— Что за жена такая, которая мужа из дома выгоняет? — Клавдия Петровна стояла на пороге, размахивая руками. — Да как ты посмела, а? Мой Антоша — золотой человек, а ты его, как собаку, на улицу выставила!
Вера молча смотрела на разъярённую свекровь. Она знала, что этот визит неизбежен, как только выставила Антона за дверь. Три года брака научили её, что Клавдия Петровна всегда встанет на сторону сына, каким бы он ни был.
— Клавдия Петровна, — начала Вера спокойно, — я не выгоняла Антона. Я просто сказала, что больше не могу жить с алкоголиком.
— Алкоголиком?! — свекровь аж подпрыгнула. — Да как ты смеешь так говорить о моём сыне! Он просто немного выпивает, как все нормальные мужики! Ты что, других не видела? Все пьют!
— Нормальные мужики не пьют каждый день, — Вера не повышала голос, но в её словах чувствовалась стальная твёрдость. — И не приходят домой в таком состоянии, что не могут даже раздеться.
— А ты его встречаешь с работы? — Клавдия Петровна перешла в наступление. — Горячий ужин готовишь? Мужчина устаёт, а дома его никто не ждёт, вот он и выпивает немного!
— Клавдия Петровна, — Вера сделала глубокий вдох, — Антон уже четвёртый месяц не работает. А пьёт он на деньги, которые я зарабатываю.
— Врёшь! — свекровь замахала руками. — Мой Антоша всегда был работящим! Это ты его до такого довела! Не создаёшь уюта, не заботишься о муже!
Вера почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Она отступила в сторону, открывая дверь шире.
— Заходите, Клавдия Петровна, — сказала она. — Я покажу вам, какой «уют» создаёт ваш сын, когда я на работе.
Свекровь, не ожидавшая такого поворота, на мгновение растерялась, но затем гордо подняла подбородок и вошла в квартиру. Её глаза сразу же начали выискивать недостатки в интерьере, но то, что она увидела, заставило её замереть.
В прихожей валялись грязные носки и рубашка Антона. На полу — следы грязи и окурки. Из гостиной доносился стойкий запах перегара, смешанный с запахом немытой посуды. На диване — скомканное одеяло и подушка, на столе — пустые бутылки из-под пива и недоеденный бутерброд.
— Это... — Клавдия Петровна не могла подобрать слов. — Это ты так запустила квартиру?
— Нет, — Вера улыбнулась без радости. — Это ваш Антоша. Я ушла на работу в семь утра, вернулась в восемь вечера. За это время он успел напиться, намусорить и уйти к вам. А вы говорите — я не создаю уюта.
— Он просто... — свекровь замялась, — он просто устал немного. Отдохнёт и всё наладится.
— Клавдия Петровна, — Вера подошла к столу и подняла одну из бутылок, — это уже третья неделя, как он пьёт каждый день. А до этого был месяц трезвости, когда он обещал, что больше не будет. И так уже три года. Я устала.
— Но я же пожилая женщина, мне тяжело с ним…
— А вы думаете мне, легко жить с вашим алкоголиком сыночком? Ещё и вы тут мне решили масла в огонь подлить!
— Вера…
— Я каждый день возвращаюсь с работы, а дома меня ждёт пьяный муж, который ещё и пытается с меня что-то требовать!
Клавдия Петровна отшатнулась, словно от пощёчины. Её лицо исказилось, губы сжались в тонкую линию.
— Как ты смеешь так говорить о моём сыне? — процедила она. — Значит, мой Антоша — алкоголик? А может, это ты его до этого довела?
— Я? — Вера усмехнулась. — Пойдёмте, я покажу вам, как я его «довела».
Она решительно направилась в глубь квартиры, жестом предлагая свекрови следовать за ней. Клавдия Петровна поджала губы, но двинулась следом, готовая отразить любые обвинения в адрес сына.
