Ирина Калинина, пятидесятилетняя владелица небольшой, но процветающей сети цветочных магазинов, славилась среди друзей своим гостеприимством.
Ее дача в Подмосковье, построенная еще отцом-инженером и расширенная ею после удачного замужества, превратилась в место паломничества для всего их разношерстного круга знакомств.
Ее ухоженный участок с яблоневым садом, беседкой у пруда и основательным двухэтажным домом, отделанным карельской сосной, притягивали людей как магнит.
За двадцать лет сложилась нерушимая традиция — майские праздники непременно справлять у Калининых.
Муж Ирины Сергей, мужчина основательный и молчаливый, отвечал за мясо, шашлыки и дрова для бани. Ирина колдовала на кухне и заправляла общим весельем. И хотя их брак давно превратился в нечто среднее между деловым партнерством и добрососедством, они умели организовать незабываемый отдых для друзей.
Приглашения на "майские у Калининых" передавались по наследству, вместе с ними в компанию вливались новые лица: повзрослевшие дети с избранниками, коллеги, случайные знакомые. Кто-то из гостей появлялся только на один сезон, кто-то становился постоянным участником ежегодных посиделок. Состав менялся, но неизменным оставалось одно — эта майская встреча была как лакмусовая бумажка жизни каждого. Здесь, на открытом воздухе, за общим столом, в суматохе игр и купаний, проявлялась истинная сущность человека — его жадность и великодушие, гордыня и смирение, зависть и бескорыстие.
За неделю до очередных майских праздников Ирина составила список приглашённых.
Двадцать семь человек — немало для дачи, пусть и просторной. Но меньше не получалось никак. В список вошли давние друзья Ирины и Сергея: Галина и Вадим Рябовы; пара старых холостяков — Марк Волошин и Левушка Горенштейн; Тамара — бывшая однокурсница Ирины, вечно вдова по состоянию души. Сергей настоял на приглашении своего школьного друга Георгия с новой женой Яной, моложе его на двадцать лет. Ирина внесла в список семью Потаповых — Николая и Евгению с дочерью Софией, недавно окончившей юридический, и близнецами Митей и Тёмой, оболтусами-старшеклассниками. Пригласили и Ларису с мужем Андреем (коллега Сергея по работе), и Светлану, сестру Ирины, с мужем Денисом и младшенькой Катюшей. Нашлось место и для Веры Борисовны — старой учительницы Ирины, давно ставшей почти членом семьи.
И, конечно, их собственные дети: Маша с мужем Олегом и сыном Кириллом; Максим — гордость родителей, недавно получивший должность в министерстве, с очередной пассией Кристиной.
— Без них никак? — поморщился Сергей, глядя на приписку в самом конце. — "Лиза и Борис Ракитины с Эдиком".
— Конечно никак, — отрезала Ирина. — Лиза моя подруга с института, а что Борька зануда и сноб, так с кем не бывает? А Эдик — мой крестник вообще-то.
— Крестник-то крестник, да только из Эдика вырос тот еще фрукт. В прошлом году у Макса пятьсот долларов занял и не отдал.
— Макс сам виноват, — пожала плечами Ирина. — Нечего было в карты садиться.
— Эдик всех обчистил и как ни в чем не бывало, — проворчал Сергей.
— Знаешь, — не выдержала Ирина, — может, сам тогда список составишь? И готовить будешь, и развлекать, и потом все это добро отмывать и в порядок приводить?
Сергей поднял руки в знак капитуляции:
— Ладно-ладно. Зови кого хочешь. Только потом не жалуйся.
Накануне праздников зарядили дожди, и Ирина извелась, представляя, как гости будут толочься в доме, сидя буквально друг у друга на головах. Но первомайское утро выдалось на удивление ясным. Пока Сергей готовил мангал, разбирал мясо и выносил на террасу столы, Ирина крошила салаты и суетилась с закусками. Первыми, как обычно, нагрянули Рябовы. Галина, полная и энергичная женщина с яркой помадой на тонких губах и звонким, с хрипотцой голосом, ввалилась в дом с огромным тортом.
— Ириш, чего помогать? Давай я нарежу чего-нибудь.
— В холодильнике овощи, — кивнула Ирина.
