Вера только поставила чайник, когда тётя Оля начала свою речь. Праздничный стол, племянники, все родные. Но фраза затронула самое чувствительное — в 38 она так и не вышла замуж.
— У тебя нет мужа, а значит — ты никто, — сказала тётя при родне, громко, чтобы все услышали. — Вся твоя карьера ничего не стоит, когда некому передать фамилию.
Вера замерла у плиты. Она почувствовала неприятное оцепенение. Звуки праздничных разговоров стихли, словно кто-то выключил звук в телевизоре. Только бульканье закипающего чайника нарушало тишину.
— Оль, ну что ты начинаешь, — попытался вмешаться дядя Петя, но тётя только отмахнулась.
— А что я такого сказала? Правду говорю! — она повернулась к племянницам, сидевшим за столом. — Девочки, учитесь на её ошибках. Не будьте такими принципиальными, а то останетесь одни, как Вера.
Вера медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. Опять то же самое. На каждом семейном празднике. Двоюродные сёстры опустили глаза, старательно изучая узоры на скатерти.
Она посмотрела в окно на серое ноябрьское небо. Ещё один день рождения мамы, превратившийся в обсуждение её личной жизни. Или, точнее, её отсутствия.
Каждый год Вера приезжала в родительский дом на семейные праздники. И каждый раз обещала себе, что больше никогда не приедет. Но проходило время, мама звонила с дрожью в голосе: «Верочка, ты же приедешь?» — и она не могла отказать.
Жили родители в пригороде, в доме, который отец построил своими руками тридцать пять лет назад. Когда-то Вере казалось, что это самое уютное место на земле. Теперь — место непростых разговоров, на котором она вынуждена отбиваться от бесконечных расспросов и осуждения.
После окончания университета Вера устроилась лаборантом в НИИ. Пока бывшие однокурсницы выходили замуж и рожали детей, она с головой ушла в работу. Защитила кандидатскую. Получила должность старшего научного сотрудника. А три года назад возглавила исследовательский отдел.
— Верочка чай принесёт, — донёсся из-за стола голос мамы.
Вера поставила на поднос чашки, заварочный чайник и вазочку с конфетами. Сделала глубокий вдох и повернулась к столу с улыбкой, которую отрабатывала годами.
— Так вот, я говорю... — продолжала тётя Оля, поправляя ярко-рыжие волосы, — в её возрасте уже надо о душе думать, а не о карьере. Женщина должна детей рожать, пока может.
— А твоя Веруня так и будет одна куковать со своими пробирками, — поддакнула баба Зина, мамина двоюродная сестра.
Вера поставила поднос на стол аккуратно, стараясь не расплескать чай.
— Я не «кукую», — тихо сказала она, садясь на свободный стул. — У меня интересная работа, собственная квартира, друзья.
— Какие друзья в твоём возрасте? — фыркнула тётя. — Все нормальные женщины уже при мужьях и детях. С кем ты общаешься? С такими же старыми девами?
Двоюродная сестра Света, мать троих детей и счастливая обладательница мужа-дальнобойщика, сочувственно посмотрела на Веру:
— Может, тебе на сайтах знакомств попробовать? Моя подруга Лариска там встретила...
— Спасибо, не надо, — отрезала Вера.
— А что, гордая слишком? — тётя Оля прищурилась. — Всё принца ждёшь?
— Я просто не хочу выходить замуж ради галочки.
— Да кому ты нужна будешь через пять лет? — тётя покачала головой. — Сейчас хоть какие-то варианты есть, а потом...
— А потом что? — Вера почувствовала, как начинает закипать, и это не имело ничего общего с чайником на плите.
— Оля, давай не сегодня, — попросила мама, тревожно глядя на дочь. — У нас праздник всё-таки.
— А когда? — не унималась тётя. — Кто-то должен ей правду сказать! Вся эта твоя карьера... Кому она нужна? Вот представь — заболеешь, кто тебе стакан воды подаст?
Вера крепко сжала салфетку под столом.
— За деньги и стакан воды подадут, и укол сделают, — ответила она. — Не переживай.
— Циничная ты стала, — покачала головой баба Зина. — Раньше такой не была.
