Когда этой бабушке исполнилось 87 лет, злые капиталисты так устали дожидаться, когда «Мамаша Джонс» наконец-то отправится на свидание с Всевышним, что решили ей немного помочь, послав двух киллеров расправиться с надоедливой старушкой. Закончилось всё плохо для киллеров. Потому что один позорно сбежал, а второй скончался от ран, полученных от башмака этой бабули, настолько она от души лупила своего незадачливого убийцу. А сама Мэри Харрис Джонс прожила после этой истории еще несколько лет, добиваясь прав и повышения зарплат для американских рабочих и их профсоюзных организаций.
Американские профсоюзы в конце XIX – начале XX века вовсе не были такими авторитетными как сейчас. И никогда не стали без таких энергичных борцов за рабочие права как Мэри Харрис Джонс – женщины очень непростой судьбы, оставившей неизгладимый след своего башмака в истории рабочего движения.
Интересно, что современные феминистки не очень жалуют госпожу Харрис Джонс. Почему? Да потому что «Мамаша Джонс», добиваясь того, чтобы рабочим платили достойную зарплату, отпускали в отпуск, обеспечивали соблюдение техники безопасности, считала, что женское дело – обеспечивать своим мужьям надежный тыл. Ага, «Кухня, дети, церковь» и вот это все. Женщине, по мнению Мэри Харрис пристало заниматься домом. Правда, для этого следует создать такие условия, что женщина сможет без проблем заниматься домом, так как для этого хватит зарплаты мужа. А значит – надо бороться за права рабочих.
Сама она тоже до поры, до времени занималась именно семьей. Мир никогда бы не узнал об энергичной профсоюзной деятельнице конца XIX века, если бы Мэри хоть немного больше везло в жизни. Она, как и положено приличной ирландской девушке, вышла замуж, родила одного ребенка, потом второго. Потом они с мужем подались на поиски лучшей жизни в Теннесси. А потом эпидемия желтухи унесла сразу всех детей и мужа Мэри. Так мало этого – она перебралась в Чикаго, устроилась там работать, чтобы потерять все имущество в Великом Пожаре 1871 года.
Вот тогда и появилась «Мамаша Джонс». Семьи у нее больше не было. Имущества тоже осталось негусто. Дома заботиться больше было не о ком, да и дома не стало. Поэтому Мэри Харрис Джонс стала заботиться обо всех страждущих: поддерживать забастовщиков и помогать организовывать забастовки, чтобы рабочие добивались лучшей жизни.
На старых фотографиях мы видим милую старушку, что называется, «божий одуванчик». Вот только это тот случай, когда внешность очень обманчива. Потому что милая бабушка приезжала в какой-нибудь шахтерский городок, приходила в рабочий клуб, попить чаю. А потом все шахты в округе устраивали массовую стачку. И нанять штрейкбрехеров не получалось. Потому что их на выходе встречали не суровые рабочие, а их жены. С метлами и швабрами наперевес. Поверьте – швабры могут пройтись по спине также тяжело как и дубинки. Только еще и обиднее – потому что бьют тебя женщины, отвечать вроде бы неудобно, а бьют они штрейкбрехеров от души, так как сражаются за кусок хлеба с маслом для себя и своей семьи. Недаром об этой милой бабушке говорили так:
«Стоит ей поманить одним пальцем – и двадцать тысяч здоровенных мужиков бросают работу и идут за ней!»
И не только здоровенных мужиков. Потому что «мамаша Джонс» боролась и за то, чтобы дети учились в школе, а не шли работать в совсем юном возрасте. И когда ее вместе с юными забастовщиками отказались выслушать в одном из пенсильванских городков, бабушка Мэри повела юных соратников в «детский крестовый поход», прогуляться до дома президента Тедди Рузвельта, пусть он их послушает. Не послушал, отказался принимать забастовщиков. Но с проблемой детского труда пришлось разбираться. А с «Мамашей Джонс» президенты все равно стали фотографироваться – например, Кулидж принимал знаменитую боевую бабушку американских профсоюзов.
И заметьте, «мамаша Джонс» не рвалась обязательно перекроить существующий мир по новым лекалам. Но при этом добивалась очень многого. Причем от самых разных людей. Ей довелось сломать на повышение зарплаты даже Джона Дэвиса Рокфеллера. Вроде бы и забастовка шахтеров в Ладлоу была уже подавлена, можно было бы не уступать. Но после встречи с «мамашей», Рокфеллер пошел на уступки. А вот сама «бабушка всех агитаторов», «Ангел-хранитель шахтеров» и «самая опасная женщина Америки» в своей борьбе никому не уступила и завещала написать на могильном камне: «Чтобы ни один предатель не стоял у моей могилы».
В 1936 году, через несколько лет после того, как «Мамаши» не стало», шахтеры Иллинойса накопили приличную сумму для того, чтобы поставить на могиле боевой бабушки большой памятник – гранитную стелу с барельефом и двумя бронзовыми статуями по бокам.
-------------
Не ленитесь, ставьте лайки :) Они поднимают настроение и вместе с вашей подпиской помогают развитию канала. А еще на меня можно подписаться в Телеграме.