Каждую пятницу, ровно в 23:45, лифт в нашем доме поднимался на седьмой этаж. Без пассажиров. Без вызова. Просто... поднимался.
И каждую пятницу я смотрел на это, затаив дыхание.
Мой балкон выходил прямо на лестничную клетку седьмого этажа – странная планировка советской постройки. И вот уже третий месяц я наблюдал за этим ритуалом, не решаясь ничего предпринять.
– Опять шпионишь? – Валька плюхнулась рядом на продавленный диван, протягивая мне банку пива. – Паш, может, хватит уже? Ну, едет лифт. Программный сбой или типа того.
– Сбой не может повторяться с точностью до минуты каждую неделю, – я поморщился, но пиво взял. – И потом... я видел, как оттуда выходят люди.
– Оттуда – это откуда? – Валька закатила глаза. – Из лифта? Ну офигеть теперь, люди из лифта выходят!
– Нет, ты не поняла... – я покачал головой. – Они выходят не из лифта. Они выходят из квартиры 704.
Валька уставилась на меня:
– Из несуществующей квартиры 704? Из той самой, которой нет на плане БТИ, о которой ты мне все уши прожужжал?
– Именно.
Она отпила пиво и задумчиво посмотрела на часы.
– 23:43. Ну давай, показывай своих призраков.
Я не стал спорить. Просто подтащил Вальку к окну.
23:45. Лифт мягко загудел и поехал вверх. Остановился на седьмом. Двери открылись. Никто не вышел и не вошёл. Через две минуты двери закрылись, и лифт вернулся вниз.
– И? – Валька выглядела разочарованной.
– Подожди, – я напрягся, не отрывая взгляда от пространства коридора. – Сейчас...
И тут это случилось. В стене, там, где по всем чертежам ничего не должно было быть, появилась дверь. Обычная, ничем не примечательная. С номером 704.
Валька ахнула и выронила банку.
Дверь открылась. Из квартиры вышла женщина лет сорока, обычная, уставшая, с сумкой через плечо. За ней – мужчина примерно того же возраста. И девочка-подросток, удивительно похожая на...
– Это же... это же я! – прошептала Валька.
Я кивнул. Впервые за всё время наблюдений я увидел кого-то, кого знал. Вернее, точную копию.
– Не смейте туда ходить, поняли? – донёсся до нас приглушённый стеклом голос женщины. – Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Чтобы ноги вашей не было на двенадцатом!
Двенадцатом? В нашем доме всего девять этажей!
Троица прошла к лифту. Двери открылись, и они исчезли внутри.
– Что за... – Валька побелела. – Паш, что это было?!
– Понятия не имею, – честно сказал я. – Но сейчас мы это выясним.
Седьмой этаж встретил нас тишиной. Никакой двери с номером 704. Ничего необычного.
– Может, показалось? – неуверенно прошептала Валька.
Я не ответил, лихорадочно ощупывая стену там, где минуту назад видел дверь. Гладкие обои, ничего больше.
– Паш, пойдём отсюда, мне не по себе...
– Подожди, – я застыл, прислушиваясь. За стеной... там что-то было. Какой-то звук, едва различимый. Словно кто-то тихо напевал детскую песенку.
Валька тоже услышала. Её глаза расширились от ужаса.
– Это... это моя мама пела мне в детстве, – прошептала она. – Но она умерла, когда мне было восемь...
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Что-то здесь было неправильно. Очень неправильно.
– Пойдём наверх, – решительно сказал я.
– Наверх? – Валька в панике замотала головой. – Ты с ума сошёл? Ты же слышал, что она сказала – ни ногой на двенадцатый!
– В нашем доме всего девять этажей, – напомнил я. – Посмотрим, что на крыше.
Лифт, конечно, выше девятого не поднимался. Пришлось идти пешком по пыльной лестнице.
На десятом этаже нас ждал сюрприз. Вместо выхода на крышу – ещё один жилой этаж. С квартирами, ковриками у дверей, детскими колясками в подъезде.
