Саша положил трубку и подошел к Бабушке Светы.
– Скажите, а у Вадика, кто из родни здесь живет?
Бабка остро взглянула на него.
– Только сестра. Отец их бросил, когда мать Вадика была беременная его сестрой. Умирая, мать попросила его заботится о сестре. Надорвалась она. Брат и стал для сестренки и отцом, и матерью, всегда в ней души не чаял в ней. Хорошо они жили. Однако говорят, что она заболела, и Вадик отправил её в какой-то санаторий. Видимо, она была очень больна, потому что её уже полгода никто не видел. Говорят учится она по удаленке.
– Не видел… Ага! – пробормотал Саша. – Миша! Интересно получается! Здесь все про всех знают, а про сестру Вадика никто и ничего не знает. Даже заядлые сплетники. Просто заговор молчания, да и только! Поищи через своих и наших возможность отправления в санаторий полгода назад сестры этого Вадика.
– А фамилия? – Миша достал свой телефон.
Бабка хитро улыбнулась.
– Милок, ищи Владислава Бурматова. Это хороший род, у вас, у русских, их бы назвали дятловыми. Славная птица – лес бережет.
Саша нетерпеливо метался по крохотной гостиной, понимая, что Кей не просто так ему это сообщила. Они идут в пасть тигра, и значит они смогут им помочь, только тогда, когда помогут найти хотя бы один кончик нити странных событий в этом месте.
Удивительно, как это так хитро скрыли от людей! Видимо, цель была очень высока! Саша давно понял, против них стоит кто-то из людей генами Порядка. Обычно люди с такими генами стремятся создать совершенный мир, но иногда им совершенно не интересно, что будет при этом с простыми людьми. Для них главное это достичь своей мечты. Поэтому многие из них идут к цели по колено в крови. Революционеры разного рода, например.
Собственно, среди прочего в задачу Особого Отдела и было обнаружить и остановить такого рода творцов. Если бы это был кто-то с генами Хаоса, Саша их бы почувствовал сразу, как любой Координатор. Однако этот был иной генотип, поэтому Саша не мог понять цели этого человека. Ведь не глупый это человек! Он создал не нежить, а другой разумный вид. Новый вид! Если человек был всеядным хищником, то созданные этим типом были коллективными хищниками, избегающими есть любую растительную пищу, а значит просто люди, стали бы для них легкой добычей.
Уж сколько раз пытались создать новых разумных, но, как правило, брали за основу человека, в этот раз было что-то новое. Саша чувствовал, что это очень опасно, потому что столько лет всё хранилось в тайне.
Звонок заставил их вздрогнуть. Миша, выслушав информацию, повернулся ко всем.
– Неля Бурматова никогда не покидала Кудымкарский район.
– Как угодно, но не касаясь лечебных учреждений, надо узнать всё про неё, – пробормотал Саша. – Но как?!
Миша и Саша с надеждой посмотрели на Бабку Светланы, та сначала нахмурилась, потом предложила:
– Давайте в гости позовём Нюрку Ческидову. Только она так не пойдет, потому как мы с ней поругались лет… – Бабка задрала глаза в потолок. – Ну-да, точно! Лет пятьдесят назад.
Вася подсел к ней и улыбнулся.
– Прибежит! Из-за чего разлад вышел?
Бабушка Светы печально вздохнула.
