Бабушка свято верила, что лес не причинит им вреда. Якобы дух леса чует добрых людей и помогает им, а злыдней – наказывает. Звучало весьма занятно, только они уже третий час пытались отыскать выход из чащи. Девятилетний Денис тревожился и жаловался на усталость, но бабушка сохраняла спокойствие. Её самообладанию позавидовал бы любой взрослый.
– Сейчас дома будем, не переживай, – в очередной раз пообещала она, продираясь через густой подлесок в неизвестном направлении.
– Ты это уже десять раз сказала! – рассердился маленький Денис. – Если лес такой добрый, почему не покажет нам выход?
Бабушка остановилась и серьёзно посмотрела на него.
– Теряться бывает полезно, – веско произнесла она.
– И в чём польза? – спросил недоумевающий Денис. Поскольку он был ещё ребёнком, он безоговорочно верил в россказни бабушки о русалках и кикиморах, но в ту минуту даже он усомнился в бабкином здравомыслии.
Бабушка хитро подмигнула ему, наклонилась близко-близко и прошептала:
– Чтобы найти место, куда не ведёт ни одна дорога, сначала нужно потеряться.
После чего ещё раз подмигнула.
***
Даже спустя много лет взрослый Денис вспоминал тот эпизод и гадал, какое такое место имела в виду бабушка.
Тогда, давно, всё закончилось благополучно. Они нашли дорогу домой, а перед этим насобирали кучу грибов. Ему навсегда врезалась в память мозолистая рука бабушки, бережно складывающая добычу в плетёную корзину.
До сих пор Денис очень любил ходить по грибы. Каждый раз, попадая в лес, он думал – а вдруг это случится именно сегодня? Вдруг именно сегодня он найдёт то загадочное место?
Но время шло. Вера в чудеса слабела. И хотя лес до сих пор казался ему живым и полным тайн, Денис понимал, что бабушка рассказывала много небылиц: про кикимор, лешего, наяд, бога Пана. Мешала в одно и славянский фольклор, и русский, и собственную фантазию – но это Денис уже понял, повзрослев.
В двенадцать лет, после смерти бабушки, он перебрался к тёте в город. Довольно быстро там освоился, завёл новых друзей. Никто и не сказал бы про него слово «деревенский». Но про лес не забывал, каждый год по грибы ходил. Правда, он не замечал за собой особых успехов на этом поприще. Отчасти его неудачи объяснялись тем, что он не любил рано вставать. К тому времени, как в лес придёт, все знакомые места уже обирали другие грибники, вставшие спозаранку. В лес он хаживал и просто так, чтобы отдохнуть от городской суеты, поэтому не сожалел о неудачных вылазках.
Одним из его новых друзей стал Алексей. Вот он очень расстраивался, если мало грибов находил. К каждой ходке готовился основательно: разузнавал, что где растёт, расспрашивал знающих людей. Однажды им повезло. Они наткнулись на нетронутый грибниками закуток.
– Не про это ли место говорила твоя бабушка? – спросил Алексей, присев на корточки возле подберёзовиков. В его голосе слышалась лёгкая насмешка. Разумеется, Денис рассказывал другу про тот эпизод в лесу и не раз. Алексей был уверен, что бабка была чокнутой, и им просто повезло вернуться домой. А могло и не повезти.
Денис разглядывал прогалину, стоя за спиной Алексея. Он всё ещё не решался поверить в их неожиданную удачу.
– Хочешь сказать, я, наконец, нашёл его? – недоверчиво спросил он.
– Ну а что? Мы сошли с дороги, всё сходится. Место, куда не ведёт ни одна дорога.
– И правда! – обрадовался Денис. – Жаль, оно не волшебное.
– Как это не волшебное? – наигранно возмутился Алексей, демонстрируя спутнику сорванный гриб. – Ты глянь, сколько здесь добра. По мне, так самая настоящая магия!
Через два с половиной месяца после того случая Алексей уехал в Москву на заработки. Первое время они с ним созванивались, но затем произошло то, что почти всегда происходит, когда кто-то из друзей уезжает: они отдалились. Другие друзья детства тоже поуезжали или увязли в семейной жизни. Как-то совсем незаметно для себя Денис оказался один. Почти один – ведь у него был лес.
