Сначала я просто не знала, что делать. Марта стояла посреди кухни, косилась на мой халат и казалась растерянной не меньше меня. Когда я достала миску и сыпанула ей корм — она подошла не сразу. Понюхала, отступила. Потом всё-таки поела, не торопясь. Похоже, мы с ней были в одинаковом ступоре: «И что теперь?»
Я никогда не думала, что окажусь в ситуации, где собака — это мой единственный компаньон. Не подруга, не мама, не соседка, не коллега по работе. А пёс. И он, к слову, оказался очень тонко чувствующим. Когда я на третий день расплакалась — просто села рядом. Положила морду на колени. Не лезла с лаем, не трясла игрушкой. Просто была рядом.
Наверное, поэтому я и привязалась к ней так быстро. И может быть, именно это и было его расчётом. Занять мои чувства кем-то, чтобы не возникало лишних вопросов.
Он писал. Через день-два. Сухо. Без уточнений.
«Как вы там?»
«Марта ест нормально?»
«Классно, что вы подружились».
Я отвечала тоже сухо. Интересно, он замечал, что я не спрашиваю, как у него дела? Не интересуюсь погодой в Питере, коллегами, графиком? Или это его устраивало? Я просто — чек-лист: полив цветов, кормить собаку, заплатить за интернет. Всё.
На пятой неделе я поняла, что начинаю бояться выходных. Не из-за Марты — с ней-то мы подружились. Она научилась подавать лапу, ждать у двери, а по ночам свернулась у кровати. А из-за него. Точнее, из-за его возможного возвращения.
Странно, да? Я ловила себя на том, что думаю: «А если он вернётся, и всё снова будет как раньше? Как бы этого не хотелось…»
Мы не были плохой парой. Он добрый. Щедрый. У него спокойные глаза и мягкий голос. Но я вдруг поняла, что все наши «мы» — это всегда его инициатива. Он решал, куда мы едем, когда едем, что будем делать. А если я предлагала — он соглашался, но так, будто делает одолжение.
Марта каждый вечер ждала его у двери. Я — перестала.
Когда на шестой неделе он позвонил по видеосвязи, я не узнала себя. Блондинка с отросшими корнями, в сером свитере, с хрипловатым голосом — я почти не говорила в последние дни. У нас с Мартой было молчание.
— Ты как? — спросил он.
— Нормально, — ответила я. — А ты?
Он начал рассказывать про новую задачу, начальство, кафе возле офиса. А потом, почти небрежно, сказал:
— Кажется, придётся остаться ещё на пару недель. Но ты не переживай, Марта с тобой, всё в порядке.
Я кивнула. Мне не хотелось больше задавать вопросы. Не хотелось даже слышать голос, который будто гладил меня, но не успокаивал.
Вечером я открыла почту. Нашла старое письмо с предложением о работе — тогда отказалась, потому что «у нас тут с Ромой всё серьёзно, я не хочу уезжать». И отправила им резюме. Спустя час пришёл ответ. «Давайте поговорим? Вы ещё интересны нам».
Марта тихо фыркнула у моих ног. Я наклонилась, погладила её по голове.
— Ну что, подруга… поедем?
Я сняла комнату на две недели в городе, где меня ждали. Не спрашивай, как я всё провернула — иногда, чтобы решиться, достаточно одной единственной мысли: «А кто, если не я?»
Роме я ничего не сказала. Просто не стала выходить на связь. Он писал — я не отвечала. Не из обиды, нет. Мне казалось, что между нами больше нет пространства, куда эти слова могли бы дойти. Он отдал меня собаке, как будто переложил на неё функцию присутствия. И знаешь, в каком-то смысле она справилась. Но у неё не было обязанностей, в отличие от него.
Марта ехала в поезде спокойно. Я нервничала больше. В первый раз за долгое время я не знала, что будет дальше. Только чувствовала: сейчас я возвращаю себе себя.
Новый город — не столица, но живой, интересный, с шумными улицами и людьми, у которых взгляд направлен вперёд, а не в сторону. Я сняла крошечную студию на отшибе и устроилась в офис — та самая вакансия, от которой когда-то отказалась. Мало платили, много работы, и чайник был вечным спором в коллективе. Но я улыбалась по утрам. Потому что это была моя жизнь. Мои решения. Мои ошибки, если уж на то пошло.
Рома нашёл меня через неделю. Позвонил, когда я выгуливала Марту. Я увидела номер и замерла. Марта потянула поводок — ей было всё равно, кто звонит, там вон голубь, срочно.
Я ответила.
— Привет.
— Ты где? — он был спокоен. Даже слишком. Как человек, который уверен, что всё решаемо. — Я волнуюсь.
— Я в другом городе.