Вадим, исполнительный муж Галины, худощавый мужчина с залысинами и вечно виноватой улыбкой, потоптался в дверях и спросил:
— А Серёжа где? Помощь нужна?
— Во дворе возится, — кивнула Ирина, — там всегда есть чем заняться.
К обеду съехались все приглашённые, кроме Ракитиных. Гости разбрелись по участку — кто играл в бадминтон, кто осматривал теплицу с клубникой, а Евгения Потапова сразу занырнула в баню, которую Сергей протопил с утра, чтобы успеть всем желающим попариться до вечера.
Ракитины явились, когда первая партия шашлыков уже исходила соком на блюдах. Борис — высокий, чуть сутулый мужчина с седой щетиной на впалых щеках и глубоко посаженными глазами — вышел из серебристого "Мерседеса", посмотрел на гравий под ногами и поморщился. Лиза, его супруга, увядающая красавица со следами многочисленных косметических процедур на лице, театральным жестом всплеснула руками:
— Ирочка, прости! Эта трасса просто кошмар. Я думала, мы никогда не доберёмся.
Эдик, двадцатичетырехлетний сын Ракитиных, выбрался из машины последним. Холеный молодой человек с высокомерным взглядом и дорогими часами на запястье, он поцеловал Ирину в щеку:
— Тётя Ира, великолепно выглядите. Этот участок всё хорошеет год от года.
— Не заговаривай мне зубы, — усмехнулась Ирина. — Максим уже здесь, и я ему строго-настрого запретила играть с тобой в карты.
Эдик изобразил оскорблённую невинность:
— Это просто ужасно, что родная крёстная так плохо обо мне думает! Будто я какой-то шулер.
— Ладно-ладно, — махнула рукой Ирина. — Проходите, все уже за столом.
Майские вечера всегда оставались в памяти особенной магией — длинный стол, уставленный яствами, гирлянды фонариков, натянутых между яблонь, звон бокалов и смех, переходящий в песни. Сергей занял своё законное место у мангала, периодически передавая тарелки с дымящимся мясом. Ирина порхала между столом и домом, подливала вино, подкладывала салаты, слушала обрывки разговоров.
— Нет, вы представляете, — звенел голос Галины Рябовой, — моя начальница мне говорит: "Ты, говорит, как хочешь, а чтобы к среде вся отчётность была готова". А я ей: "А отпуск у меня по закону, между прочим!"
Рядом Вера Борисовна, почтенная пенсионерка с тростью, увлечённо рассказывала Светлане и Денису про свои педагогические будни шестидесятых годов:
— Мы тогда детей на картошку возили целыми классами! И ничего, выживали. А сейчас чуть дождик — всё, урок физкультуры отменяют...
На другом конце стола Борис Ракитин, выпив третий бокал коньяка, громко вещал про политику:
— Нет, вы вдумайтесь в суть вопроса. Запад никогда, слышите, никогда не будет играть по правилам. У них своя игра. И мы в ней — пешки.
Георгий, школьный друг Сергея, угрюмо кивал, а его молодая жена Яна с тоской смотрела на близнецов Потаповых, которые носились по участку с воплями, играя в казаков-разбойников.
Вечер постепенно переходил в ночь, когда после третьей смены шашлыков и второй партии гостей в бане Ирина объявила чай с десертом.
И тут случилось непредвиденное...
Эдик, изрядно захмелевший, вдруг громко объявил:
— А давайте во что-нибудь сыграем!
— Эдик, — грозно посмотрел на него Сергей, — никаких карт.
— А я не про карты, дядя Серёжа, — хитро прищурился Эдик. — Я про "Мафию". Или, если хотите, "Крокодила". Или вот, знаете, есть такая игра — "Правда или действие".
— О, давайте в "Правду или действие", — оживилась Кристина, девушка Максима, худенькая блондинка с кукольным лицом и странно низким, будто прокуренным голосом.
Ирина вздохнула — эти модные развлечения всегда заканчивались одинаково: кто-то обижался, кто-то напивался, кто-то уходил спать в гордом одиночестве. Но народ уже загорелся идеей. Тем более — в "Правду или действие" можно играть, не покидая места за столом.
— Хорошо, — сдалась Ирина, — только давайте без глупостей и пошлостей. У нас всё-таки дети присутствуют.
