Марина задумчиво смотрела на экран ноутбука.
Семейный бюджет, аккуратно разбитый по статьям расходов, светился перед ней.
Пятнадцать лет она вела эту таблицу, доводя её до совершенства.
Пятнадцать лет благополучия — несмотря на кризисы и падения.
Пятнадцать лет уюта, стабильности и уверенности в завтрашнем дне.
А теперь Андрей смотрел на неё с вызовом — как будто объявлял о своём освобождении из тюрьмы.
— Я хочу жить по-другому, — сказал он, нервно постукивая пальцами по столу. — Мы давно уже стали просто соседями, а не мужем и женой.
— Что ты имеешь в виду?
— Для начала предлагаю разделить бюджет. Я буду давать тебе деньги только на еду и оплату коммунальных услуг.
Марина смотрела на него, как на незнакомца.
Когда-то она влюбилась в амбициозного студента-физика с копной вьющихся волос.
Теперь перед ней сидел лысеющий менеджер среднего звена, с намечающимся животиком и обидой в глазах.
Обидой на кого? На неё? На жизнь? На время?
— Ты просто вот так?.. — спросила она. — А как же остальное? Лиза учится в университете, у Кати репетиторы.
— Это твои расходы, — отрезал он. — Я свои деньги хочу тратить на себя.
Месяц спустя
Марина заметила, что холодильник стал наполняться наполовину.
Денег, выделяемых Андреем, едва хватало на базовые продукты.
Дорогие сыры, хамон, вино, которое она покупала раньше для их пятничных ужинов, исчезли.
Как и сами ужины.
Андрей всё чаще задерживался допоздна, ссылаясь на важные проекты и рабочие переговоры.
— Ну и как вам новая жизнь папы? — спросила Лиза, приехавшая домой на выходные.
Она раскладывала продукты, купленные на собственную стипендию.
— Квартиру он заплатил в этом месяце?
Марина вздохнула.
— Нет. Сказал, что это не его забота.
— Мам, не переживай.
Лиза обняла её.
— Я подрабатываю переводами и заплачу сама.
— Я тоже могу помочь, — пробормотала Катя, не отрываясь от учебника. — Буду давать уроки математики младшеклассникам.
Марина посмотрела на дочерей с нежностью и грустью.
Когда их дети стали взрослее родителей?
Предчувствие не обмануло её.
В телефоне Андрея, который он забыл дома перед очередной «деловой встречей», она нашла сотни сообщений.
Кристина. Двадцать два года.
На фото — светловолосая девушка с пухлыми губами и наивными глазами.
Ровесница Лизы.
Марина вспомнила, как недавно Андрей расспрашивал дочь о местах, где тусуется молодёжь, как покупал новые рубашки и одеколон.
Ночью, когда он вернулся, пахнущий алкоголем и чужими духами, она молча показала ему телефон.
— Ты следишь за мной?
Он раздражённо выхватил аппарат.
— У меня уже нет личного пространства!
— Андрей… Ей двадцать два года.
— Ну и что? Я ещё молодой мужчина. А ты…
Он смерил её презрительным взглядом.
— Ты превратилась в клушу, которая думает только о деньгах и борщах.
Он встал, резко хлопнул дверью.
Марина тихо сидела на кухне.
Слёз не было.
Только пустота.
И странное облегчение.
Прощание
Андрей запихивал вещи в чемодан.
— Документы не забудь.
— Не беспокойся, — огрызнулся он. — Заберу всё своё.
— Куда ты едешь?
— Снял квартиру. Небольшую, но в центре. Буду жить там с Кристиной.
— Она знает, что тебе сорок пять?
Он зло посмотрел на неё.
— Она говорит, что мне не дашь больше тридцати пяти. И что я самый интересный мужчина из всех, кого она встречала.
Марина промолчала.
Спорить было бессмысленно.
За двадцать с лишним лет брака она научилась угадывать моменты, когда Андрей полностью погружался в свои фантазии.
Но это была самая грандиозная из всех.
— Что мне сказать девочкам?
— Скажи, что я поживу отдельно. Мне нужно пространство для развития.
Он застегнул чемодан.
— Я буду переводить деньги на продукты. Иногда.
Новая жизнь
Первые недели Марина жила словно в тумане.
Чувство потери, обиды, беспомощности накатывало волнами.
И только мысль о дочерях заставляла вставать по утрам.
Лиза молча поддерживала мать.
Катя плакала по ночам… пока не узнала о Кристине.
Тогда слёзы высохли, а в глазах появилась холодная решимость.
— А знаешь, мам, — сказала она однажды за завтраком, — папа нам сделал одолжение.
Марина удивлённо подняла брови.