– Из-за Музы, её племянницы. Ох, и девица была! Мужиков меняла, как перчатки. Она же первого-то ребёнка аж в четырнадцать родила и в роддоме оставила. Так и не сказала от кого! Мать-то от стыда вышибла Музку из родного дома, сказала, что не хочет позора. Строгая она была очень. Хотя и с ней самой что-то не так. Смотрите сами! Музкина мать Таисия и её муж Игнат чернявые, как жуки, а Музка – чисто ангел. Как это у них такая дочка родилась? Ведь волосы у Музки белые, да кудрявые, никогда у них в роду до Музки не было кудрявых. Да и вообще для пермяков это не характерно. Тайна! Тайна рождения – это всегда плохо… Музку потом учительница удочерила, ну ведь только четырнадцать ей стукнуло! Эта учительница с мужем и Музой в Подмосковье уехали. Что уж там с ней стало не знаем. А мальчонку, сына Музки, одна семейная пара усыновила. Он тоже из Москвы, геодезист, а она зубной врач. Фамилия у них была чудная, но не помню какая. Вот вроде и наши люди, а разлетелись по всему свету. Я тогда Нюрке плохо про Музку нагадала, а она обиделась.
Вася ухмыльнулся.
– Ну-с, для начала отправим эту Нюрку в туалет.
Через минут двадцать телефон Светланы затрезвонил. Света посмотрела на всех и включила громкую связь. Расстроенный голос пожилой женщины поинтересовался:
– Светка, ты что ли?
– Здрасьте, а кто это?
– Света, это я баба Нюра. Ты скажи, ваши московские не уехали ещё?
– Нет, еще пару дней погостят у нас.
– Где ж они там помещаются? Дои-то большой, но вы же нищета! Неужли на пол гостей положили?
Светка нахмурилась, но сдержалась, она и не такое слышала в школе.
– Что надо?
– Прихватил и меня этот вирус. Сейчас за таблетками прибегу. До вас-то ближе, чем до больницы. Не прогоните? Прости за дурной язык! Ляпну, а потом сама жалею.
Саша взглянул на Свету, но ни злорадства, ни торжества не мелькнуло на её лице, только озабоченность. Он подумал, что славную жену себе выбрал Лёка.
– Хорошо, я скажу им. Прибегайте!
Еще через десять минут в комнату вошла поджарая старуха, сильно напоминающая бабу Ягу из русских сказок. Седая, почти беззубая и с носом, нависающим над ртом.
– Здравствуйте Вам! Помогите, просто сил уже нет бегать в туалет!
Саша обворожительно ей улыбнулся ей.
– У нас остались таблетки, чуть другого состава. Их надо непременно заесть.
Бабка Нюра махнула рукой, а Светик стала на стол ставить пироги, да салаты, где все было протерто. Вася шепнул молодой хозяйке:
– Светик, умна ты не по годам! Повезло Лёке.
– Да причем тут это! Вася, посмотри на её рот. Ведь ей есть-то нечем.
Ярко-оранжевая таблетка была мгновенно съедена. Бабка Нюра, какое-то время гладила себя по животу, потом с облегчением перевела дух.
– Это надо же! Сразу подействовало. Просто благодать. Что ж только москвичам, а мы-то?
Cаша промурлыкал ей.
– А мы и приехали к вам. Давайте-ка чаевничать! Хоть время и позднее, но Светочка такая мастерица, пироги ещё с утра выпекла.
– Чем мне их есть? – возмутила Баба Нюра. – Зубы только через два дня вставят. Очередь!
Бабушка Светы вышла к ним и остро взглянула на гостью.
– Давай и мы поздороваемся, Нюра!
Они поразительно отличались, черноволосая моложавая бабушка Светланы в ладном спортивном костюме и красивой шали на плечах с тяжелой косой, свернутой змеёй на затылке, и заверченной расшитой плотной черной атласной лентой, и бывшая её подруга, хоть и в дорогом вязанном импортном костюме, но года заставили её сгорбиться.
– Давай! Надо же, что значит колдовство! Тебя и старость не берет, Луша.
Вася немедленно налил обеим бабушкам рябиновки на коньяке. Обе выпили, и уставились на гостей. Все расселись, а Света, подсунула пирожки Бабе Нюры:
– Ешьте. Тесто песочное само во рту тает. Яблоки с бананами.
– Ишь ты! Молодец! Я и не думала, что бананы можно в пироги.