Маленького Кирюшу и Катю, правда, к тому времени уже уложили спать в детской наверху, но близнецы Потаповы и София, хотя и не принимали участия в игре, с интересом наблюдали за происходящим со стороны.
Эдик достал из кармана смартфон:
— Тут есть специальное приложение, которое выбирает, кто спрашивает, а кто отвечает. Или загадывает действие. Абсолютно случайный выбор, так что будет честно.
Первой «жертвой» оказался Левушка Горенштейн, старый холостяк, редактор научного журнала, любитель анекдотов и настольного тенниса.
— Правда или действие? — спросил его Вадим Рябов.
— Н-ну, давайте правду, — растерялся Левушка.
— Скажите честно, — усмехнулся Вадим, — почему вы так и не женились?
За столом стало тихо. Все знали, что Левушка в молодости был безответно влюблён в Тамару, которая вышла замуж за его лучшего друга, а потом овдовела. Это была старая и болезненная история.
Левушка побледнел, затем покраснел, но не растерялся:
— Потому что я ждал настоящей любви. И до сих пор жду, между прочим. А вы, Вадим, почему женились?
За столом грянул хохот, а Вадим смутился под торжествующим взглядом жены.
Приложение Эдика определило следующую пару: Максим должен был задать вопрос или действие своей девушке Кристине. Та выбрала действие.
— Пройдись по саду колесом, — предложил Максим.
Кристина, бывшая гимнастка, легко справилась с заданием, чем вызвала восхищённые аплодисменты, особенно у мужской половины.
Игра продолжалась, и постепенно вопросы становились всё откровеннее, а действия — рискованнее. Эдик заставил Софию Потапову танцевать танец живота (она отказалась и выпила штрафной бокал вина). Николай Потапов вынужден был признаться, что однажды украл из супермаркета плитку шоколада. Лариса с закрытыми глазами безошибочно определила своего мужа Андрея по… запястью руки.
Когда очередь дошла до Георгия, его молодая жена Яна выбрала для него "правду".
— Скажи честно, — потребовала она, глядя в глаза мужа, — ты жалеешь, что развёлся с первой женой ради меня?
За столом повисла неловкая тишина. Георгий побледнел:
— Яночка, может, не здесь?
— Здесь, — отрезала Яна. — Ты сам согласился играть. Правила для всех.
Георгий выпил залпом бокал водки и сказал глухим голосом:
— Иногда — да. Когда ты устраиваешь мне сцены из-за каждой мелочи. Когда критикуешь всё, что я делаю. Когда...
— Хватит! — Яна вскочила из-за стола. — Я так и знала! Я всё, всё понимала!
Она выбежала в темноту сада. Георгий бросился за ней.
— Может, на сегодня хватит? — осторожно предложила Ирина.
— Нет-нет, — запротестовал Эдик, — самое интересное только начинается! Давайте следующую пару.
Через несколько минут Георгий и Яна вернулись к столу. Оба выглядели заплаканными, но спокойными.
— Простите за сцену, — сказал Георгий. — Мы продолжаем игру.
Телефон Эдика высветил новую пару: Лиза Ракитина должна была задать вопрос или действие хозяйке дома, Ирине.
— Правда или действие, Ирочка? — приторно улыбнулась Лиза.
— Давай правду, — вздохнула Ирина. — В моём возрасте колесом по саду не побегаешь.
— А я вот что хочу спросить, — Лиза отпила из бокала и как-то странно посмотрела на подругу. — Это правда, что ты в прошлом году перехватила у меня контракт на оформление бизнес-центра "Европейский"? И не говори, что не знала — это был мой заказ.
Ирина на мгновение застыла:
— Лиза, мы же договорились, что не обсуждаем бизнес на отдыхе.
— Нет-нет, — вмешался Эдик, — таковы правила игры. Или отвечаешь правду, или пьёшь штрафной и выполняешь действие, которое тебе загадают.
Ирина бросила быстрый взгляд на Сергея. Тот сидел мрачнее тучи.
— Ладно, — сказала она. — Да, я знала, что ты вела переговоры. Но мне предложили условия лучше, и я согласилась. Это бизнес, Лиза. Ничего личного.
