо. Да и Варька беременная была… вот и позарился Евсеев на неучтенный мешок. Бог знает, как его учетчица пропустила.
— Не поедет! — твердо сказал Игнат, выбив Евсеева из воспоминаний. — Не с… Не дурак он. Ты б поехал?
— Я бы…
— Хотя, чегой тебе спрашивать. Ты-то дурак, да вор к тому жа, — Игнат плюнул прямо под ноги Евсееву и ушел, но оглянулся и процедил сквозь зубы: — Сболтнешь кому — я тебе в ту же минуту сдам. Понял мене? Таперича дажа сам пачкатьси ня стану.
Евсеев сглотнул и, затравленно взглянув на Давыдова, кивнул.
Вечером, придя домой и поужинав, Игнат позвал сестру:
— Ленок, а ну пойдем выйдем.
Лена нехотя поднялась и проследовала за братом. Настроение у женщины было ни к черту.
Устала она, измоталась душой. Ни взгляда теплого, ни слова доброго так и не дождалась она от Бурняева. Ходит себе по деревне, молчит, работает. И не пробиться к нему никак: ни через Аленку, ни через пироги…
А она надеялась, что вот-вот — оттает, заговорит, посмотрит по-другому. Но все ее попытки, а предприняла она их уже немало, подобраться к Володе, с треском проваливались
— Ленок, все. Поиски окончены.
— Какие еще поиски? — хмуро взглянула сестра на брата.
— Ну ты дура разве у меня? — рассмеялся Игнат.
Ленка удивленно взглянула на него. На днях она ему сама так говорила.
— Что?
— Можешь смело начинать атаку на Бурняева.
Лена не верила своим ушам. Что такого знает брат, чего не знает она?
— Серафима Андреевна нашлась. Колян ее видел вчера.
— И что?
— Беременная она. Замужем. Все, Володька твой. Только потихоньку. Наскоком не бери, как в прошлый раз. Володька не от мира сего мужик у нас. Поняла?
— Потихоньку… — прошептала Лена, будто пробуя слово на вкус. — А если он все равно не посмотрит на меня?
— Посмотрит, — отрезал Игнат. — Теперь уже деваться ему некуда. Отступится от Серафимы.
Слезы градом хлынули из глаз Лены:
— Игнат, да я уж давно атаку начала, да только он…
— Ленок, надеялси он. Понимаешь? Ожиданием жил. Не до тебя ему было. Таперича — все. Лишь бы какая ишшо не напала на него…
— Да я уж отвадила двоих желающих… — проговорила Лена. — И остальных отважу. Мой он…
В ту ночь Игнат уснул спокойно. Дело сделано: стребовал он счастья сестре. Все как ладно вышло. Комар носа не подточит. Теперь все от Ленки зависит.
#деревенскаяпроза #жизньвдеревне #любовныйроман
Татьяна Алимова
Все части здесь⬇️⬇️⬇️
Друзья, возможно, кто-то пропустил, а новая повесть уже публикуется, мне нужна ваша поддержка ⬇️⬇️⬇️