А через одиннадцать лет, когда им обоим было уже по тридцать пять, Алексей нежданно-негаданно вернулся. По словам Алексея, с бизнесом это было никак не связано, дела по-прежнему шли хорошо. Но Денис ему не верил. Никто не возвращается из Москвы в провинцию от большого успеха.
Присутствие Алексея всколыхнуло воспоминания. В том месте, которое они годы назад обнаружили, подберёзовики давно перевелись. Денис принял это событие как неизбежное, но после возвращения старого друга стали сниться Денису странные сны. В них он шёл по тропе до тех пор, пока слева не показывался трухлявый пень. Здесь Денис поворачивал, выходил на прогалину и лицезрел чудо – рыжики и лисички оранжевым ковром устилали бывшую вотчину подберёзовиков. В середине поляны буйно росли кусты крыжовника и земляники. Шепчущий лес окружал естественный тайник плотной, неприступной стеной.
Он поделился своими грёзами с Алексеем. Тот не верил в вещие сны, однако допускал, что грибные места, однажды опустевшие, нередко снова зарастают. Увы, оба они запамятовали, где находится то место.
– Ты сам не помнишь, а меня мучаешь! Ты вообще-то после меня там раз сто бывал, – отвечал Алексей на расспросы Дениса.
– Прямо сто, скажешь тоже. Там на следующий год уже не было грибов. Я помню, как на пень трухлявый ориентировался. Ты помнишь пень?
– Помню ли я пень, увиденный одиннадцать лет назад? Сам как думаешь? – язвительно переспросил Алексей.
– А по какой дороге мы тогда шли, помнишь?
– Слушай, ты тут жил, не я.
– От перекрёстка направо или налево?
– Не помню, сколько повторять! Что ты пристал, как банный лист?
Всеми правдами и неправдами Денис уломал друга на поход в лес. Надеялся, что память Алексея подскажет что-нибудь новое, если немножко простимулировать её знакомыми пейзажами. На свою память Денис не слишком рассчитывал. Она у него всегда была хуже.
На следующий день они дошли до перекрёстка и остановились, решая, куда дальше. Денис ощущал себя былинным богатырём. Перед опушкой грунтовая дорога разделялась на две поменьше. Обе вели в лес, но в разные его части. Алексей, как бывалый грибник, исходил все имеющиеся пути-тропы и не припомнил, чтобы ему на глаза попадался трухлявый пень.
Сейчас он всерьёз опасался, что Денис сам придумал пень, как и всё остальное: рыжики с лисичками, крыжовник, землянику, простор. Безусловно, одиннадцать лет назад они что-то нашли и там росло какое-то количество грибов, быть может, даже лисички… Но всё остальное дорисовало его разгулявшееся воображение. Не этим ли объясняется его настойчивость? Не отправился ли он сюда за красивым вымыслом?
– Давай, вспоминай. Направо или налево? – спросил Денис, когда они добрались до развилки.
– А может, лучше назад? – кисло предложил Алексей, выуживая из волос дохлую муху.
– Ты же обещал! – взвился Денис.
– Да-да. Так, ладно, минутку… – глаза Алексея судорожно забегали, затем в них вспыхнуло узнавание. – Вспомнил! Направо! Мы шли направо!
– Ты уверен?
– Да, точно направо!
Обрадованный, Денис пустился по правому пути. Алексей нагнал его.
– Стой, я перепутал! Нам налево!
Денис посмотрел сурово.
– Что за шутки? Секунду назад ты был абсолютно уверен!
– Оговорился. Не будь занудой. Давай, пошли!
Они вернулись на развилку.
– Может, обе дороги проверим? – предложил Денис.
– Может, меня будешь слушать? – резковато ответил Алексей и уверенно двинулся по левому пути.
Уверенность Алексея улетучилась без следа через несколько сотен метров. Он два раза обжёгся крапивой. В кеды ему попадали мелкие камешки, после чего Алексей садился и с полминуты их вытряхивал. Мошкара безостановочно его кусала. Каждая встреченная ветка норовила хлестнуть по лицу.