— Ах, ничего личного? — глаза Лизы сузились. — А я думала, мы подруги. Двадцать лет дружбы, и вот так просто — "это бизнес"?
— Давайте не будем, — примирительно сказал Борис Ракитин, но было поздно.
— И сколько ещё моих заказов ты увела? — продолжала Лиза. — Может, и Филипповы с тобой из-за этого работают вместо меня?
— Лиза, — повысила голос Ирина, — ты сейчас перегибаешь. Филипповы выбрали меня, потому что я делаю работу лучше и дешевле. А если ты не можешь конкурировать — это твои проблемы.
— Женщины, женщины, — вмешался Марк Волошин, второй холостяк компании, любитель хорошего вина и философских бесед, — давайте не будем омрачать такой чудесный вечер мелочными...
— Заткнись, Марк, — отрезала Лиза. — Когда тебе последний раз отказали в повышении, ты неделю не просыхал и обещал уволиться. А тут не мелочь — мы потеряли почти полтора миллиона на этом контракте!
Лицо Марка пошло красными пятнами. Борис Ракитин положил руку на плечо жены:
— Милая, успокойся. Все уже в прошлом.
— Я спокойна! — Лиза резко встала. — Просто давно хотела сказать. Ира, ты бессовестная карьеристка. И всегда такой была! Ещё в институте на лучшие места пробивалась, локтями работая. Думаешь, я не знаю, как ты с преподами договаривалась?!
Ирина побледнела:
— Что ты несешь?!
— Правду! Эту самую правду, которую ты выбрала в игре!
За столом вновь возникла гнетущая тишина. Её прервал Сергей:
— Так, хватит. Всем спать. Игры кончились.
— Какой сон! — фыркнула Лиза. — Мы сейчас же уезжаем.
— Мама, — попытался вмешаться Эдик, — ты же выпила. И папа тоже.
— Значит, ты поведёшь, — отрезала Лиза. — Я в этом доме больше не останусь ни на минуту.
Спустя полчаса "Мерседес" Ракитиных, за рулём которого сидел мрачный Эдик, выехал с участка. Остальные гости разбрелись по комнатам, выделенным для ночлега. Сергей помогал Ирине убирать со стола. Они работали молча, но когда последняя тарелка была вымыта, Сергей всё-таки спросил:
— Ты действительно увела у неё контракт?
— А что мне было делать? — устало ответила Ирина. — Нам тогда деньги на лечение для мамы нужны были срочно, помнишь? А Лиза предложила владельцу бизнес-центра цену на тридцать процентов выше рыночной. Я просто дала нормальную стоимость.
— Почему ты мне не сказала?
— А что бы это изменило? — Ирина протёрла столешницу. — Лизка бесится, потому что её дела в последнее время идут не очень. Она цветочный бизнес раскритиковала, а сама в банкротстве сидит по уши, между прочим.
— Всё равно, как-то некрасиво вышло, — вздохнул Сергей.
— Да уж, майские в этом году не задались, — согласилась Ирина.
Они поднялись наверх и легли в постель, каждый думая о своём. Среди ночи Ирину разбудил странный звук.
— Сергей, ты слышишь?
Муж сонно приоткрыл глаза:
— А? Что?
— Кто-то на кухне гремит, — прошептала Ирина.
Сергей со вздохом встал, накинул халат и вышел. Через несколько минут он вернулся:
— Это Вера Борисовна. Говорит, что от Галкиных храпов стены трясутся, пошла чай пить.
— В три часа ночи? — удивилась Ирина.
— Она старенькая уже, что с неё взять. Спи.
Но заснуть Ирине так и не удалось. И когда первые лучи солнца проникли сквозь занавески, она тихо встала, накинула халат и спустилась в сад. Утренняя прохлада обняла её, пение птиц наполнило душу покоем. "Может, это последние майские в нашем доме, — подумала Ирина. — Устала я от этого балагана".
Её размышления прервал яростный женский визг, доносившийся из бани. Ирина бросилась туда.
Картина, представшая её глазам, поразила даже бывалую Ирину: в предбаннике, прикрываясь полотенцами, стояли Тамара и... Марк Волошин! Одежда обоих была разбросана по полу.
— Что здесь происходит? — ахнула Ирина.