— А что случилось с тем парнем... как его? — вмешалась двоюродная сестра Инна. — Помните, он ещё на прошлогодний Новый год приезжал с Верой?
— Саша, — подсказала мама.
— Точно, Саша! Такой видный мужчина. Куда делся?
Вера поморщилась. Саша был её коллегой. Они работали над одним проектом и действительно встречались несколько месяцев. Но когда она получила повышение, а его обошли, отношения разладились.
— Мы расстались, — коротко ответила она.
— Ну конечно! — торжествующе воскликнула тётя Оля. — Мужчинам не нравятся слишком умные женщины. Они конкуренции боятся.
— Зато Светке повезло, — съехидничала Инна, кивая на сестру. — У неё с этим проблем нет.
— Эй! — возмутилась Света.
Отец, до этого молча наблюдавший за перепалкой, постучал вилкой по столу:
— Так, хватит! Давайте просто поедим спокойно.
Но тётя Оля уже завелась:
— Вот вы смеётесь, а я серьёзно. Какой толк от этих учёных степеней, если женщина не выполнила своё главное предназначение? Ради чего жить-то? Вера, тебе уже тридцать восемь! Где дети? Где муж? Ты хоть задумывалась, что будет лет через двадцать?
— Задумывалась, — Вера почувствовала, как что-то внутри сломалось. Накопленная годами обида поднималась изнутри. — Я буду заниматься любимым делом, получать удовольствие от жизни и не читать нотации другим людям о том, как им жить.
— Ой, слушайте её! — тётя повернулась к остальным. — Нашей карьеристке и без семьи хорошо!
— А вам так сложно представить, что мне действительно хорошо? — Вера почувствовала, что её терпение заканчивается, и эмоции берут верх. — Что не все женщины мечтают о муже и детях?
— Да это неестественно! — воскликнула тётя.
— Знаешь, что неестественно? — Вера поднялась из-за стола. — Неестественно собираться раз в год, чтобы поливать друг друга грязью под видом заботы! Неестественно считать, что женщина без мужчины — неполноценна. Неестественно полагать, что я должна оправдываться за свою жизнь перед людьми, которые видят меня раз в год!
Мама растерянно смотрела на дочь, отец нахмурился, племянники застыли, внимательно наблюдая.
— Вера, успокойся, — начала мама. — Никто не хотел тебя обидеть...
— Правда? — Вера невесело улыбнулась. — А по-моему, именно этого и хотели. Каждый раз, каждый семейный праздник превращается в разбор моей жизни. И знаете что? Я устала. Устала объяснять, что да, я СЧАСТЛИВА. Счастлива без мужа и детей. Это так сложно понять?
Тётя Оля скрестила руки на груди:
— Ты просто оправдываешь свои неудачи в личной жизни. Глубоко внутри ты знаешь, что я права.
Это была последняя капля.
— А ты, тётя, просто завидуешь, — тихо сказала Вера. — Завидуешь, что я могу сама распоряжаться своей жизнью. Что не завишу ни от кого. Что не жалуюсь постоянно на мужа, как ты последние пятнадцать лет.
— ВЕРА! — ахнула мама.
— Как ты смеешь... — побагровела тётя.
— Смею, — Вера взяла сумку и направилась к двери. — Потому что я давно уже взрослый человек со своими достижениями. У меня своя жизнь. И я больше не буду выслушивать советы о том, как мне жить.
— Верочка, постой! — мама вскочила с места. — Куда ты?
— Домой, мама, — Вера обернулась у двери. — Я не вернусь на эти ежегодные встречи. Больше никогда не вернусь.
***
Дорога до города занимала час. Вера смотрела в окно электрички на проплывающие мимо поля и леса. Странно, но она чувствовала не обиду. А облегчение. Словно освободилась от чего-то тяжёлого, что носила с собой много лет.
Телефон звонил несколько раз — мама. Вера не взяла трубку. Потом пришло сообщение: «Доченька, позвони, когда успокоишься. Мы любим тебя».
Вера вздохнула. Конечно, они любят. По-своему. Но эта любовь давила на неё, заставляла чувствовать себя неполноценной.