Это заставило Дениса задуматься: почему одни люди, проведя в лесу полчаса, возвращаются, выглядя так, будто по ним стадо кабанов пробежалось, а другие проводят в чаще долгие часы, и ничего? Они просто опытнее?
Ладно, пускай. А почему тогда Дениса ни разу за всю его жизнь не кусали клещи, хотя в лесу он проводил очень много времени? Он невкусный, что ли?
Они шли непонятно куда, пока у Дениса не кончилось терпение. Алексей, как ни странно, продолжал утверждать, что знает, куда идёт. Дорога через несколько километров сузилась до размеров тропинки.
– Слушай, мы тогда так далеко не заходили в тот раз! – заявил Денис через два часа пути.
– Ты прав, – Алексей остановился и с деланой улыбкой повернулся к Денису. – Пора бросить эту бесполезную затею. Мы сделали что могли.
– Сделали что могли? Сегодня – да, соглашусь. Но другую дорогу тоже надо проверить, вдруг ты что-то не так…
Алексей вскинул обе руки в оборонительном жесте. Сделал два шага назад, округлив глаза.
– Нет-нет, и не проси! Я сюда больше не сунусь!
Денису поведение и слова друга показались нарочитыми, будто друг разыгрывал перед ним заранее отрепетированную сцену.
– Пошли обратно, – устало сказал Денис, который был не в настроении спорить. Когда Алексей вспомнил, по какой дороге идти, в душе Дениса вспыхнула ярким пламенем надежда, но теперь, после трёх часов пути, от надежды остались лишь тлеющие угли.
С прежней жеманной улыбкой Алексей сделал шаг в направлении опушки, но зацепился ногой за торчащий корень дуба. В следующий миг он распластался плашмя. Попытался встать – и рухнул обратно с жалобным воем.
– Нога! Помоги!
Крик о помощи был совершенно искренним. Алексей подставил товарищу плечо. Всю дорогу Денис тащил его, придерживая за поясницу. Остановились они только один раз, чтобы изучить место ушиба. Беглый осмотр обнаружил вывих лодыжки. Что ж, теперь у Алексея появилась прекрасная отговорка не идти никуда ни завтра, ни послезавтра.
Ему следовало поблагодарить старый дуб, услужливо подставивший подножку.
* * *
Увечье оказалось не столь серьёзным, как представлялось вначале. Алексей смог ходить уже через неделю, но идти снова в лес наотрез отказывался. А у Дениса всё не шёл из головы трухлявый пень. Без сомнений, пень был настоящим. Лисички и крыжовник были созданы воображением, а пень – нет. Ему стало казаться, что он видел его незадолго до приезда Алексея. Проходил мимо. Наверняка пень отложился в подсознании, взбередил полузабытые воспоминания. А потом закономерно привиделся во сне.
Зная, что именно надо искать, он рассчитывал на успех. И Алексей, отвыкший в Москве от природы, ему для этого дела не нужен.
Дождавшись выходных, Денис поднялся раньше обычного. Взял с собой пластиковое ведро. Если он не отыщет «святой Грааль», так просто пособирает, что найдёт. В любом случае, с пустыми руками не вернётся.
Перед выходом он заглянул в кладовку, посмотреть, не завалялся ли там спрей от клещей. Странно, зачем он это сделал? Ведь он никогда не покупал никакие аэрозоли. Ожидаемо, спрей он не обнаружил, зато на глаза случайно попалась плетёная корзина, доставшаяся в наследство от бабушки. Всю жизнь она пролежала в тёмном углу, забытая, и именно сегодня решила попасться ему на глаза.
«Чтобы найти место, куда не ведёт ни одна дорога, сначала нужно потеряться», – прозвучали в голове слова бабушки, словно только что отзвучавшие.
Потеряться, чтобы что-то найти – сомнительная тактика. Пожалуй, он будет держаться дороги, как нормальные люди.