— В каком смысле?
— Ну, мы с Лизой уже обсуждали. Когда он жил с нами, всё крутилось вокруг него. Его настроение. Его требования. Его недовольство.
Катя задумчиво покрутила ложку в чашке.
— А теперь так спокойно…
Марина задумалась.
Действительно.
Без вечного раздражения Андрея жизнь стала проще.
Она перестала тратить время на поиски экзотических продуктов для его ужинов.
Не нужно гладить его рубашки, брюки с идеальными стрелками.
Никто не критиковал её за «неумение экономить»… хотя именно она всегда была финансовым директором их семьи.
Новая реальность
Денег стало меньше.
Но и трат тоже.
Марина взяла новый проект.
Как оказалось, её доход теперь практически равнялся зарплате Андрея.
А когда к её заработку добавились деньги дочерей — несмотря на протесты матери, они настаивали на своём вкладе — семейный бюджет почти не пострадал.
Первый звонок
Через три месяца Андрей позвонил.
— Послушай…
Голос был странно глухим.
— Ты не могла бы одолжить немного денег? Я верну через неделю.
— Что случилось?
— Да так… временные трудности. Задержки. Квартиру нужно оплачивать…
Марина отдала. И через неделю. И через две.
Следующий раз он позвонил из больницы.
— Язва обострилась, — пожаловался он. — Меня на больничный не хотят оформлять…
Она передала деньги с Лизой.
Дочь вернулась хмурая.
— Папа постарел, — только и сказала она.
Прошло шесть месяцев
Марина обнаружила Андрея у двери своей квартиры.
Осунувшийся. С потухшим взглядом.
— Можно войти?
Он огляделся, словно видел квартиру впервые.
Марина сделала ремонт.
Переставила мебель.
Сменила тяжёлые шторы, которые когда-то выбрал Андрей, на лёгкие и светлые.
— Красиво, — сказал он. — Даже уютно…
Она смотрела на него спокойно.
— Что тебе нужно, Андрей?
Он опустил голову.
— Кристина ушла.
Марина не удивилась.
— Сказала, что я слишком старый и скучный…
Он вздохнул.
— Денег мало приношу.
— И?..
— Я не могу больше оплачивать квартиру. Пришлось переехать к маме.
Марина вспомнила Нину Петровну — женщину, которая всегда считала, что её сын женился не на той.
— Она всё ещё живёт прошлым, понимаешь?..
Он посмотрел на неё с мольбой.
— Я много думал… Я совершил ошибку. Хочу вернуться. Начать всё сначала.
Марина молчала.
За эти месяцы она научилась улыбаться.
Начала ходить в спортзал.
Завела новых подруг.
Вместе с дочерьми они съездили на море.
И взяли кредит, который успешно выплачивали втроём.
— А я не хочу начинать сначала, — тихо сказала она.
— Мне нравится моя жизнь сейчас.
Он растерянно качнул головой.
— Но детям нужен отец…
— Лизе двадцать один. Кате — семнадцать. Они уже выросли. Без твоей помощи, кстати.
Андрей нахмурился.
— Но ведь мы были семьёй…
Марина посмотрела на часы.
— Девочки скоро придут. Мы собираемся в кино. Думаю, тебе лучше уйти.
— Марина… я умоляю…
Он схватил её за руку.
— Мне плохо… Я болею… Зубы крошатся… язва… Мама постоянно пилит… У меня нет никого…
Она мягко высвободила руку.
— Ты сам этого хотел, Андрей.
Входная дверь захлопнулась.
Она стояла, прислонившись к ней.
Прислушивалась.
Он стоял за дверью.
Тяжело дышал.
Затем — тихий всхлип…
Ругательства…
И удаляющиеся шаги.
Позже вечером
Когда они с дочерьми обсуждали фильм, Лиза вдруг сказала:
— Спасибо тебе, мам.
— За что?
— За то, что не пустила его обратно. Он бы всё разрушил.
Катя, которая долго не могла простить отцу уход, добавила:
— А знаешь… Я ему даже благодарна, что он ушёл. Иначе бы мы не стали настоящей семьёй.
Марина обняла дочерей.
Может, Катя права.
Может, она действительно должна быть благодарна Андрею…
За этот болезненный, но необходимый разрыв.
За то, что он заставил её найти в себе силы.
И начать новую, подлинно свою жизнь.
А где-то, в промозглой квартире на окраине города, Андрей слушал бесконечные упрёки матери.
Глотал таблетки от язвы.
И пролистывал фотографии молодой Марины в телефоне.
Мираж свободы растаял.
Оставив после себя лишь горечь, сожаление…
И понимание, что некоторые двери, однажды закрывшись, не открываются вновь.