На кухне их встретило настоящее побоище: гора немытой посуды в раковине, крошки на столе, пустые упаковки от полуфабрикатов, и снова — пустые бутылки. На полу — липкое пятно от пролитого пива.
— Я мыла посуду вчера вечером, перед сном, — сказала Вера. — Всё это — работа Антона за сегодняшний день.
— Он просто не привык заниматься таким… — пробормотала Клавдия Петровна, но в её голосе уже не было прежней уверенности. — Мужчины не созданы для домашних дел.
— Для домашних дел — возможно, — кивнула Вера. — А для чего же они созданы, по-вашему? Для того, чтобы пропивать деньги семьи?
Она открыла холодильник. Внутри было почти пусто: пара яиц, пакет молока, остатки вчерашнего ужина.
— Я оставила ему деньги, чтобы он купил продукты, — сказала Вера. — Тысячу рублей. Угадайте, куда они делись?
Клавдия Петровна молчала. Её взгляд скользил по кухне, отмечая следы пьяного разгрома.
— Пойдёмте дальше, — Вера повела свекровь в спальню.
Здесь беспорядок был не таким явным, но на прикроватной тумбочке стояла ещё одна пустая бутылка. На полу валялась скомканная футболка Антона, пахнущая потом и перегаром.
— Здесь он спит, когда приходит в таком состоянии, что я не могу лечь рядом, — пояснила Вера. — От него воняет, он храпит, иногда разговаривает во сне или пытается лезть ко мне.
— Ты его жена! — вскинулась Клавдия Петровна. — Ты должна быть рядом и в горе, и в радости! Что это за отношение?
— Я его жена, а не нянька и не собутыльник, — отрезала Вера. — И да, я была рядом. Три года. Водила его к наркологу, когда он обещал бросить. Отпаивала рассолом по утрам, когда его тошнило от похмелья. Стирала его одежду, когда он не мог дойти до туалета и лёг спать в мокрых брюках. Это в ваши понятия «для горя и радости» входит?
Клавдия Петровна поджала губы. Её глаза бегали по комнате, словно ища подтверждения, что Вера преувеличивает. Но спальня, с её затхлым запахом и следами неряшливости, говорила сама за себя.
— Он мужчина, — наконец произнесла она, но уже без прежнего напора. — Мужчины иногда выпивают.
— Иногда — да, — согласилась Вера. — Но не каждый день. И не до состояния, когда забываешь, как тебя зовут.
Она подошла к шкафу и открыла его. На верхней полке лежала стопка квитанций.
— Знаете, что это? — спросила Вера, доставая один из них. — Это счета. Неоплаченные счета за электричество, за воду, за квартиру. Антон обещал оплатить их месяц назад, когда у него ещё была работа. Вместо этого он пропил деньги и устроил скандал, когда я попыталась его остановить.
— И что ты хочешь от меня? — спросила женщина. — Чтобы я платила за вас?
— Нет, — Вера покачала головой. — Я уже оплатила эти счета. Из своей зарплаты. Я просто хочу, чтобы вы перестали обвинять меня в том, что я плохая жена. Потому что я не обязана терпеть всё это только потому, что однажды сказала «да» в ЗАГСе.
Клавдия Петровна прошла в гостиную и тяжело опустилась на диван, отодвинув скомканное одеяло.
— Всё равно так не делается, — упрямо сказала она, глядя в пол. — Муж и жена должны решать проблемы вместе. Выгонять его — это не выход.
Вера прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди.
— А вы думаете, я не пыталась? — спросила она тихо. — Три года, Клавдия Петровна. Три года я пыталась «решать проблемы вместе». Знаете, сколько раз Антон обещал бросить пить?
— Он просто срывался, — свекровь взмахнула рукой. — У него сложный период. Работу потерял, переживает.
— А в прошлом году, когда у него была работа? А позапрошлом? — Вера подошла к окну. — Каждый раз находится причина. То стресс, то друзья подбили, то праздник, то выходной. А потом обещания, клятвы, что это в последний раз. И через неделю всё по новой.