* * *
Алексей не верил в вещие сны. Тем более, чужие вещие сны. Ему стоило больших усилий сдержаться и не расхохотаться в голос, когда Денис рассказал ему о своём сне. Как же это было характерно! Денис всегда отличался буйным воображением. Любил приукрашивать реальность. В его изложении обычные жизненные истории превращались в былины. Неодушевлённое в них становилось одушевлённым – лес, город, поезда, машины. Сам Денис не признался бы в этом никогда. Он часто рассказывал про свою бабушку, называя её сумасшедший, и не замечая, как много у неё перенял.
Совесть не мучала Алексея. Легко и приятно обманывать того, кто сам с такой лёгкостью готов обмануться: Алексей вспомнил верную дорогу на перекрёстке, когда они там были, но нарочно повёл наивного друга не тем путём.
Как только нога начала заживать, Алексей приготовился к походу за грибами. Он встал ни свет ни заря в воскресенье. Денис тоже в этот день собирался в лес – проверить вторую дорогу, ведущую направо. Будет искать свой придуманный пень. Уточнение: скорее всего, придуманный, иначе Алексей тоже его вспомнил бы. Пускай ищет. На здоровьечко. Даже если найдёт, Алексей попадёт туда раньше и заберёт себе всё добро.
На перекрёстке он повернул направо. Дорога долго тянулась вдоль опушки, прежде чем нырнуть в чащу. Алексей потому и запомнил её. Где-то через пятьсот метров от основной тропы ответвлялась мелкая, заросшая тропинка, незаметная с первого взгляда. Вот по ней они с Денисом и ходили в тот раз. Алексей, как увидел, сразу вспомнил. Денис был прав в одном: знакомые пейзажи пробуждают воспоминания.
Вскоре обнаружилась и та самая поляна. Алексей был несколько разочарован её скромными размерами: он невольно поверил россказням Дениса. Грибы там и впрямь снова выросли, причём такие же. Но никакого сказочного трухлявого пня, рыжего ковра, крыжовника с земляникой, шепчущего леса… Алексей, хоть и несколько разочаровался, но ничуть не удивился – это подтверждало его невысокое мнение о друге.
Он расстегнул сумку и опустился на корточки возле ближайшей берёзки с выводком мелких грибов у корней.
– Идите к папочке, – сказал он грибам, широко улыбаясь.
Собрал всё, что было. На несколько плотных обедов хватит. После ползаний на корточках у него опять разболелась нога – будь неладен этот проклятый лес! На полпути назад сделал вынужденную остановку, чтобы не перенапрягать ногу.
Как назло, удобных камней или поваленных стволов поблизости не нашлось. Алексей уселся у корней осины, вытянув ноги. Было жутко неудобно. Сразу налетели полчища комаров, поджидавшие в засаде, пока он тут усядется.
Алексею подумалось, что если предположить, будто у леса действительно есть душа, то лес его люто ненавидит.
* * *
Денис лежал и разглядывал васильковые небеса. Корзина стояла от него на расстоянии вытянутой руки. В ней скучал один белый гриб. Не обнаружив пня, Денис решился последовать совету бабушки и свернул с тропы. Далеко не уходил. Внезапно почувствовал себя уставшим. А в лесу, где прилёг – там и кровать.
Лежать и слушать щебетанье птиц и шуршание крон можно было бесконечно. Временами из чащи доносился скрип стволов, отдалённо напоминающий человеческие голоса. Под эти звуки Денис погрузился в приятную дрёму.
Он не знал, сколько прошло времени. Может быть, пять минут, а может быть пять часов. Денис посмотрел на небо – солнце на том же месте, почти не приблизилось к зениту. Он облегчённо вздохнул. Не хотелось бы проваляться тут целый день. Денис поднялся, отряхнулся, протянул руку за корзиной… Тут-то он и обнаружил, что корзина пропала.
Денис попытался вернуться к дороге, ориентируясь на группу осин, примеченную им ранее. Осины те были весьма характерные, Денис хорошо их запомнил. Под ними ещё лопух свои листья-лопаты раскинул. И белый гриб он именно там свой нашёл. Так где же они, родимые?
Деревья вокруг росли другие. Денис не новичок, для него лес – не сплошная зелёная масса. Он всё вокруг замечал. Ни одно дерево не было в точности похоже на другое. Ни один куст не рос также, как другой куст. Деревья точно были другие, пускай и совсем немного.
