Ледяной ноябрьский ветер гнал по кремлёвской брусчатке жёлтые листья, когда археолог Игнатий Стеллецкий поднимался по скрипучим ступеням комендатуры. Потёртый портфель под мышкой, круглые очки запотели от быстрой ходьбы. Год 1933-й щедро сыпал по Москве первым снегом.
— Распишитесь здесь, товарищ учёный, — щуплый курьер в форме НКВД протянул потрёпанный журнал. Стеллецкий размашисто черканул подпись, забирая пакет с сургучными печатями.
Пальцы едва заметно дрожали, когда он вскрывал конверт в своём кабинете. Записка внутри оказалась до обидного краткой: "Товарищ Сталин проявляет интерес к поискам библиотеки Ивана Грозного. Ждём конкретных предложений". Подпись неразборчива, зато внизу красным карандашом приписка: "Срочно".
Через неделю экспедиция уже вовсю орудовала лопатами в подвалах Угловой Арсенальной башни. Стеллецкий, замотанный в потрёпанный шарф, держал керосиновую лампу над головой рабочего, долбившего древнюю кладку. Кирка высекала искры из белого камня, гулкое эхо металось под сводами.
— Стойте! — Стеллецкий выхватил из руки рабочего инструмент. — Здесь другая кладка.
Белокаменные блоки действительно отличались от более поздней кирпичной кладки. За ними прятался узкий лаз, уходящий в черноту. Первые пять метров дались легко, свод держался крепко, стены сухие. Но дальше начинались завалы.
К декабрю расчистили почти тридцать метров хода. Стеллецкий исписал три блокнота замерами и чертежами. Ход вёл точно в сторону Ивановской площади, где по старым документам находились таинственные палаты "за великою укрепою".
Комиссия появилась внезапно — три хмурых товарища в одинаковых тёмных пальто. Старший, с колючими глазами и ежиком седых волос, долго изучал чертежи, постукивая карандашом по столу.
— Продолжайте работы, — наконец процедил он. — Доложите, когда дойдёте до развилки.
Но через три дня в подвал спустился комендант Петерсон. Козырнул и протянул Стеллецкому листок:
— Работы прекратить. Оборудование вывезти. Документацию сдать.
— Но позвольте! Мы почти у цели! — археолог судорожно сжимал в руках циркуль. — Ещё неделя...
— Вопрос закрыт, товарищ Стеллецкий.
Вечером того же дня рабочие заложили вход в подземный ход кирпичом. А утром археолог обнаружил, что из сейфа исчезли все его дневники и чертежи. Остался только потрёпанный блокнот с карандашными набросками в кармане пальто.
Что заставило власть свернуть поиски? Почему засекретили все материалы экспедиции? И главное, что успел найти Стеллецкий в подземельях Кремля? Ответы на эти вопросы затерялись в лабиринтах истории. Как и сама библиотека Грозного, поиски которой начались за четыре века до сталинской экспедиции.
Отказ, который стоил жизни
В затхлом воздухе кремлёвского подвала скользили отблески факелов. Пастор Веттерман щурился, пытаясь разглядеть в полумраке огромные фолианты, выложенные на дубовом столе. Латинские буквы отливали червонным золотом, кожаные переплёты источали терпкий запах времени.
Дьяк Висковатый нервно теребил бороду, пока иноземец благоговейно перелистывал хрупкие страницы. Рядом замер бледный казначей Фуников, наблюдая за гостем.
Веттерман провёл пальцем по строчкам древней рукописи. Сердце колотилось как безумное — перед ним лежали тексты, считавшиеся утерянными со времён падения Константинополя. Трактаты античных философов, манускрипты раннехристианских богословов, сочинения давно исчезнувших авторов... Любой европейский университет отдал бы за них всё на свете.
Царские дьяки предлагали щедрую награду за перевод. Но пастор медлил. В этих подземельях с низкими сводами, среди книжных сокровищ, он чувствовал себя как в ловушке. Слишком много историй ходило о том, как Грозный царь хранил свои тайны.
Московские улицы той весной 1565 года полнились слухами об опричном терроре. Каждую ночь чёрные всадники увозили новых жертв. А здесь, в двух шагах от царских палат, иноземцу предлагали прикоснуться к тайне, которую берегли пуще золота.
Веттерман захлопнул фолиант, руки у него тряслись. Потом пробормотал что-то про слабое знание греческого. Откланялся, кривя губы в притворной улыбке. И поспешил прочь из подземелья, словно предчувствуя нехорошее.
Через неделю пастор спешно покинул Москву. Но судьба всё равно настигла его. В Ревеле он был найден бездыханным в собственной постели. Говорили, отравили. А может, само прикосновение к запретным знаниям оказалось для него роковым.
Царские дьяки быстро спрятали книги обратно в тайник. На много лет библиотека Грозного затаилась в кремлёвских подземельях. Но слухи о ней расползались по Европе, будоража умы учёных и авантюристов. Через сто лет, уже при Петре, начнётся настоящая охота за этим призрачным сокровищем.
Три века охоты за призраком
Зимой 1724 года Пётр I мёрз в промозглых подвалах Кремля. Свечи чадили, выхватывая из темноты осыпавшиеся своды и щербатые стены. Царь, согнувшись под низкими арками, пробирался всё дальше в лабиринт древних галерей. За ним, звеня измерительными приборами, семенили немецкие инженеры с медными астролябиями и свежими планами московских подземелий.
В углу одного из тайников валялся обломок почерневшего сундука — молчаливый свидетель чьего-то бегства или предательства. Пётр пнул трухлявое дерево носком сапога. Византийские книги, за которыми он гонялся последние годы, снова ускользнули.