— Ира, мы можем объяснить, — забормотал Марк, и в этот момент из парилки в чём мать родила выскочил Левушка Горенштейн.
— А вот и нет! Не можете! — воскликнул он, тыча пальцем в Марка. — Ты же знал, что я всю жизнь люблю Тамару! Всю жизнь! А ты... ты...
— Левушка, — Тамара протянула к нему руку, — не надо так. Мы взрослые люди.
— "Взрослые"?! — возмутился Левушка. — Вы вели себя как подростки! Я всю ночь не спал, думал о нашем разговоре за ужином, пришёл сюда душу излить в баньке, а тут... тут... — он задохнулся от возмущения.
Ирина прикрыла глаза рукой:
— Так. Все оделись и через пять минут на террасе. Немедленно.
Скандал с любовным треугольником не успел разгореться в полную силу — его затмило новое происшествие. Евгения Потапова, спустившись к завтраку, с ужасом обнаружила пропажу своего бриллиантового колье, которое она, по собственному признанию, "легкомысленно оставила в шкатулке в спальне".
— Три карата! — причитала Евгения. — Это подарок Николая на двадцатилетие свадьбы!
Колье стоило баснословных денег, и поиск немедленно охватил весь дом. Переворачивали подушки, заглядывали под кровати, обшаривали карманы халатов и пижам. Сергей мрачно заметил, что "надо полицию вызывать", а Николай Потапов нервно вышагивал по террасе, бормоча что-то о страховке.
В разгар поисков на участок въехал серебристый "Мерседес" Ракитиных. Из него вышел всклокоченный Эдик, держа в руках знакомую шкатулку:
— Тётя Женя! Ваше колье! — крикнул он ещё издалека. — Оно в машине оказалось.
— В машине?! — воскликнула Евгения. — Как оно туда попало?!
Эдик замялся:
— Ну... Мама вчера чуть-чуть... очень сильно напилась. Ей показалось, что это её. Она только сейчас протрезвела и обнаружила чужую вещь. Послала меня вернуть.
Николай Потапов сжал кулаки:
— То есть твоя мать — воровка?!
— Нет-нет, — испуганно замахал руками Эдик, — это недоразумение! Она просто перепутала! Она сама такие брильянты носит, а в темноте не разглядела...
— В спальне, в моей шкатулке?! — возмутилась Евгения.
Завязалась перепалка. Потаповы требовали извинений от Лизы и даже компенсации морального ущерба. Эдик клялся, что это всё алкоголь и случайность. Остальные гости сбились в стайки, шёпотом обсуждая скандал.
И вдруг сквозь гвалт голосов прорезался звонкий смех. Все обернулись: на террасе стоял Митя Потапов, один из близнецов, и хохотал, держась за живот.
— Митя! — строго окликнула его мать. — Что ты ржёшь, как конь? Не видишь, что происходит?
— Вижу-вижу, — выдавил парень сквозь смех. — Только драма получается так себе, потому что колье — фальшивка.
— Что?! — Евгения побледнела.
— Подделка, мам, — Митя вытер выступившие от смеха слёзы. — Мы с Тёмой давно это просекли. Оно фальшивое. Не настоящие бриллианты, а циркониевые стекляшки.
— Что ты несёшь?! — голос Евгении сорвался на визг.
Николай Потапов побагровел и схватил шкатулку из рук Эдика. Открыл, посмотрел на украшение, потом перевёл взгляд на жену:
— Женя, ты знала?
— Конечно нет! — Евгения разрыдалась. — Это ты мне его подарил! На годовщину!
Николай потемнел лицом:
— Я покупал в "ГраниАлмаза". Три карата безупречного качества. Сто двадцать тысяч евро.
— Ну-ну, — Митя скептически покачал головой. — А мы с Тёмкой ездили как-то в этот ваши "ГраниАлмаза", и там мужик, который украшения чистит, сказал, что эта побрякушка от силы тысяч пять рублей стоит. Мы решили вам не говорить, чтоб не расстраивать.
Эдик прыснул от смеха, а затем прикрыл рот рукой, изображая серьёзность:
— Простите, тётя Женя. Значит, моя мама — не воровка, а всего лишь... гм... похитительница бижутерии.