Когда электричка прибыла на вокзал, уже стемнело. Вера вышла на шумную привокзальную площадь и глубоко вдохнула холодный воздух. Город сверкал огнями, спешили по своим делам люди. Её город. Её жизнь.
Она достала телефон и, поколебавшись, написала маме: «Я дома. Всё хорошо. Поговорим позже».
Прошла неделя. Вера погрузилась в работу, стараясь не думать о случившемся. Лаборатория стала её убежищем. Здесь всё было понятно, логично. Всё подчинялось законам науки, а не семейным традициям.
— Вера Андреевна, результаты готовы, — в дверь заглянула Наташа, младший научный сотрудник.
— Спасибо, сейчас посмотрю.
Вера открыла файл и углубилась в цифры. Их проект по разработке нового метода очистки промышленных стоков продвигался успешно. Если всё пойдёт по плану, через полгода они смогут представить результаты на международной конференции.
Телефон завибрировал — звонила мама. Вера вздохнула и ответила:
— Привет, мам.
— Верочка, — голос матери звучал встревоженно. — Как ты?
— Нормально. Работаю.
— Ты не звонишь, не пишешь... Мы с отцом переживаем.
Вера потёрла переносицу:
— Мам, мне нужно было время, чтобы прийти в себя.
— Доченька, тётя Оля просила передать, что она не хотела тебя обидеть. Просто переживает за тебя.
— Правда? А по-моему, она получает удовольствие, тыкая меня носом в мою «неполноценность».
На другом конце линии повисло молчание.
— Вера, не нужно так, — наконец сказала мама. — Она старше, беспокоится о тебе. У неё свои представления...
— Вот именно — СВОИ. А я живу СВОЮ жизнь, мам. И не хочу больше выслушивать, какая она неправильная.
Мама тяжело вздохнула:
— Ладно, — сказала она после паузы. — Я поговорю с ней. Она больше не будет поднимать эту тему.
— Мама, дело не только в тёте Оле, — Вера откинулась на спинку кресла. — Дело во всей атмосфере этих семейных сборищ. В постоянных намёках, жалостливых взглядах, в этом... давлении.
— Но мы же семья, — в голосе матери послышались слёзы. — Мы должны собираться вместе...
— Семья не должна заставлять тебя чувствовать себя неудачницей. Не должна считать твои достижения пустышкой только потому, что у тебя нет штампа в паспорте.
Мама молчала, и Вера продолжила:
— Мам, я правда счастлива так, как живу. У меня интересная работа, друзья, увлечения. Я путешествую, читаю, учусь новому. Почему этого недостаточно?
— Верочка, мы просто хотим для тебя лучшего...
— Но лучшее ДЛЯ МЕНЯ может отличаться от того, что считаете лучшим вы. Понимаешь?
В трубке снова повисло молчание.
— Я... я постараюсь понять, — наконец сказала мама. — Просто не отдаляйся от нас, хорошо?
Вера закрыла глаза:
— Не буду. Но мне нужно пространство, мам. И уважение к моему выбору.
— Хорошо, — тихо ответила мама. — Мы с отцом можем приехать к тебе на следующих выходных? Только мы, никого больше.
Вера улыбнулась:
— Да, приезжайте. Я буду рада.
Закончив разговор, она вернулась к работе. За окном падал первый снег, покрывая город белым одеялом. Всё меняется, подумала Вера. Даже самые сложные ситуации можно изменить.
Мама с отцом приехали в субботу утром. Вера встретила их на вокзале.
— Привет, дочка, — отец неловко обнял её, пахнущий морозом и знакомым одеколоном.
Мама прижалась к ней, не скрывая слёз:
— Верочка, как я соскучилась!
Они пошли в квартиру Веры, которую она купила три года назад с помощью ипотеки. Двухкомнатная, в новом доме, с видом на парк — её крепость, её гордость.
— Красиво у тебя, — одобрительно сказал отец, оглядываясь. — Уютно.
Они пили чай на кухне, разговаривали о работе Веры, о делах в посёлке, о здоровье бабушки. Непривычно спокойно, без намёков и подколок.