Пауза. Длинная.
— Ты шутишь?
— Нет. Я приняла оффер. Начала новую работу.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Потому что ты бы меня переубедил. Или попытался. А я не хотела. Я устала быть частью твоей схемы.
— Моей схемы?
Он звучал удивлённо. Как будто я только что обвинила его в чём-то невероятном. Может, и правда — в его голове всё было иначе. Он ведь дал мне Марту, чтобы мне было легче. Он платил за всё, не требовал отчёта, не унижал. И в то же время — я исчезла из собственной жизни.
Я выдохнула.
— Знаешь, в чём проблема? Ты хороший. Ты… заботливый. Только мне всё время было так одиноко рядом с тобой. Ты будто гладил по голове и говорил: «Молодец, ты справишься», — и уходил. А я не хотела справляться. Я хотела, чтобы мы были вместе. Настоящие. Рядом.
Он молчал. Мне было жаль. Но не себя.
— Я приеду, — сказал он вдруг. — Я всё понял. Мы начнём с начала.
— Не надо.
— Ты злишься?
— Я больше не злюсь. Я просто не хочу. Это тоже важно, правда?
Он всё же приехал. Через две недели. Привёз кофе из того самого кафе, где мы когда-то смеялись, обнявшись, в первый год отношений. Он стоял у моей двери, неуверенный, немного растерянный.
Марта завиляла хвостом, когда увидела его. Конечно, она помнила.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
— Я скучал.
Я не знала, что сказать. Может, я тоже. Но скучать — не значит хотеть всё вернуть. Скучать можно по привычке, по безопасности, по запаху. Не обязательно — по человеку.
Мы посидели на лавочке у подъезда. Он говорил, что всё обдумал. Что понял: собака — не решение. И что настоящая забота — это быть рядом, когда трудно, а не компенсировать отсутствие подарками.
— Я хочу попробовать снова, — тихо сказал он. — Без побега. Без схем.
— А ты готов, если я уже не хочу?
Он замолчал. Кивнул.
— Если это так… я пойму. Но я должен был сказать.
Он уехал в тот же день. Без попыток уговорить. Без обиды. Просто — тихо ушёл, как и пришёл когда-то. И впервые я почувствовала не пустоту, а лёгкость.
Через месяц у меня появился маленький ритуал. Каждое утро, пока Марта доедала свой завтрак, я подходила к окну, смотрела на город и задавала себе один вопрос: «Ты сейчас — там, где хочешь быть?»
И, знаешь, всё чаще я отвечала:
Да.
В марте у Марты случилась лапа. Подвернула, соскочив с лестницы, хромала, пищала. Я повезла её в ветклинику, на такси, на заднем сидении держала её, как ребёнка. И когда врач сказал, что всё обойдётся, просто ушиб — я впервые за долгое время разрыдалась прямо в приёмной.
Это был такой странный момент. Я обнимала пса и плакала не из-за лапы. Я вдруг поняла, что не одна. Что я больше не одна. Потому что вот она — живая, тёплая, смотрит в глаза и верит мне. Я за неё — в ответе. И, может, впервые в жизни я поняла, что значит настоящее «мы».
Спустя два дня я выложила в соцсети фото Марты на диване — с перевязанной лапой, в пледе, с печеньем на носу. Подписала: «Мой человек. Только с хвостом».
Рома отреагировал. Просто сердечком. Без слов. Я не ответила.
Он больше не писал. И это было правильно. Между нами не было драмы, предательства, вранья. Просто однажды я поняла: если тебе купили собаку, чтобы ты не чувствовала себя одинокой — ты уже одинока. И тебя никто не собирается держать за руку. А мне хотелось, чтобы держали. Чтобы спрашивали: «А ты-то как?»
Прошло полгода. Я не влюбилась. Не уехала в отпуск. Не купила себе машину. Я просто живу. Утром кормлю Марту, потом еду в офис. Пью кофе с коллегами, сижу в парке, читаю книги. Иногда смотрю на пары и думаю: «А мне хочется?» И пока чаще всего отвечаю — нет. Ещё нет.
Я не вернулась в старую версию себя. Я нашла новую.
И знаешь, теперь я понимаю: настоящая забота — это когда тебя спрашивают не только, покормила ли ты собаку. А когда спрашивают, как тебе с этой собакой. Что ты чувствуешь, когда сидишь одна на кухне и ешь йогурт.
Или когда говорят: «Хочешь, я просто посижу рядом?» — и правда сидят. Без слов. Без схем. Без плана.
Если вы когда-нибудь чувствовали себя одинокой в паре — напишите об этом в комментариях.
А чтобы не пропустить новые истории — подпишитесь. Здесь будет ещё много настоящего.