Ситуация приобретала фарсовый оборот. Из дома вышла Тамара — заплаканная, с красными от недосыпа глазами — и, не заметив всеобщего напряжения, жалобно протянула:
— Ирочка, у тебя таблетка от головы не найдётся? Всю ночь не спала...
— Ещё бы! — хмыкнул Марк. — При таких физических нагрузках!
— Какая мерзость, — пробормотала Галина Рябова.
— Таблетки в аптечке наверху, — механически ответила Ирина, не отрывая взгляда от семейства Потаповых.
Николай держал колье, рассматривая его на свету. Евгения продолжала всхлипывать. София, молодая дочь Потаповых, сидела с каменным лицом и крутила на пальце серебряное колечко.
— Это ты, — вдруг тихо сказал Николай, глядя на жену.
— Что — я? — растерялась Евгения.
— Ты сама подменила камни. Продала настоящие, а мне подсунула фальшивку. Зачем, Женя? На что ушли деньги?
Дочь Потаповых резко встала.
— Пап, не надо... — начала она, но Евгения перебила:
— Софочка, не встревай! Папа бредит. Я ничего не подменяла!
— А куда делись двести тысяч с нашего общего счёта в прошлом году? — продолжал Николай, и голос его звенел от едва сдерживаемой ярости. — Те самые, которые я откладывал на учёбу близнецов? Тоже испарились?
— Пап, это я, — София шагнула к отцу. — Я взяла деньги. И колье... помнишь, я его носила на выпускной в университете? Потом отдала маме, а она не заметила...
— Не лги!
— Я не лгу! — крикнула София. — У меня были проблемы! Я влипла в долги! Много долгов!
Николай перевёл недоверчивый взгляд с дочери на жену и обратно:
— Но двести тысяч, Соня... Как можно было...
— Это всё Кирилл, — тихо сказала София и опустила голову. — Он клялся, что сможет в десять раз увеличить вложения, акции какие-то... А потом исчез. Со всеми деньгами. Я боялась вам сказать.
— Который Кирилл? — медленно спросил Николай. — Не тот ли, с которым ты встречалась прошлым летом? Которого мы на этой самой даче на шашлыки принимали?
София кивнула, не поднимая глаз.
— Ну ничего себе расклады, — присвистнул Левушка Горенштейн.
— А ты вообще молчи! — прикрикнул на него Николай. — У меня дочь, можно сказать, обокрали, а вы тут... — он сделал неопределённый жест.
Ирина почувствовала, что теряет остатки самообладания. Она окинула взглядом свою террасу, заполненную гостями, многие из которых после бессонной ночи, в помятой одежде, с опухшими лицами, сейчас выглядели как участники реалити-шоу "Последний герой". Взглянула на мужа — Сергей стоял с обречённым видом, будто прикидывая, во сколько обойдётся ремонт дачи после такого нашествия.
— Так, — Ирина выпрямилась во весь рост, и голос её зазвенел сталью. — После таких майских чтобы я никого из вас больше на своей даче не видела! Всем завтракать и собираться. Через два часа всех здесь быть не должно!
Наступила звенящая тишина. Затем Евгения прошептала:
— Ирочка, ты чего? Мы же...
— Никаких "мы же"! — отрезала Ирина. — За двадцать лет нашей дружбы вы превратили мой дом в балаган. Тут вам и любовные треугольники, и воровство колье, и семейные тайны на всеобщем обозрении! А мы с Сергеем должны всё это терпеть? Кормить вас, поить, развлекать? Да идите вы все... По домам!
— Ириш, ты чего... — пробормотала Галина Рябова.
— А ты вообще молчи! — перебила Ирина. — Твой Вадик вчера на кухне мою дочь лапал, пока ты в бане парилась!
— Что?! — воскликнула Галина, поворачиваясь к мужу.
Вадим поперхнулся:
— Неправда! Я только помогал тарелки расставить!
Маша, дочь Ирины, побагровела:
— Мам! Не было такого! Что ты несёшь?!
— Я всё видела! — Ирина была уже не в силах остановиться. — Всё! Двадцать лет наблюдаю, как вы себя ведёте! А теперь всё — с меня хватит. Завтракаем и разъезжаемся!
— Ира, — попытался урезонить её Сергей, — давай остынем немного...