— Но ты же его жена, — настаивала Клавдия Петровна. — Ты должна поддерживать его, помогать!
— Я поддерживала, — Вера обернулась. — Когда у него начались проблемы на работе, я была рядом. Когда его уволили, я не упрекала. Я помогала ему искать новую работу, возила на собеседования, потому что он лишился прав и не мог сам водить. Я занимала ему деньги у своих друзей, потом отдавала из своей зарплаты. Я готовила ему еду, которую он не ел, потому что предпочитал пить. Я стирала его одежду, в которой он валялся пьяный на улице. Я это всё делала, Клавдия Петровна. И мне надоело.
— И что, ты просто так его выбросила? — лицо свекрови исказилось от возмущения. — Просто указала на дверь?
— Нет, — Вера покачала головой. — Последней каплей стало вот это.
Она достала из кармана мобильный телефон, поискала что-то и протянула его Клавдии Петровне.
— Что это? — недоумённо спросила та.
— Это сообщение от моей начальницы, — ответила Вера. — Антон приходил вчера в мой офис. Пьяный. Устроил скандал. Кричал, что я прячу от него деньги. Обещал разбить там всё, если я не выйду. Охрана его вывела.
Клавдия Петровна с недоверием читала сообщение на телефоне Веры.
— Он не мог такого сделать, — промямлила она. — Мой Антоша не такой.
— Именно такой, — Вера забрала телефон. — Раньше он хотя бы дома буянил. Теперь пришёл на мою работу. Меня чуть не уволили, Клавдия Петровна. А это единственный источник дохода, который у нас остался, потому что ваш сын всё пропивает.
— Ты преувеличиваешь, — свекровь поднялась с дивана. — Конечно, он выпивает, но не до такой степени. Ты всё врёшь.
— Я вру?! — Вера усмехнулась. — Хотите, я покажу вам видео с камеры наблюдения из нашего подъезда? Как ваш сын ползёт на четвереньках до лифта, потому что не может встать? Или, может, фотографии синяков, которые остались у меня после того, как он решил, что я специально прячу от него бутылку водки?
Клавдия Петровна побледнела.
— Он... Он тебя бил? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Не бил, — Вера устало потёрла лицо. — Толкнул. Сильно. Я упала на угол стола. Он даже не заметил, настолько был пьян. А потом не помнил. Как обычно.
Свекровь медленно опустилась обратно на диван.
— Почему ты раньше не сказала?
— А вы бы поверили? — Вера пожала плечами. — Вы и сейчас не верите, хотя всё перед вашими глазами. Вы всегда будете на его стороне, потому что он ваш сын. Я понимаю. Но я — не ваша дочь. И продолжать жить с алкоголиком я не собираюсь.
Клавдия Петровна сидела молча, глядя в одну точку. Потом подняла взгляд на Веру.
— Я поговорю с ним, — сказала она. — Мы устроим его в хорошую клинику. Он вылечится, и всё наладится.
— Нет, — твёрдо ответила Вера. — Я уже проходила это. Трижды. Он не хочет лечиться. Он не считает, что у него проблема. И я больше не собираюсь тратить свою жизнь на попытки спасти человека, который не хочет спасаться.
Клавдия Петровна резко поднялась с дивана, её лицо исказилось от гнева.
— Значит, ты просто вот так выбрасываешь его из своей жизни? — она повысила голос. — Три года брака, и всё? Выбросила как ненужную вещь?
— Не я выбросила наш брак, — спокойно ответила Вера. — Антон сделал это, когда выбрал бутылку вместо семьи. Я просто признала этот факт.
— Неблагодарная! — Клавдия Петровна шагнула к ней. — Он любил тебя, дарил подарки, возил на море! А ты при первой же трудности бросаешь его!
