Ольга всё еще помнила, как Павел смотрел на неё вначале. Эти глаза — почти мальчишеские, будто просил разрешения любить. Они прожили вместе почти шесть лет. Первые четыре были сказкой: кофе в постель, совместные прогулки под дождём, дурацкие танцы на кухне. Ольга была счастлива. Они оба были.
А потом он стал меняться. Сначала медленно, почти незаметно. Долги — “временно, сейчас перекрою”. Потом ложь — “не беспокойся, всё под контролем”. Потом холод. И пустота.
Ольга была как будто одна в этих отношениях. Он мог исчезнуть на сутки, а потом появиться с усталым лицом и фразой: “Чего тебе надо?” Она готовила, убирала, кормила его, детей, платила по счетам, уставала, теряла себя. А он… однажды сказал ей: “Иди на хрен”. И это было не в пылу ссоры. Это было буднично, спокойно. Так, как будто она мусор, который мешает пройти.
Он поднимал руку. Несколько раз. А Оля всё ещё пыталась — тянуть, верить, ждать. Но однажды поняла: всё. Внутри что-то умерло.
Ольга встретила другого. Андрей был спокойный, взрослый. Не обещал звезд, но держал руку, когда она плакала. Он делал предложения — не только выйти замуж, но и быть счастливыми вместе и навсегда. Без унижений, без боли.
Тогда Ольга все рассказала Павлу. Сказала честно — как есть. “Я устала, я люблю другого, всё кончено”. Он устроил скандал, кричал, бил кулаками по стенам, хватал её за руки. “Ты не смеешь!” — повторял. Но она не отступила.
Он съехал. Слава Богу, съехал.
И впервые за много месяцев она проснулась в тишине. Без страха. Без тревоги. Просто — дыша. Оля уже планировала, как начнет жизнь с чистого листа, как они с детьми сделают ремонт, повесят новые шторы. С новым мужчиной всё казалось таким настоящим…
Но всё это рухнуло в одну ночь.
Он пришёл. Пьяный. В двери не звонил — стучал кулаками. Ольга заглянула в глазок — и замерла. В руке у него был нож. Ольга закричала. Он орал: “Я пришёл мириться, сука!”
Потом выбил дверь, ввалился в квартиру, выхватил телефон, ударил ее в живот. Дети визжали. Она спряталась с ними в ванной, закрыла дверь изнутри и вызывала полицию дрожащими пальцами. Он ушёл до их приезда.
Она собрала всё и уехала. Просто исчезла. Той ночью что-то в нём оборвалось, а в ней — сломалось.
Через несколько дней он покончил с собой. Его нашли в гараже отца. А потом — предсмертная записка. “В моей смерти вините Ольгу”.
Суд, допросы, психологи, шепот за спиной. Люди в чёрном, слова “да, он страдал”, взгляды, полные осуждения. Кто-то говорил, что она должна была остаться. Что женщина должна терпеть. Кто-то — что она спасла себя. Никто — что Ольга просто устала. Никто не понял, что она не смогла больше жить в страхе.
Но совесть… ела. Каждую ночь. Ольга лежала, смотрела в потолок и думала: “Может, я бы его спасла?” А потом вспоминала его глаза в тот вечер. Пьяные, полные злобы, и нож в руке. Он пришёл не мириться. Он пришёл добить.
Прошло два месяца. Жизнь как будто наладилась. Ольга снова работает, водит детей в школу, учится не вздрагивать от телефонного звонка. Мужчина, которого она любила, рядом, поддерживает.
И вот — звонок. С неизвестного номера.
— Здравствуйте, — женский голос. — Меня зовут Марина. Паша - мой бывший муж, еще до Вас. Вы не знаете, кто я, но я много о Вас слышала. Мне нужно с Вами поговорить.
— Простите… — растерялась Ольга. — Зачем?
— Вы не виноваты, — сказала она. — И не одна. Я тоже “виновата”. Только раньше. Только тогда я испугалась — и сбежала, когда он впервые сломал мне палец. Он тогда тоже пытался “мириться”. А потом — тоже пытался убить.
Ольга молчала. Слов не было.
— Вы думаете, что если бы остались — всё бы кончилось иначе. А я думаю — если бы вы остались, то он бы убил и вас, и себя. Просто вместе. А теперь вы живы. И ваши дети живы. И это не предательство. Это — спасение.
Впервые за долгое время Оля заплакала. Не от страха, не от вины. А от того, что кто-то впервые сказал вслух: “Ты не виновата”.
Но на следующий день пришло письмо. Из нотариальной конторы. Оказывается, незадолго до смерти он оформил дарственную на дом. На свою новую любовницу. Ту самую, которой якобы “не было”. Пока Ольга кормила его, пряталась с детьми, он переоформлял чужой женщине крышу над их головами.
И даже после смерти — не отпустил.
Она всё ещё винит себя. Хотя понимает: он начал войну против любви. Ольга просто выжила.