— Нет уж! — Ирина топнула ногой. — Я двадцать лет терпела твоего дружка Жору, который хамит при каждой встрече. Двадцать лет терпела Лизку, которая за глаза меня с.т.е.р.в.о.й называет. Двадцать лет выслушивала занудство Бориса про политику. А теперь всё. Праздник окончен. Собирайте вещи — и по домам.
За завтраком все молчали. Ирина, всё ещё кипящая от возмущения, едва притронулась к еде и демонстративно поглядывала на часы, намекая, что время не ждёт. Гости угрюмо жевали, избегая встречаться с ней глазами.
К полудню первые машины стали отъезжать. Никто не сказал привычного "до следующих майских". Рябовы уехали, не попрощавшись. Потаповы, сгрузив в минивэн три сумки и раскладушку, долго топтались у ворот — Николай явно пытался сказать что-то важное, но слова не шли.
— Ир, — наконец выдавил он, — прости за этот цирк с колье... И за Соньку... Мы разберёмся. В семье, знаешь...
— Знаю, — устало кивнула Ирина, остывая. — Но вы правда перегнули палку в этот раз. Все перегнули.
Тамара и Марк уехали на такси. Левушка хотел присоединиться к ним, но в последний момент махнул рукой и поймал другую машину — видимо, не в силах больше находиться рядом с экс-возлюбленной и её новым избранником.
Яна и Георгий о чём-то долго совещались в углу сада, затем подошли к Ирине попрощаться.
— Спасибо за гостеприимство, — Георгий протянул руку. — И прости нас.
— Да, — подхватила Яна, — вчера эта игра... Я не должна была спрашивать при всех.
— Забудьте, — махнула рукой Ирина. — Надеюсь, всё у вас наладится.
К трём часам дня на даче остались только Сергей, Ирина, их дети с семьями и старая учительница Вера Борисовна, которую никто не решился выгнать.
— Ты не передумаешь? — осторожно спросил Сергей, когда они собирали мусор с газона. — Насчёт того, что никого больше здесь не увидишь?
Ирина пожала плечами:
— Поживём — увидим. Откровенно говоря, я устала, Серёж. От этих вечных майских, от обязаловки, от роли идеальной хозяйки. Может, в следующем году просто с детьми посидим. Или вдвоём на море съездим.
— Я бы съездил, — Сергей тоскливо посмотрел на участок. — А то всё домом занимаемся. В прошлом году баню перестроили, в этом крышу перекрыли. Заманался я, Ир.
Они переглянулись и вдруг засмеялись — одновременно, как в молодости.
— Значит, решено, — Ирина кивнула. — Никаких гостей. Никаких майских.
Прошёл год...
Май выдался тёплым и солнечным. Ирина, поправляя белоснежную скатерть на столике в садовой беседке, с удовлетворением оглядела участок. Нигде ни соринки, ни окурка, ни забытого полотенца. Тишина и благодать.
Со стороны дома показался Сергей, неся поднос с кофейником и двумя чашками.
— Завтрак подан, мадам, — шутливо объявил он.
Ирина проследила взглядом за бабочкой, порхавшей над розовыми кустами, и вдруг сказала:
— А знаешь, чего-то не хватает.
— Чего? — удивился Сергей. — По-моему, красота! Никаких скандалов, никаких пьяных исповедей, никаких любовных треугольников...
Ирина задумчиво размешала сахар в кофе:
— Забавно, но я скучаю по ним. По всем этим сумасшедшим. По Левушке с его анекдотами, по Галкиным сплетням, даже по нравоучениям Веры Борисовны.
— Ирка, — серьёзно сказал Сергей, — ты в своём уме? Сколько лет мы мечтали отдохнуть от этого кошмара.
— Не знаю, — пожала плечами Ирина. — Да, они доводят до белого каления, но... без них как-то пусто. Тоскливо.
— И что ты предлагаешь? — настороженно спросил Сергей. — У нас билеты в Грецию на следующей неделе.
— Может, стоит позвонить кое-кому? — хитро прищурилась Ирина. — Наш дом в Греции большой. Там целых три спальни. Могли бы взять Тамару с Марком. И Левушку, чтоб не скучал...
— О боже, — простонал Сергей, — ты хочешь любовный треугольник в Греции!