Какое-то время все ели, потом тихо стали говорить о пережитом ковиде, сравнивать, как болели в разных городах. Волчок, мимоходом заметил:
– Я прививки делал в Санкт-Петербурге, поэтому и не болел, так вот что забавно. У нас такая закономерность на курсе была. Все, кто и с прививкой заболели, имели очень смешные фамилии.
– Это какие смешные? – баба Нюра, осознав, что никто её не собирается попрекать прошлым, оттаяла и жалела, столько времени не общалась со старой подругой.
– А вот смотрите! У нас всякие были на курсе. Ведь сто человек, а заболели Буряк, Сметана, Чудаков, Тюфиков, Могила, Бардачков, Вислогузов и Базар. Это же смехота, что им такие фамилии достались. Заболели и две девчонки, но у них не фамилии, а имена были необычными. Одну звали Андромеда, а вторую Леопольдина.
– Да уж! – вздохнула Баба Луша. – Народ, что только не придумывает, чтобы выпендриться! Вот у Светика владелец магазина, очень смешную имеет фамилию Водичкин.
Баба Нюра нахмурилась.
– От судьбы не отвертишься, как ни крути! – Думаешь, вышел замуж и смешная фамилия исчезнет. Так нет! Если уж не везёт, так во всём. Помнишь, Луша, ты мне плохо на племяшу нагадала. Не поверила я, и зря. Всё сбылось! Такая она безголовая да беспутная, что голова кругом. Ведь со своим отчимом в открытую спала, его жену со свету сжила этим. Так та и померла от горя и отчаяния, а Муза и от отчима гуляла. Недолго он прожил после смерти жены, годков пять. Ребёночка опять от кого-то нагуляла, тоже непутевого, – Баба Нюра опять вздохнула. Музка очень не любила свою фамилию Вопилова. Когда её моя сеструха из дома попёрла за разгульный образ жизни, так её усыновили, ну она и попросила фамилию отчима. Вот и получила она фамилию ничем не лучше – Кадило.
Лёка, который с наслаждением пил чай, чуть не захлебнулся, его Светлана долго лупила по спине, пока он откашлялся. Вася посмотрел на него и поежился.
– Да не может быть!
Все уставились на Лёку, а тот тихо спросил бабу Нюру:
– А у Музы и сын имел эту же фамилию?
Баба Нюра вздохнула
– А какую ещё? Она давно ещё в детстве привозила его ко мне на лето. Маленький худущий, ну чисто глист. Гадкий мальчишка! Говорила я ей, что он злой тихушник. Дрался с теми, кто послабее и сразу на них жаловаться бежал, ну, конечно, и его лупили в ответ, так он им гадил исподтишка. Не верила, она. Ну как же! Он милашка! Свою головенку положит ей на колени, гладит её ножки и мурлычет, что она самая лучшая, самая красивая. Музка потом, как я ей сказала, что нельзя так дитё воспитывать – все прощать, да пакости поощрять, так ко мне ни разу и не приезжала. Написала, что никому ничего не должна.
– Так что скажешь, Лёка? – тихо спросил Волчок.
– Фамилия Глиста – Кадило, – просипел Лека. – Зовут Ефимом.
Баба Нюра ничего не поняла и покивала головой
– Конечно! Ефим Кадило.
Саша, поеживаясь, тихо поинтересовался:
– А где первый ребеночек Музы? Которого она в четырнадцать лет родила!
– Вот уж не знаю! Родители-то его как уехали в Москву, так там и остались. Никто о нем ничего здесь не знает.
– Даже Ваша сестра?! – удивился Вася.
– Даже она.
Саша не понимал себя. Внутри его всё буквально зачесалось. Ведь совершенно очевидно, что его подтолкнули к чему-то, но он не смог разобраться или рано ещё было. Тогда он решил спросить что-то очень обыденное, чтобы прийти в себя.