Через десять лет уже другая самодержица Анна Иоанновна приказала обшарить каждый угол под кремлёвскими дворцами. Её немецкий фаворит нашёптывал о несметных богатствах в древних манускриптах. Тайные агенты императрицы месяцами прочёсывали подземелья. Из старых стен выковыривали кирпичи, простукивали каждый камень, искали потайные рычаги и замки.
Всё без толку, библиотека словно растворилась в воздухе. Но летом 1743 года случился прорыв: пономарь Конон Осипов приволок в Тайную канцелярию пожелтевшие листы. Дрожащими пальцами развернул донос: в 1682 году царевна Софья отправляла в подземный ход дьяка Макарьева. Тот якобы видел две палаты, запечатанные свинцовыми печатями. А в палатах стояли сундуки высотой под самый свод.
Осипову разрешили копать. Три года он рыл шурфы вокруг Тайницкой башни, пытаясь найти легендарный ход. Однажды едва не погиб, когда обвалился старый свод. В другой раз чуть не задохнулся от подземных газов. Но упрямо лез в каждую щель, одержимый мечтой о сокровищах Грозного.
От его раскопок остались только кривые чертежи да путаные записи о "драгоценной поклаже". Но именно эти пожелтевшие страницы через двести лет подтолкнут Сталина начать новые поиски. А пока библиотека продолжала играть в прятки с искателями, всё глубже зарываясь в кремлёвские недра.
Лабиринты под Кремлём
Летом 1984 года экскаваторщик Николай Прохоров замер, когда ковш его машины провалился в пустоту. Соборная площадь Кремля дрогнула, обнажая зияющий проём. Из тёмного зева потянуло сыростью веков.
Белокаменная палата высотой с двухэтажный дом раскинулась под брусчаткой главной площади. Своды, сложенные при Иване Грозном, не покосились за пять столетий. В северной стене зиял проход — узкая галерея шириной в два метра уходила куда-то в сторону древнего годуновского двора.
В углу палаты археологи заметили полуистлевшие доски, возможно, остатки сундука или книжного ларя. Рядом поблёскивали осколки слюды от древних оконниц. Но самая странная находка ждала на глубине восемнадцати метров: железное кольцо в стене, вделанное с немыслимой для средневековья точностью.
Через три дня раскопки свернули. Котлован наскоро засыпали щебнем, а рабочих заставили подписать бумаги о неразглашении. Но шило в мешке не утаишь, слухи о находке расползлись по Москве.
Находка 1984 года совпала с чертежами пономаря Осипова: та же глубина, те же размеры подземелий. И даже направление потайного хода точно указывало на владения Бориса Годунова. Того самого царя, который, по слухам, знал все тайны кремлёвских подземелий.
Годунов, хитрый царедворец, пробирался к трону по тайным переходам. В 1586 году, когда толпы челобитчиков осаждали его дворец, он ускользал от них подземным лазом. Англичанин Джером Горсей, друживший с Борисом, записал в дневнике: "Князь-правитель имел секретный путь в царские покои, о котором знали лишь самые доверенные слуги".
Но куда вёл этот путь? Старые планы показывают: ход от Филаретовой пристройки пересекался с галереей из Тайницкой башни прямо под двором Годунова. В этом месте подземный лабиринт закручивался узлом, пряча в своих изгибах главную тайну Кремля.
Может, не случайно после смерти Годунова его несметные богатства так и не нашли? Борис, умерший внезапно, унёс в могилу секрет подземных тайников. А в них до сих пор покоятся не только его сокровища, но и библиотека Грозного.
Тайна остаётся тайной
Находка 1984 года у Филаретовой пристройки всколыхнула затихшие было споры о библиотеке Грозного. Белокаменная палата на восемнадцатиметровой глубине, уходящий в темноту коридор, остатки древних сундуков — всё это словно дразнило исследователей, не давая приблизиться к разгадке.
После неё загадок только прибавилось. Почему именно здесь устроили подземный тайник? Куда вёл этот загадочный ход? И что это за сокровища, которые спрятали на такой немыслимой глубине?
За четыре века поисков версий накопилось немало. Восемьсот древних фолиантов — слишком лакомый кусок для любого правителя. Английская королева Елизавета сулила за них золото по весу книг. Папский престол засылал в Москву тайных агентов. В этих манускриптах таились знания, способные перевернуть представления о древнем мире.
Но может, книги, это только прикрытие? Софья Палеолог привезла в Москву не только манускрипты. В её сундуках лежали византийские регалии: двуглавый орёл, мантии императоров, древние короны — символы власти, дороже золота и серебра.
Иные исследователи предполагают, что в подземельях Кремля спрятан архив опричнины — тайные документы о кровавых деяниях Грозного. Царь мог упрятать их так глубоко, чтобы скрыть следы своих злодеяний. Эта версия объясняет, почему каждая новая власть сворачивала поиски, едва забрезжила надежда на успех.
Старые планы показывают: тайники соединялись хитрой системой лазов. По ним можно было быстро перепрятать сокровища, если враг проникнет в одно из хранилищ. Недаром пономарь Осипов писал о двух палатах "за великою укрепою".
Центром этой паутины был царский дворец. Где-то между Благовещенским собором и Грановитой палатой начинался главный ход, тот самый, по которому царские слуги за считанные часы могли достать и снова спрятать таинственные фолианты.
Но все попытки найти этот ход заканчивались неудачей.
Каждая новая находка только запутывает следы. Любой ответ рождает десяток новых вопросов. Словно сам Грозный царь из глубины веков усмехается над тщетными попытками проникнуть в его тайну.
А может, эта тайна и есть главное сокровище? Ведь пока не найдена библиотека, живёт надежда. Надежда на то, что под кремлёвскими сводами до сих пор хранятся несметные богатства человеческой мысли. И что когда-нибудь они всё-таки откроются тому, кто окажется этого достоин.