– Как это... – Валька беспомощно оглядывалась. – Паш, что происходит?!
Я молча пошёл выше. Одиннадцатый этаж. Такой же обжитой. И, наконец, двенадцатый.
Здесь было иначе. Коридор погружен в полумрак, только одна тусклая лампочка освещала его. Всего две двери – 1201 и 1207. И обе заперты.
– Нам нельзя здесь быть, – прошептала Валька. – Нельзя...
Я подошёл к двери с номером 1207 и постучал. Никакого ответа. Постучал сильнее. Тихо.
– Может, там никого... – начала Валька, но осеклась.
Шаги. С той стороны двери кто-то медленно приближался.
– Бежим! – крикнул я, хватая Вальку за руку.
Мы бросились вниз по лестнице. Десятый, девятый, восьмой... Позади слышался странный шорох, как будто что-то ползло по стенам, нагоняя нас.
На седьмом этаже я резко затормозил. Квартира 704! Дверь была на месте, приоткрытая, словно приглашая войти. Не задумываясь, я толкнул Вальку внутрь и захлопнул дверь за нами.
Внутри было... обычно. Простая квартира с типовой планировкой. Разве что слишком пустая – никакой мебели, кроме старого кресла в углу.
– Где мы? – Валька дрожала всем телом.
– В безопасности, надеюсь, – я прислушался к коридору. Тихо. – Что бы это ни было, оно не пошло за нами сюда.
– Потому что оно уже здесь.
Мы резко обернулись. В кресле сидел старик, которого секунду назад там точно не было. Сухой, морщинистый, с удивительно яркими глазами.
– Кто вы? – мой голос сорвался.
– Смотритель, – старик улыбнулся. – Каждому дому нужен смотритель, вы не находите?
– Что здесь происходит? – Валька судорожно цеплялась за мою руку. – Мы видели... мы видели меня! И моих родителей! Но мама умерла пятнадцать лет назад...
– О, это просто другая вероятность, – старик махнул рукой, словно отгоняя муху. – Другая ветка. В вашей реальности твоя мать умерла, девочка. А в той, что вы видели – живёт и здравствует. Ничего особенного.
Я почувствовал, как у меня кружится голова. Другая реальность?
– Но почему именно наш дом? – выдавил я из себя.
– Ох, все вы, молодые, такие нетерпеливые, – старик вздохнул. – Ваш дом – один из узловых. Точка пересечения. Раз в неделю грани истончаются, и можно увидеть... всякое.
– Зачем вы нам это показываете? – спросила Валька.
Старик удивлённо поднял брови:
– Я? Я ничего не показываю. Просто дом... он иногда выбирает. Привязывается к кому-то. В этот раз – к вам, – он кивнул на меня. – Ты ведь уже три месяца наблюдаешь, верно?
Я кивнул, не в силах произнести ни слова.
– И что теперь? – прошептала Валька.
– А теперь... – старик поднялся с кресла, и я с ужасом увидел, что под ним – пустота. Словно у него не было ног. – Теперь вам пора домой. Но учтите – раз увидев, нельзя развидеть. Дом теперь часть вас, а вы – часть дома.
Он приблизился к нам, и я почувствовал, как что-то холодное коснулось моего лба. А потом...
Я проснулся на своём диване. За окном серело утро субботы. Голова раскалывалась, во рту пересохло – последствия пятничного пива с Валькой.
Валька! Я резко сел. Где она? Что случилось вчера?
Телефон завибрировал на столе. Сообщение от Вальки: "Ты тоже это помнишь или мне приснилось?"
Значит, не приснилось. Значит, всё это было на самом деле.
Я подошёл к окну и посмотрел на седьмой этаж. Обычный, ничем не примечательный коридор. Но теперь я знал, что за ним скрывается.
Телефон снова завибрировал. Снова Валька: "Сегодня иду к маме на кладбище. Думаешь, стоит рассказать ей, что где-то она жива?"
Я не знал, что ответить. Откуда-то сверху, со стороны несуществующего двенадцатого этажа, донеслась еле слышная детская песенка. Та самая.