— И может, Потаповых, — мечтательно продолжала Ирина, — узнать, чем закончилась история с колье. И Галку с Вадимом, я соскучилась по её трескотне...
— Ира!
— Да шучу я, — засмеялась Ирина. — Мы едем вдвоём. Хотя... — она вдруг стала серьёзной, — можно устроить вечеринку перед отъездом. Маленькую. Человек на пятнадцать. Просто позвать старых друзей.
Сергей со вздохом откинулся на спинку садового кресла:
— Как скажешь, дорогая. Только в этот раз никаких игр в "Правду или действие".
— Договорились, — Ирина улыбнулась и отхлебнула кофе. — Как думаешь, Ракитины придут, если позвать?
— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — После прошлогоднего скандала... Но вроде Эдик приходил к Максу в гости недавно, значит, не всё потеряно.
— Значит, зовём всех, — решительно сказала Ирина. — И пусть только попробуют не прийти!
В следующую субботу дача Калининых вновь наполнилась шумом, смехом и звоном бокалов. Приехали почти все — за исключением Тамары и Марка, которые, по слухам, укатили в Бразилию. Потаповы привезли новое колье Евгении — настоящее, хоть и скромнее прежнего. Рябовы вели себя подчёркнуто дружелюбно — видимо, Галина не забыла обвинения, брошенного Вадиму. Левушка болтал без умолку, рассказывая о своём новом увлечении — он начал писать мемуары и уже нашёл издателя.
Георгий и Яна приехали с новостью — они ждали ребёнка. А вот Лиза и Борис Ракитины прибыли без Эдика — оказалось, сын уехал учиться в Лондон, внезапно решив стать поваром.
Когда солнце начало клониться к закату, и разговоры за столом стали тише и задушевнее, Лиза вдруг подняла бокал:
— Я хочу выпить за Ирину.
Все замолчали, с интересом и некоторой настороженностью глядя на бывших подруг.
— Знаете, — продолжила Лиза, — после прошлых майских я думала, что никогда больше сюда не приду. Была уверена, что наша дружба закончена. Но потом... — она сделала паузу, — потом я получила тот самый контракт, из-за которого мы поругались. Клиент позвонил и сказал, что Ирина отказалась от проекта и порекомендовала меня. И я поняла: настоящая дружба выдерживает и не такие бури.
Ирина смущённо улыбнулась:
— Да ладно тебе...
— Нет, не ладно, — серьёзно сказала Лиза. — Я была не права. Да, ты перехватила клиента, но у тебя были серьёзные причины. А я просто завидовала твоему успеху.
Она подняла бокал:
— За Ирину! За нашу хозяйку, которая даже после того, как сказала "чтобы я никого из вас больше на своей даче не видела", всё равно собрала нас здесь. Потому что понимает ценность дружбы и умеет прощать.
Все дружно поддержали тост. Ирина встала, обошла стол и обняла Лизу. Та прошептала ей на ухо:
— Эдик признался, что шкатулку Потаповых стащил он. Подумал, что так будет веселее. Я его три месяца в Лондоне держу, пока страсти не улеглись.
Ирина только покачала головой:
— Да уж, "веселее"... По-моему, нам и без того хватает драм и страстей каждый май.
Вечер продолжался, гости не спешили расходиться, и Ирина, глядя на них, думала, что, может быть, эти майские встречи — не такая уж плохая традиция. Да, бывают скандалы и разоблачения, да, все устают и ругаются. Но именно здесь, за общим столом, среди близких людей, раскрывается истинная суть каждого. И какой бы она ни была — порой неприглядной, порой смешной, порой трогательной — эта правда делает их всех немного ближе друг к другу. Ведь что такое настоящая, проверенная временем дружба, если не способность принимать других со всеми их недостатками и слабостями?
Сергей, словно прочитав её мысли, подошёл и обнял за плечи:
— Ну что, через год снова всех зовём?
— Конечно, — Ирина улыбнулась. — Куда мы денемся от этих сумасшедших? Да и они от нас — тоже...
Спасибо за лайки и комментарии! Приглашаю Вас в свой авторский телеграм-канал "Ева печатает", где ВЫШЛА НОВАЯ история https://t.me/+ybHN7rvVzgdiNDIy