Я честно думала, что попала в секту. Ну или как минимум на какой-то сомнительный тренинг личностного роста, где в конце обязательно попросят денег на «духовное развитие».
Всё началось с объявления в соцсетях: «Приглашаем на безалкогольный пикник единомышленников у озера. Гитара, песни у костра, откровенные разговоры. Незнакомые люди, ставшие близкими за один вечер».
В свои сорок лет, имея за плечами пять опубликованных романов и два (почти) развода, я страдала от двух вещей: писательского блока и одиночества. Первое лечится только работой, а вот второе... Возможно, нелепая встреча с незнакомцами именно то, что мне нужно?
Озеро на Затоне находилось в черте города. Я приехала со случайным попутчиком, который припарковал свою BMW на стихийной стоянке у кромки леса. И мы пошли по натоптанной тропинке, я держала в руках бутылку колы, сосиски и конфеты — мой вклад в общий стол.
Чем ближе к поляне, тем сильнее росло желание развернуться. «Что я здесь делаю? — думала я. — В моём возрасте уже не знакомятся с людьми без причины и выпивки».
Они сидели кружком — человек тридцать совершенно разных людей. Парень с дредами и девушка в строгом офисном костюме (видимо, приехала прямо с работы). Пожилая пара, державшаяся за руки. Бородатый здоровяк в клетчатой рубашке рядом с миниатюрной блондинкой. Полный мужчина средних лет с гитарой.
— Привет! Ты, наверное, Анна? — ко мне подошла женщина лет тридцати пяти в объёмном свитере. — Я Марина, организатор встречи. Ты последняя, мы тебя ждали.
— Прости за опоздание, — я протянула пакет чипсов, чувствуя себя нелепо. — Я никогда раньше... ну, не участвовала в таких мероприятиях.
— Здесь все впервые, — улыбнулась Марина. — В этом и смысл.
Меня усадили между бородачом (оказавшимся шеф-поваром Глебом) и хмурой девушкой (как выяснилось, врачом-реаниматологом по имени Ирина).
— Итак, — начала Марина, когда все расселись, — правила простые. Никаких телефонов. Никакого алкоголя. Никаких табу в разговорах. Представьтесь, скажите, чем занимаетесь, и поделитесь, почему вы здесь.
Моё сердце заколотилось. Я не готова к откровениям перед незнакомцами! А вдруг здесь правда сектанты? Или, ещё хуже, фанаты моих книг?
Но началось всё безобидно. Гитарист Павел (тот самый полный мужчина) оказался школьным учителем физики, который устал от «бесконечного потока контрольных работ и родительских собраний». Пара пенсионеров — бывшие геологи, скучающие по экспедициям и живому общению. Дредастый парень — программист, не выходивший из дома три месяца из-за удалёнки.
Потом заговорила офисная девушка:
— Меня зовут Вика, я начальник отдела в банке. Пришла сюда, потому что вчера поймала себя на мысли, что единственный человек, с которым я общаюсь не по работе — это моя кошка.
Все засмеялись, но как-то понимающе, без издёвки.
— А я Глеб, — подал голос бородач рядом со мной. — Шеф-повар в ресторане. Каждый день готовлю для сотен людей, а дома ем разогретую пиццу. Один. И да, я принёс настоящую еду, — он похлопал по объёмному рюкзаку. — Потому что не могу смотреть на эти магазинные бутерброды.
— Спасибо, что унизил мои чипсы, — пробормотала я, и все снова рассмеялись.
Настала моя очередь.
— Я Анна. Писательница. Сорок лет. Развод, детей нет, — слова вылетали отрывисто, как на допросе. — Пришла, потому что... — я замолчала, подбирая слова. — Потому что пишу о людях, но совсем перестала их понимать.
Повисла тишина, а потом дредастый программист тихо сказал:
— Глубоко.
И мы снова рассмеялись.
Постепенно напряжение отпускало. Глеб разложил походную плитку и начал готовить какое-то невообразимо пахнущее блюдо. Павел взял гитару и сыграл «Кино». Неожиданно все подхватили — кто в ноты, кто мимо, но с таким чувством, что мурашки по коже.
После песен разговор потёк сам собой. Сначала о простом — работе, погоде, последних фильмах. Потом глубже — о страхах, надеждах, о том, что держит ночью без сна.
