"Никаких родственников в нашем доме не будет!" — отрезала Валентина Николаевна, поворачивая ключ в замке гостевой комнаты. Металлический щелчок прозвучал как приговор. Спрятав ключ в карман халата, она добавила: "Пусть переночует в хостеле, если приедет".
Речь шла о Тамаре — сестре невестки Ольги. Их отношения не сложились с самого начала, будто между ними существовала какая-то химическая несовместимость.
Всё началось ещё на свадьбе, когда Тамара, глядя прямо в глаза Валентине Николаевне, чётко произнесла: "Будете обижать Олю — будете иметь дело со мной". И сказала это таким тоном, что у будущей свекрови по спине пробежали мурашки.
Сейчас Ольга стояла в коридоре, сжимая кулаки. На мгновение ей захотелось возразить, но она лишь глубже вдохнула, сцепила пальцы в замок и беспомощно пожала плечами. Спорить с Валентиной Николаевной было всё равно, что пытаться остановить локомотив голыми руками — если бы эту энергию направить в мирное русло, можно было бы отапливать весь район.
Пока свекровь с победным видом удалялась на кухню, бормоча что-то под нос, Ольга быстро достала телефон:
"Тамара, не торопись. Мадам постановила — ночуешь в хостеле. Через неделю у неё регистрация заканчивается. Тогда и заживём. Скучаю, жду".
Ответ пришёл мгновенно: "Да она совсем крыша поехала? В хостеле, говорит... Слушай, сестрёнка, а может мне приехать пораньше и хорошенько ей нервы потрепать? Билет-то у меня уже в кармане".
Ольга не смогла сдержать хихиканья, поспешно прикрыв рот ладонью
"Это было бы заманчиво", - ответила Ольга, с трудом сдерживая улыбку.
Свекровь поселилась у них "временно" три месяца назад.
Никогда не бывавшая за границей, Валентина Николаевна теперь с упоением изучала польские реалии - правда, исключительно через призму собственных представлений. Первоначальные "две недели в гостях" растянулись на месяц, затем на второй... Теперь шёл третий месяц, а признаки скорого отъезда полностью отсутствовали.
Валентина Николаевна чувствовала себя полновластной хозяйкой. Даже их мопс Барон теперь подходил к миске только по её команде.
"Олечка, не крошите хлеб в суп. Это же вульгарно. Олечка, вы моете фрукты с содой? Олечка, у меня аллергия на ваши освежители. Замените на ромашку".
Каждое утро начиналось с громких деклараций о состоянии "отвратительной сантехники" и рассуждений о "странных поляках".
"Туповатый народ, и привычки у них непонятные", - вещала она, принимаясь варить "нормальную овсянку", а не "эту вашу печёнку с гречкой".
Затем обычно следовал ритуал перебирания белья в ванной, ворчания по поводу "разбазаривания" стирального порошка и обязательных лекций о семейной жизни.
"Мужчина должен приходить домой в тишину и комфорт", - бросала она многозначительные взгляды в сторону Ольги. - "А не слушать твои женские хихиканья по телефону".
"Но это же онлай-совещание с директором", - слабо пыталась возразить невестка.
"Какая мне разница? Всё равно визжишь, как в борделе во время полицейского рейда!"
Ольга уже мысленно рисовала картину: такси у подъезда, чемоданы, исчезающая вдали фигура свекрови... Но пока та прочно обосновалась в их доме, питалась за их счёт и - что особенно раздражало - безапелляционно командовала.
А теперь ещё и заперла гостевую комнату! Между тем Тамара собиралась навестить сестру впервые за пять лет их жизни в Польше. До этого всё как-то не складывалось - то работа, то семейные обстоятельства, то пандемия...
Теперь всё было решено: билет куплен, чемодан собран, настроение — боевое. И в хостеле Тамара ночевать точно не собиралась.
— Я, вообще-то, не поняла, — сказала Ольга мужу по телефону. — Деня, у неё что, с головой не в порядке? Почему моя родная сестра должна ютиться в хостеле?
— Потому что мама считает себя здесь хозяйкой, — вздохнул Денис. — И, видимо, аллергия у неё не только на освежители, но и на твои родственные связи. Она до сих пор помнит, как Тамара на свадьбе слегка перебрала и «наехала» на неё.
— Ну а ты-то меня поддержишь?
— Я дни считаю. Через шесть дней у мамы истекает временная регистрация — и она уедет домой. Она же не забыла про свою гостевую визу. Всё будет хорошо, не переживай.
Он отключился, и сразу же в телефон Ольги пришло сообщение от Тамары:
«Сестрёнка, давай сыграем спектакль! Я приеду, устрою сцену, пусть твоя свекровь думает, что ты меня выгнала в хостел ради неё. А потом, когда её виза закончится — бац! — ролями меняемся. Она уезжает, а я остаюсь!»
— Мне нравится, — ответила Ольга. — Правда, одну ночь в хостеле тебе всё же придётся переночевать.
Тамара приехала в воскресенье и буквально ворвалась в квартиру с громким:
— Ну и где эта легендарная женщина, которая запрещает мне ночевать у сестры?!