— При первой? — Вера горько усмехнулась. — Клавдия Петровна, вы вообще слышали хоть слово из того, что я говорила? Это продолжается три года. Три! И подарки он дарил на мои же деньги. А на море мы ездили, когда я коплю весь год. И даже там он умудрялся напиваться до беспамятства.
— Ты просто не умеешь прощать, — свекровь скрестила руки на груди. — У всех бывают слабости. Ты думаешь, моему мужу было легко со мной? Но мы прожили вместе двадцать пять лет, потому что умели терпеть и прощать.
— Терпеть и прощать? — Вера покачала головой. — Это не слабость, это болезнь. И я не обязана губить свою жизнь из-за того, что ваш сын не хочет лечиться.
— Да что ты понимаешь! — Клавдия Петровна окончательно потеряла самообладание. — Ты должна быть с ним и в горе, и в радости! Ты за него вышла сама!
— А он на мне женился! И что?! — ответила Вера. — Клялся любить и оберегать. И что? Где его клятвы, когда он пропивает последние деньги? Где его обещания, когда я боюсь возвращаться домой, не зная, в каком он состоянии?
Клавдия Петровна подошла вплотную к Вере, её лицо исказилось от ярости.
— Ты его до этого довела! — закричала она. — Ты! Своими упрёками, своим холодным отношением! Не создала семейного уюта, не родила ребёнка! А теперь ещё и выставляешь его виноватым!
Вера отступила на шаг, но глаз не опустила.
— Я не рожала, потому что боялась, что ребёнок увидит отца в таком состоянии, — твёрдо сказала она. — И слава богу, что не родила. Потому что нет ничего страшнее для ребёнка, чем пьющий отец.
— Да как ты смеешь! — Клавдия Петровна замахнулась, собираясь ударить невестку по лицу.
Вера перехватила её руку. Сжала запястье так крепко, что свекровь охнула от боли.
— Не смейте, — тихо, но с такой холодной яростью произнесла Вера, что Клавдия Петровна невольно отшатнулась. — Не смейте поднимать на меня руку в моём доме.
— Ах только твой? — свекровь потирала запястье, отступая к выходу. — Антон тоже здесь живёт!
— Жил, — поправила Вера. — Я уже подала заявление на развод. И если он не явится в суд, развод дадут заочно. А квартира моя — подарок от моих родителей на свадьбу. Так что вашему сыну здесь больше делать нечего.
— Ты... Ты просто змея! — Клавдия Петровна уже почти кричала. — Заманила моего мальчика, а теперь выбрасываешь!
— Выход там, — Вера указала на дверь. — И передайте Антону, что его вещи я соберу и оставлю у консьержки. Пусть заберёт до конца недели. После этого я всё выброшу.
— Ты пожалеешь об этом! — Клавдия Петровна погрозила пальцем. — Он найдёт себе другую, лучше тебя! А ты останешься одна!
— Лучше одна, чем с алкоголиком, — Вера открыла входную дверь. — До свидания, Клавдия Петровна. И больше не приходите сюда.
Свекровь сделала шаг к выходу, но у самой двери обернулась.
— Он мой сын, — сказала она дрожащим от ярости голосом. — Я не позволю какой-то девчонке разрушить его жизнь!
— Жизнь вашего сына уже разрушена, — ответила Вера. — И не мной, а водкой. И если вы продолжите потакать ему, покрывать его, оправдывать его пьянство, он никогда не выберется из этой ямы. Так что решайте, кто настоящий враг вашего сына — я или бутылка.
Вера захлопнула дверь перед лицом оторопевшей Клавдии Петровны и прислонилась к ней спиной. Ноги дрожали, но на душе было неожиданно легко. Впервые за три года она почувствовала себя свободной.
Она прошла на кухню, собрала пустые бутылки в пакет и выбросила. Затем начала мыть посуду, напевая под нос какую-то мелодию. Завтра она сменит замки. А послезавтра начнёт новую жизнь. Без алкоголя, без скандалов, без страха. И никто — ни Антон, ни его мать — больше не заставят её вернуться в прошлое…