Он похлопал себя по карманам. Ну хоть телефон на месте, и то хорошо. Даже одну полоску связи показывает. В скучное время мы живём – у всех есть телефоны, спутниковые карты. А как же дух приключений? Денис презрительно хмыкнул, убирая телефон в карман.
Скоро он вышел на какую-то неизвестную тропинку. Странная мысль пришла ему в голову, пока он по ней пробирался, раздвигая свисающие ветви. Мысль о том, что дух леса вёл его.
Детское ощущение тайны завладело им. Он был уверен, что сейчас произойдёт какое-нибудь чудо. Ну там, чёрт на дорогу выбежит или пруд с водяным покажется… Чуда, однако, всё не было. Ощущение тайны прошло. Тропинка запетляла, угрожая и вовсе пропасть.
Утомившись, Денис присел. Какие же глупости в голову лезут! Взрослому человеку не подобает верить в чудеса. Ему ведь уже не девять лет. Деревья вокруг не менялись, это он перепутал что-то или отошёл от группы осин дальше, чем ему казалось.
Пришла пора воспользоваться новейшими достижениями прогресса. Денис потянулся в карман за телефоном. Он шевельнул ногой и услышал, как осыпалась кора с трухлявого пня, на котором он сидел.
Трухлявый пень!
Ощущение тайны мигом вернулись. Сердце принялось скакать радостным зайчиком. В том сне он поворачивал в ту сторону, на которой пень лежал. Не похоже, что там что-то есть, сплошь глухие заросли. И всё-таки нужно попытаться.
Денис, как лось, ломанулся туда, где подлесок был самым густым, и в избытке росла крапива. Внезапно, за почти сплошной стеной из деревьев без намёков и предупреждений открылась широкая поляна, до краёв усеянная грибами. Денис вылетел на неё, как пробка из бутылки.
Всё вокруг выглядело в точности так, как в его грёзах. Лисички и рыжики росли в открытом поле. Не прятались стыдливо за деревья. В центре – островок из кустов земляники и трёх видов крыжовника. С веток свисают ягоды – спелые, тяжёлые, несмотря на то, что на дворе май. Воздух насыщен ароматами трав. Деревья окружают поляну плотным кольцом, взявшись за руки-ветви – вот-вот хоровод заведут. Увидев Дениса, они зашелестели, завздыхали на ветру, будто приветствовали его или предостерегали.
Долго не отваживался он сдвинуться с места. Спрашивал себя, не спит ли он. Не лежит ли на травке, задремав под васильковым небом? Вот потому-то и корзина пропала, и деревья вокруг незнакомые, и фантазии воплощаются.
Нет, он не спал. Не бывает настолько реалистичных снов. Это была явь. Невозможная – но явь. Поборов оцепенение, Денис кинулся собирать грибы. И тут же спохватился.
А корзины-то нет!
Вместо того чтобы расстроиться, Денис рассмеялся. Бабушка была права: лес живой и у него отличное чувство юмора.
Он рассовал несколько грибов по карманам, после чего переключился на ягоды. Долго и подозрительно всматривался в землянику. Точно ли это земляника? Не нравилась ему эта земляника, красивая слишком, лоснится, как бы волчьей ягодой не оказалась… Вот крыжовник можно есть, его ни с чем не спутаешь. Больше всего Денису нравился красный. Жёлтый казался слишком сладким, а зелёный – слишком кислым.
Денис ел и ел, и вроде должен был уже давно насытиться, но желудок просил ещё, а ягоды всё не кончались. Вроде бы обобрал ветвь догола, а чуть отодвинешь её – там ещё одна, и так до бесконечности. Неизвестно, сколько прошло времени.
Вдруг налетел шквал, застонали деревья. Денис вздрогнул.
Ясно: обед закончен, пора и честь знать. Оглянувшись в последний раз на диво дивное, он нырнул назад в чащу. Не прошло и минуты, как набрёл он на брошенную корзину. Рядом четыре осины росли плечом к плечу. Под ними – здоровенный лопух.
К белому грибу перекочевали несколько лисичек из карманов. Не густо, что тут скажешь.