Валентина Николаевна, сидевшая на диване с огуречной маской на лице и бигуди в волосах, медленно подняла глаза.
— Это ты? — фыркнула она, оглядывая Тамару с ног до головы.
— Да, это я. Та самая родственница, которую вы в хостел собрались выпроваживать.
— Всё верно, — холодно ответила свекровь. — Потому что у нас в доме порядок, а не проходной двор. У Ольги есть муж, и твой приезд как-то… некстати. Наверное, приехала мешаться под ногами?
— Ой, как интересно! — Тамара швырнула чемодан в угол. — Прямо как в дешёвом сериале. Только вот, бабулечка, я у вас разрешения спрашивать не буду. Я Ольгина сестра, и, между прочим, мы с ней пять лет не виделись. А вам самой не пора ли на родину? А то вдруг полиция заинтересуется нелегальной мигранткой… Хотите? Организую!
Она говорила так уверенно, что Ольга прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Олечка! — возмутилась свекровь. — Ты позволяешь ей так со мной разговаривать?!
— Тамара, ну правда, перестань, — с фальшивой грустью сказала Ольга, украдкой подмигивая сестре. — Лучше пойди в отель… Как просила Валентина Николаевна. Она у нас строгая.
— Вот как?! — взорвалась Тамара.
— Понятно. Родную сестру выгоняем, чтобы угодить свекрови. Вот она, семейная иерархия, — язвительно бросила Тамара. — Ну ладно, ладно... Но я ещё вернусь!
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что дрогнули стены. Валентина Николаевна довольно хмыкнула:
— Наконец-то в тебе проснулась адекватность. Молодец.
На следующий день, ровно в срок окончания регистрации, в дверь вежливо постучали. На пороге стояла женщина лет пятидесяти в строгом костюме, с планшетом в руках.
— Валентина Николаевна, здравствуйте. Я из миграционной службы. Напоминаю, ваша гостевая виза заканчивается сегодня. Вам необходимо покинуть страну.
— А продлить можно? — самоуверенно спросила свекровь. — Я тут пока поживу, домой не собираюсь. Оля, где твоя ручка?
Ольга вежливо улыбнулась:
— Вы знаете, Валентина Николаевна, мы с Денисом решили вас не поддерживать в этом вопросе. Честно говоря, мы от вас устали. Нам нужно побыть вдвоём.
— Это как?! — вспыхнула свекровь. — Как ты смеешь? Я же тебе как мать!
— Простите, но вы мне никто, — спокойно ответила Ольга. — Вы просто гость. И срок нашего гостеприимства истёк.
— А я не уйду! — заявила Валентина Николаевна. — Пусть даже через суд, но я останусь!
— А вот и нет, — мягко парировала Ольга. — Вы же сами прекрасно знали условия временной визы — ровно три месяца. Вы взрослая, грамотная женщина. Неужели не читали документы перед подписанием?
В этот момент в комнату вошла Тамара с подносом. Две чашки ароматного кофе, свежие рогалики и довольная улыбка во весь рот.
— Привет, бабуля! — жизнерадостно бросила она. — Скучали?
— Это ты?! — взревела Валентина Николаевна. — Опять ты!
— Ну конечно я! Я ведь родственница. А теперь, когда ты освобождаешь комнату, я задержусь у сестрёнки на недельку-другую. Мы так давно не виделись...
Ольга взяла чашку, облокотилась о дверной косяк и добавила:
— Да, Тамарочка, оставайся. У нас теперь всё по-домашнему. А вы, Валентина Николаевна, будьте добры собрать вещи — если не хотите проблем с депортацией.
На следующий день такси увозило свекровь на вокзал. Ольга стояла у окна, наблюдая, как водитель небрежно швыряет её чемодан в багажник. Валентина Николаевна уехала "по-английски" — без прощаний, без слов. Только громкий хлопок двери в финале.
— Как-то пусто стало, — задумчиво произнесла Ольга.
Тамара обняла сестру за плечи:
— Пусто? Да тут теперь просто рай! Кофе, рогалики, никаких нотаций про "вульгарный" хлеб в супе...
Ольга рассмеялась. Впервые за три месяца в доме воцарилась лёгкость.
— Ты не замечаешь? — Тамара сделала элегантный глоток вина, прищурившись от удовольствия.
Ольга обвела взглядом кухню — ни криков о «вульгарных» манерах, ни скрипа тапочек за спиной, ни военных маршей в семь утра...
— Ну да... Непривычно. Никто не следит, как я режу сыр, — она специально отломила кусочек бри пальцами и с вызовом отправила в рот.
— Слушай, а мы с тобой всё-таки родственные души, — улыбнулась Тамара, вращая бокал. — Не находишь?
— Безусловно. Но главное — теперь без моей «полковницы».
Сестры рассмеялись, и хрустальный звон бокалов разнёсся по квартире. Перед ними расстилалось самое ценное за эти три месяца — пространство.
Тишина. Покой. Свобода.
И, конечно, сыр с рогаликами.