— Знаете, что самое страшное в реанимации? — вдруг заговорила молчавшая до этого Ирина. — Не смерть. А когда человек уходит, и его никто не навещает. Никто. Вообще.
— У меня бывают ученики, которые приходят в школу раньше всех и уходят последними, — подхватил Павел. — И я понимаю: дома их никто не ждёт. Не потому, что родителей нет, а потому что им всё равно.
— А я боюсь, — тихо сказала блондинка (кажется, её звали Алиса), — что однажды проснусь и пойму, что всю жизнь делала не то и была не с теми.
Я слушала их, впитывала истории, и чувствовала, как в голове рождаются образы, диалоги, сюжетные повороты. Впервые за долгие месяцы мне хотелось писать.
— Анна, а о чём твои книги? — спросил вдруг Глеб, помешивая что-то в кастрюле.
— О людях, — ответила я. — О том, как они притворяются, что у них всё хорошо. О масках и о том, что под ними.
— Значит, сегодня у тебя богатый материал, — усмехнулась Марина.
Стемнело неожиданно быстро. Зажгли костёр, открыли термосы с чаем. Глеб раздал тарелки с каким-то невероятным рагу, которое он приготовил прямо здесь, на природе, из, казалось бы, самых обычных продуктов.
— Как ты это делаешь? — спросила я, пробуя. — Это же волшебство какое-то.
— Секрет в любви, — серьёзно ответил он. — К еде, к процессу, к людям, для которых готовишь.
— Звучит как банальность.
— Все важные истины банальны, — пожал плечами Глеб. — В этом и проблема — мы их не замечаем.
Вечер тёк своим чередом. Павел снова взялся за гитару, но теперь играл что-то своё, негромкое и щемяще-простое. Тексты были наивными, с нескладными рифмами, но почему-то пробирали до глубины души.
— Ты сам пишешь? — спросила я, когда он закончил.
— Для себя, — смутился Павел. — Пытаюсь объяснить, что чувствую. Получается коряво.
— Нет, — возразила я. — Получается честно.
Парень с дредами (я так и не запомнила его имя) устроил мастер-класс по медитации, который превратился в приступ коллективного хохота, когда у половины участников затекли ноги в позе лотоса. Пенсионеры-геологи рассказывали о местах, где побывали — от Камчатки до Тибета. Девушка-банкир призналась, что втайне пишет детские сказки.
Где-то в районе полуночи, когда костёр начал угасать, а разговоры стали тише и откровеннее, я поняла, что у меня больше нет ощущения, что я среди чужих людей. Возникло странное чувство, будто я знаю их всю жизнь.
— Знаете, — вдруг сказала я, — в начале вечера я подумала, что вы все сектанты.
Тишина, а потом — взрыв смеха.
— Я тоже! — воскликнула Алиса. — Даже мужу написала, где я и с кем, на всякий случай.
— А я боялся, что здесь будут только парочки, а я как третий лишний, — признался программист.
Марина встала и подбросила веток в костёр.
— Забавно, — сказала она. — Мы боимся незнакомцев, но ещё больше боимся одиночества. И из-за первого страха усиливаем второй.
— Ты что, психолог? — подозрительно спросил кто-то.
— Нет, — рассмеялась она. — Продавец в книжном магазине. Просто много читаю. И много наблюдаю за покупателями. Люди, выбирающие книги, часто раскрываются с неожиданной стороны.
Мы разъезжались под утро. Обменивались телефонами, обещали встретиться снова. Я знала, что, вероятно, большинство из этих обещаний останутся невыполненными. Жизнь затянет, появятся дела, работа, усталость.
Но что-то изменилось. Во мне точно.
Уже дома, приняв душ и устроившись за ноутбуком с чашкой крепкого кофе, я начала писать. Слова лились легко, персонажи обретали плоть и кровь, диалоги звучали живо и естественно. Мой новый роман — о людях, встретившихся у костра на берегу озера.
Я назвала его «Пикник незнакомцев». И посвятила Марине, девушке в объёмном свитере, которая знала главный секрет: иногда самые важные встречи в нашей жизни происходят с теми, кого мы никогда раньше не видели.
P.S. Через три месяца мы снова собрались на том же месте. Пришли не все, но появились новые лица. А ещё через полгода наши пикники стали традицией. И нет, это не секта. Хотя иногда я в шутку говорю новичкам, что для посвящения нужно прыгнуть в озеро под полной луной. И самое смешное — некоторые верят.