Хотя надо заметить, после того, как Денис увидел настоящее чудо, он не слишком огорчился из-за небольшого количества добычи.
Как именно он вышел назад на дорогу, Денис толком не понял. Однако стоило ему этого захотеть - и вот она. На подходе к опушке Денис увидел фигуру сидящего под деревом мужчины. Какого же было его удивление, когда, подойдя ближе, он узнал в нём своего друга Алексея. В руках Алексей держал набитую сумку.
Некоторое время они просто смотрели друг на друга.
– Я думал, ты в лес больше не пойдёшь. У тебя же нога.
– Передумал, – сухо сказал Алексей.
– А почему мне не сказал? Почему один пошёл? И где ты столько грибов…
Денис умолк на полуслове, заметив насмешливый взгляд Алексея. Он вспомнил его странное поведение вчера. Как неожиданно он поменял мнение на перекрёстке. Как настойчиво шёл вперёд. Время хотел потянуть, измотать себя и Дениса, а потом втайне прийти на их с ним место и самому забрать себе всю добычу. Эх, надо было воспользоваться тем, что Алексей ногу подвернул. Зачем ждал неделю, спрашивается?
– На перекрёстке… Ты сначала сказал направо. Ты не перепутал тогда? Ты верную дорогу назвал?
– Пять с плюсом. Я думал, ты не догадаешься. Видно, ты всё-таки не полный идиот.
– Значит, нашёл? – спросил Денис, кивая на увесистую с виду сумку.
– А тебе, я вижу, не так повезло. И даже верная дорога не помогла вспомнить. Поди, свой пень искал, да? Сон за воспоминание принял? – Алексей хрюкнул от смеха.
Денис втянул воздух, собираясь ответить. Слова уже готовы были слететь с языка. И всё же не слетели. Шестое чувство подсказывало, что расскажи он кому-то – этот кто-то ту поляну самостоятельно ни в жизнь не найдёт, а рассказчика на смех поднимет. Была у него и другая причина промолчать: не хотелось изливать душу предателю и лжецу.
– А ты чего тут уселся? Поди, ножка разболелась, да? – передразнил Денис.
– Переживу, – мрачно ответил Алексей, плотнее сжав свою сумку и глядя исподлобья.
– Не заберу я твои грибы. Давай, помогу дойти, – Денис протянул руку.
Алексей в ответ демонстративно сплюнул на землю.
– Ну и леший с тобой, – холодно сказал Денис. Подобрал корзину и пошёл домой. За Алексея он не переживал, двести метров до опушки тот как-нибудь осилит. Автобусная остановка рядом. Не пропадёт.
На выходе из леса Денис остановился, обернулся. Пару минут он глядел, как завороженный, на обычные с виду липы, берёзы, осины, редкие дубы. И вдруг взял и до земли поклонился.
* * *
С Алексеем они больше не общались. Денис опять остался один, с грибами ему по-прежнему не везло. На первый взгляд ничего в его жизни не поменялось, но это только если смотреть на внешнюю сторону вещей. В душе у Дениса поменялось очень много. Он теперь точно знал, что чудеса иногда происходят. Правда, очень редко. Оно и хорошо, если подумать. Коли бы они на каждом шагу встречались, давно бы обыденностью стали.
В плохие дни Денис иногда сомневался в существовании чудес. Когда это происходило, он доставал из подпола вакуумную банку с лисичками, которые умышленно тогда не стал есть. Так у него всегда перед глазами имелось напоминание, что не сон и не фантазия с ним приключилась, а самая настоящая быль.
Былина – это ведь от слова «было».
Автор: Илья Шевченко
Наталена
Машка с самого детства была бестолковой, бесшабашной растрепой. Мама ее это очень хорошо понимала и держала свою девицу в ежовых рукавицах. И то не всегда успевала за ней уследить.
Все девочки, как девочки, а эта...
С утра в тугую корзиночку на Машкиной голове вплетены матерью разноцветные ленты: глаза Машины от этого сделались по-китайски загадочными. На плечиках висит коричневое отглаженное платьице и черный свеженький передник. Гольфики ажурные, с помпончиками. Воротничок и манжеты аккуратно, с ревом (потому что под маминым присмотром) два раза отпороты, на третий раз пришиты как следует – от середины по краям. Туфельки начищены. Чудо, что за девочка, хоть в кино снимай.