– А кто вас подвез сюда, бабушка Нюра? Ведь поздно уже. Знакомый, или такси вызвали?
– Какой-то парень на машине Самсонова. Тот видно или напился, или не его очередь, но не Толян. Я и сама удивилась. Во двор вышла, думала такси вызвать, а он раз и подъехал и с шиком. Открыл машину и говорит: «К вашим услугам, мадам!». Я и не стала интересоваться, где Толян и Колян. Кишечник то бурчит! Боялась не доеду и опозорюсь в пути.
Мужчины переглянулись, а Миша, чувствуя себя так же, как собака, у которой из-под носа, выдернули куда-то кость, проворчал:
– Она дурацкого бирюзового цвета?
Бабка Нюра озадаченно покачала головой.
– Да ты что, милок! У них же москвич серебристого цвета, просто днем они на него плёнку, наверное, натягивают. В последнее время-то дожди и дожди. Вот они его и берегут.
– А как это они плёнку натягивают? – удивился Миша.
– Не знаю, но Тонькин Вадик рассказывала, что она многослойная. Она типа краски двухслойной, её просто натянуть надо и всё. Несколько слоев, и мыть машину не надо.
Светкина Бабушка мимоходом поинтересовалась.
– Нюр, а ты не слышала, куда свою сестру Вадик-то сунул лечиться?
– Да никто не знат. Все Тонька – змея подколодная! Чем ей девчонка помешала? Ведь запилила мужика, чтобы тот отослал её лечиться. Она-то теперь с ним живёт, только на выходные у матери обретается. Сама слышала, как Тонька сказала Вадику, что хорошие врачи, это одно, а хороший санаторий – это гораздо лучше. Там сестренка его и школьную программу пройдет, и кашлять перестанет. Все напирала на то, что бочки и мед в этом санатории замечательные.
– А как же без врачей?! – засомневался Саша. – Кто же назначения сделает?
Баба Нюра всплеснула руками.
– Так это же наш санаторий! Там наш старый главврач из городской больницы номер один подрабатывает! Он и кислородные коктейли разрабатывает, и эфирные масла в бочки рекомендует. К нему многие уезжают и лечиться, и просто отдохнуть. Никто ещё не жаловался!
– Эфирные масла – это хорошо! – прогудел Вася. – Только, наверное, это синтетика какая-нибудь. Сейчас даже яйца синтетические делают.
Баба Нюра в сомнении поджала губы, а Саша покивал ей.
– Не сомневайтесь! Сам видел. Китайцы придумали. Скорлупа из пластмассы, с замочком эти яйца.
– Нет, парень! Мешана не такой человек. Он… Несчастный он человек, но порядочный! Ты представь, он ведь так с Маринкой и не помирился! Хоть и квартиру разменял, и ей половину отдал. Злая она, с гонором. Вот и уехал от неё в старенький домик в лесу, так и живёт там. Ох, и современная молодежь пошла! Своенравная, да неблагодарная!
– А что молодежь? Это ведь не новая проблема отцов и детей! Помирятся! – возразил Миша.
– Гордыня её заела! – Баба Нюра вздохнула. – Маринка-то по первости часто ошибалась. Люди не стали жаловаться Силантьевичу, а к нему, Антон Федоровичу, прибегали, а он и исправлял. Сам свой артрит вылечил, мне помог с коленями, я теперь про боли и забыла. Он какие-то эфирные масла смешивал и заставлял и нюхать, и массаж делал. Сам! Вот какой человек! Такой добрый. Он ко мне на дом приезжал! Его Колян Самсонов подвозил. Потом Антон Федорович решил недалеко от санатория жить, и все стали туда приезжать.
– А далеко до санатория-то ехать? – Волчок закряхтел. – Мне бы колено полечить! Ударился я сильно.
– Нет, недалече! За Парковой улицей, там, наверное, указатели стоят. Название смешное – «Пихтовый звон». Хотя, что вы мучаетесь-то? Вы у Вадика-то и спросите. Он-то точно знает.