После обеда отец задремал в кресле, а Вера с мамой остались на кухне.
— Вера, я хотела извиниться, — внезапно сказала мама, глядя в чашку.
— За что?
— За то, что мы с отцом тоже... давили на тебя. Может, не так явно, как тётя Оля, но всё же.
Вера удивлённо посмотрела на мать:
— Мам...
— Нет, дай договорить, — мама подняла руку. — Я много думала после твоего ухода. Но ты взрослая женщина, и если говоришь, что счастлива — значит, так и есть.
Вера почувствовала волнение:
— Спасибо, мам. Это... много для меня значит.
Мама взяла её за руку:
— Знаешь, я ведь тоже не сразу вышла замуж. Моя мама уже отчаялась выдать меня «в хорошие руки», — она усмехнулась. — А потом появился твой отец, и всё изменилось. Но это был МОЙ путь. А у тебя свой.
Вера сжала мамину руку:
— А что насчёт наших встреч? — спросила она через некоторое время. — Я не хочу больше этих... неприятных разговоров.
Мама задумалась:
— Может быть, нам стоит встречаться иначе? Не обязательно всей толпой. Я могу приезжать к тебе, ты — к нам, когда захочешь. Без обязаловки.
— А как же традиции?
— Традиции хороши, когда они приносят радость, а не боль, — мама пожала плечами. — Мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы ты не исчезла из нашей жизни.
Вера улыбнулась:
— Не исчезну, мам. Обещаю.
***
Утром родители уехали, а Вера осталась одна в своей квартире. Она стояла у окна, глядя на заснеженный парк и думая о том, что произошло за эти две недели.
Она так долго боролась за право быть собой, за свою независимость — и вот, кажется, наконец победила. Но главное — она поняла, что можно сохранить связь с семьёй, не жертвуя собой, своими принципами и образом жизни.
Телефон звякнул — пришло сообщение от мамы: «Доехали хорошо. Спасибо за выходные. Мы с отцом любим тебя такой, какая ты есть. Всегда любили».
Вера улыбнулась и написала в ответ: «И я вас люблю. До встречи».
Вера сделала глоток кофе и открыла ноутбук — её ждала работа, новый день и вся жизнь, которую она выбрала сама.
***
Два года спустя
Вера шла по аллее исследовательского центра, придерживая одной рукой папку с документами, а другой — коляску. В коляске спал трехмесячный Миша, её сын. Жизнь изменилась, хотя совсем не так, как представляли себе родственники.
Андрея она встретила на международной научной конференции в Петербурге. Он приехал делать доклад о новых методах анализа в экологических исследованиях. Высокий мужчина с внимательными серыми глазами сначала заинтересовался её проектом, а потом — ей самой.
После конференции они не теряли связь. Созванивались, переписывались. Через три месяца Андрей приехал к ней. Еще через полгода они решили жить вместе.
Тогда же Вера позвонила маме и сказала, что приедет на её день рождения с Андреем.
— Только, мам, никаких намеков на свадьбу и детей, ладно? Мы сами разберемся.
Мама сдержала слово. Встреча прошла тепло, без неловких ситуаций. Тётя Оля старательно обходила опасные темы и даже сделала комплимент Вериной новой причёске.
А через год, когда Вера узнала, что ждет ребенка, они с Андреем решили оформить отношения.
Вера не бросила работу — договорилась о сокращенном дне и возможности иногда работать дистанционно. А когда Мише исполнилось два месяца, начала выходить в лабораторию на несколько часов.
Странно было думать, что всего два года назад она уходила из родительского дома с твердым намерением никогда туда не возвращаться. Теперь отношения с родными восстановились, изменились, стали крепче. Никто не пытался её переделать или навязать свои представления о счастье.
Она не стала «как все» — даже сейчас, с мужем и ребенком. Она осталась собой — женщиной со своими целями, интересами, профессией. И поняла главное: подлинная ценность семьи не в стандартах и ожиданиях, а в умении принимать выбор друг друга.
Этот рассказ вызывает споры. А у вас какое мнение?
Спасибо за доверие и подписку на канал "Радость и слёзы". Надеюсь, мои истории будут вам близки!