А вечером домой является чудо-юдо-рыба-поросенок! Гольфы на ногах – гармошкой! Манжеты - испачканы. На коленях прислюнявлены листы подорожника (на носу – тоже, на всякий пожарный случай). Разноцветные ленты выбились из сложносочиненной корзиночки и развеваются хвостом. Да и вообще – вся прическа такая... такая... В общем такая романтичная лохматость вполне сошла бы, если бы не колючки от бурьяна, запутавшиеся в волосах.
На кармашке черного передника расползлось жирное пятно – Машка на обеде туда положила котлету с хлебом. Она, конечно, совсем не виновата, что любит есть, когда читает. После большой перемены по расписанию стоял урок чтения. И что, голодать ей? Изменять своим привычкам? Котлетка была такая ароматная, поджаристая. Хлебушек – мягкий. Ну и...
Училка, потянув носом, вытащила у Машки котлету из кармана двумя пальцами и выкинула в урну. Маша – в рев.
- Да как так можно еду выбрасывать! Вы же сами говорили!
Класс заволновался. Память у класса отличная. Учительница Галина Петровна, молоденькая, вчерашняя студентка, совсем недавно читала ребятам грустный рассказ «Теплый хлеб». И все плакали. А Мишка Григорьев – громче всех, так ему было жалко лошадку! И сейчас он тоже орал! Галина Петровна краснела и бледнела. Урок был сорван. Она что-то там бекала-мекала – бесполезно. Учительский авторитет падал стремительно в глубокую пропасть.
Пришлось ей врать ученикам, что хлебушек она «просто положила в ведро, а вечером отнесет птичкам». Да кто ей поверит! В итоге в Машином дневнике размашисто, с нажимом, жирнющее замечание: «Сорвала урок котлетами!!!»
И на погоны – Кол! Точнее, единица, подписанная в скобочках (ед.), чтобы Маша не умудрилась исправить оценку на четверку.
После вечерней взбучки и плача Ярославны в туалете, куда ее заперли на сорок минут, стирки манжет, гольфиков и передника – вручную, под материнским присмотром, Машка дала себе зарок никогда и ни с кем не спорить. Себе дороже. Думаете, она покорилась? Как бы не так! Она просто решила все делать по-своему, не спрашивая ни у кого советов. Взрослые врут – точка. Уж сама, как-нибудь.
Вот так столовская котлета определила нелегкий Машин жизненный путь.
Отца своего она не знала. Мама рассказывала, что он геройски погиб.
- На войне? – Машка округляла глаза, которые быстро заполнялись скорбными слезами.
- Э-э-э, ну не то, чтобы... - терялась мама, — ну...
- Попал в авиакатастрофу, — на голубом глазу четко оттарабанила бабушка, мамина мама, ответ на сложный вопрос, — ушел в крутое пике!
Ну, бабушка-то знала, в какое «пике» ушел папа Маши. Но разве стоило об этом говорить маленькой девочке, как две капли похожей на своего папашеньку? Пусть вспоминает его, как героя. Героя-любовника чертова!
Красивая и смелая дорогу перешла Машиному папе, когда Наталья была на седьмом месяце. Да какая там красота: курица с длинной жилистой шеей. И ходила эта курица... как курица: вытягивая ту самую длинную шею, словно высматривая, кого клюнуть. Балерина-а-а, черт бы ее драл! И ножки у балерины были длинные, желтые, куриные. Лапки несушки, а не ноги. С Натальей близко не сравнить.
Мама Маши светилась здоровьем и полнотой. Таких женщин хочется потискать и искренне засмеяться от удовольствия:
- Ах, душечка, Наталья Петровна!
Почти по Чехову. Те же полные плечи, те же ямочки на щеках, те же румяные губки бантиком. Лет сто назад любой бородатый купчина золотой прииск к ногам Наташкиным швырнул бы: "На! Пользуйся! Дай только ручку твою облобызать!"
А теперь в моде обтрепанные цапли с куриной походкой. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>