– А у него ту пленку попросить можно? Мне надо на багажнике как-то замаскировать жуткую царапину, – попросил Вася. – Лёка по моей просьбе машину для нас арендовал, а я был так не аккуратен. Просто беда!
– Машину?! Ох, Луша! Слышала, что ты свою Светку за Леку бессеребренника выдала, а как оказалось, что накопил он деньжат-то. Смотрю и обстановку обновили. Что же ты не позвала-то?
– Нюра! Так я думала, что ты не придешь. Обида же у тебя!
– Эх! Нюра! На что обижаться-то? Музка-то той еще оказалось. Эх! Ведь плохо, что семью разбила, да ведь подло-то как. За отчима выскочила. Гадость какая! Спрашивала сеструху про неё. Та сказала, что вроде как Музку в Москве кто-то убил. Наверное, полюбовник очередной. Уж не знаю, сходить в церковь что ли? Но ведь она такая, что тьфу!
– Не стоит! – жестко проговорил Вася. –Убили её не просто страшно, а жутко.
– Это как жутко? Ой, да неужели правда, что нагадала Луша? – баба Нюра поежилась – Она сказала, что погибнет от родной крови.
– Её убил родной сын, которого она сделал своим любовником, – угрюмо проговорил Вася, получивший приказ сказать всё.
По щекам бабы Нюры сползла слеза.
– Ох, Луша! Да неужели и первая половина гаданья сбудется? Ведь сестра она мне родная!
Все посмотрели на бабушку Светы, та нахмурилась
– Будем надеется, что не сбудется это.
Баба Нюра закрыла глаза руками и заплакала. Все молчали, а та сказала неожиданное:
– Ворожье семя! Как есть ворожье. Всё! Больше не могу это носить в себе. Не хочу! Игнат-то не отец Музки. Ведь как всё было-то… Наша мамаша, нагуляла брата от проезжего человека, геолога какого. Родитель-то лупил её смертным боем, так и забил беременную. Перед смертью она сказала ему: «Весь твой род изведу!» Ребеночка спасли. Отец-то, как сбежал из дома, так и сгинул где-то. Вот нас бабка, материна мать и тянула.
– Выпейте, для укрепления нервов, – Саша, накапал чего-то в стакан.
Бабке Нюра выпила и продолжила:
– Я-то старшая была, вот и училась и бабушке помогала, короче не до гулянок мне была. Вон Луша скажет, как плакала я. Мне она платье сшила, а бабка велела Липке отдать, типа та молодая, а я всё одно – перестарок, мне-то уже девятнадцать было. Лелеяла Липу, а потом застала она Липку в постели младшим братом. Тогда он только-только подрос. Вот и забеременела Липка от него. Брат-то сбежал их Кудымкара, нам потом прислали похоронку, что типа на стройке в аварию попал. Липку бабка выдала замуж за Игната. Хороший мужик, но старше её на пятнадцать лет. Игнат и не знал, что Музка не от него, а от её родного брата.
Волчок, налил чаю Бабке Нюре и, пододвинув пирожок, улыбнулся.
– Кушайте!
Та посмотрела на него и вздохнула:
– У тебя Луша все какие-то радостные, даже гости, а семья Игната – это хуже тюрьмы. Игнат как-то по-особому в Бога верил, уж больно не радостно! Я тогда из дома сбежала, у Нюры пряталась, а потом в медучилище пошла учиться. Фельдшером стала. Домой не вернулась. Бабка всё кричала, чтобы я сестре помогала, а у меня паспорт. Я не подневольная! Они, как я сбежала, ополоумели, какими-то сектантами стали. Музку жалко было. Часто её в детстве пороли, но и она оторва была жуткая. Хотя и пела, и плясала в школьной самодеятельности. Вот теперь, они сами по себе живут, как сычи одни. Со мной не знаются.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав: