Телефон завибрировал, когда Глеб стоял в пробке на проспекте Победы. Уведомление из банка: «Перевод со счета **** 3043 на сумму 315 000 рублей». Сердце пропустило удар, пальцы впились в руль. Он попытался дозвониться до банка, но автоответчик предложил ему обратиться в отделение.
— Какого лешего? — выругался Глеб, ударив ладонью по рулю.
Глеб Воронов считал себя человеком хладнокровным. В конце концов, нельзя построить успешный бизнес, если реагировать на каждый звонок или сообщение как на личное оскорбление. Но сейчас, застряв в пробке на проспекте Победы в своем чёрном «Лексусе», он чувствовал, как спокойствие покидает его со скоростью воды из пробитого шланга.
Триста пятнадцать тысяч — не такая уж астрономическая сумма для владельца строительной компании. Но сам факт несанкционированного списания вызывал в нём неконтролируемую ярость. Глеб снова набрал номер банка, слушая механический голос автоответчика, перечисляющий варианты меню.
— Да чтоб вас всех, — процедил он сквозь зубы, нажимая отбой.
Пробка двигалась медленно, словно специально давая Глебу время, чтобы прокрутить в голове все возможные сценарии. Взлом карты? Мошенники? Или...
«Майя», — эта мысль вспыхнула, как неоновая вывеска в темноте. Жена знала пин-код от его карты.
«Нет, глупости, — одёрнул он себя. — Зачем ей это?»
Но червячок сомнения уже пробрался в его сознание. Майя последние недели вела себя странно. Молчаливая, задумчивая, часто зависала над телефоном. Глеб списывал это на её обычную меланхолию — его жена всегда была склонна к перепадам настроения. Он научился не обращать на это внимания. Просто ждал, когда очередной приступ хандры пройдёт сам собой.
Глеб набрал её номер. Гудки разрывали барабанные перепонки, а затем... сброс. Он перезвонил. Снова сброс. Когда это повторилось в третий раз, он отправил сообщение: «Что происходит?»
Ответ пришел через минуту: «Поговорим дома».
Два слова, а сколько холода. Глеб почувствовал, как по спине пробежал озноб. Что-то было не так. Определённо не так.
Квартира встретила Глеба непривычной тишиной. Обычно в это время уже шумел телевизор в гостиной, где Майя смотрела свои бесконечные сериалы или развлекательные шоу. Сегодня было иначе. Она сидела за кухонным столом с идеально прямой спиной, руки сложены перед собой, как у примерной ученицы. Рядом лежал старый блокнот в потертой кожаной обложке.
— Я слушаю, — произнес Глеб, даже не снимая куртку. — Что с моими деньгами?
— Деньги с твоей карты я перевела на свой счет, — заявила Майя невозмутимо, глядя прямо в глаза супругу, — это моя компенсация за моральный ущерб.
Глеб почувствовал, как жар поднимается от шеи к вискам.
— Какой, к чертям, моральный ущерб? Ты в своем уме? Это воровство!
— Присядь, — спокойно предложила Майя, постукивая пальцами по блокноту. — У меня много чего тебе нужно рассказать.
Глеб рухнул на стул напротив жены, чувствуя, как земля уходит из-под ног. За десять лет брака он видел Майю разной: веселой, капризной, плаксивой, но никогда — настолько холодной и решительной.
— Ты помнишь, что сегодня за день? — спросила она.
— Вторник, — буркнул Глеб.
— Вторник, — повторила Майя с усмешкой. — Вот именно. Обычный вторник. А я провела сегодня шесть часов в архивах. Представляешь, в наш век цифровых технологий, есть еще места, где информацию хранят на бумаге.
Она открыла блокнот, и Глеб увидел столбики цифр, даты, какие-то записи.
— Знаешь, что это? — она повернула блокнот к нему. — Это доказательства твоего предательства.
Павел Аркадьевич Шумов — человек, которого в городе знали все, кто имел отношение к строительному бизнесу. Невысокий, полноватый, с вечно растрепанными седыми волосами и въедливым взглядом из-под кустистых бровей. От его решений зависели судьбы многих проектов. И именно с ним семь лет назад Глеб Воронов заключил сделку, которая изменила всю его жизнь.
— Я дам тебе зеленый свет, мальчик, — говорил тогда Шумов, покачивая в пухлых пальцах хрустальный бокал с коньяком. — Но ты должен понимать: услуга за услугу. В этом мире ничего не происходит просто так.
Они сидели в кабинете Шумова на пятнадцатом этаже бизнес-центра «Олимп». Из панорамных окон открывался вид на вечерний город — россыпь огней, словно кто-то рассыпал драгоценности на черном бархате.
— Что вы хотите? — спросил тогда Глеб, ощущая, как по спине стекает холодный пот.
— Ничего особенного, — улыбнулся Шумов. — Всего лишь небольшой процент от прибыли. Скажем, двадцать. И разумеется, нигде не афишировать наше... партнерство.
Глеб колебался лишь секунду. Его строительная компания «ВоронСтрой» стояла на грани банкротства. Последний проект — жилой комплекс «Лазурный берег» — был его единственным шансом. А без одобрения Шумова проект не получил бы нужных разрешений.
— По рукам, — сказал Глеб, ощущая, как что-то внутри него ломается.
— Шумов? — Глеб смотрел на жену с недоумением. — Причем тут Шумов?
— При том, — отчеканила Майя, — что твой «Лазурный берег» построен на взятках и откатах. Я всё знаю, Глеб. Всё до последней копейки.
— Бред, — покачал головой Глеб. — Просто бред. Откуда такие фантазии?
— Элеонора Шумова, — произнесла Майя. — Знакомое имя?
Глеб почувствовал, как немеют губы.
— Вдова Шумова, — продолжила Майя. — После его кончины она решила... навести порядок в делах мужа. Представляешь, какое совпадение — мы ходим в один спортзал. Разговорились. А потом она предложила мне кое-что интересное... возможность узнать, как на самом деле мой муж сумел так быстро подняться в строительном бизнесе.
Майя достала из блокнота несколько фотографий. На них Глеб пожимал руку Шумову, передавал конверт, о чем-то оживленно беседовал.
— Где ты это взяла? — охрипшим голосом спросил Глеб.
— Это неважно. Важно другое — Элеонора хранила не только фотографии, но и записи. Все суммы, все даты. И еще кое-что интересное — Шумов любил записывать разговоры.
Она достала телефон и включила аудиозапись. Потрескивание, шум, а затем голос Глеба: «Майе знать необязательно. Это между нами, Павел Аркадьевич».
Элеонора Шумова не была похожа на типичную вдову чиновника. Без килограмма макияжа, без вычурных нарядов и показной роскоши. Высокая, подтянутая женщина с короткой стрижкой цвета платины и цепким взглядом серых глаз. В спортзале она всегда занималась в стороне от других, методично выполняя упражнения, словно солдат на плацу.
— Ваш муж строил наш дом, — сказала однажды Майя, решившись подойти к ней в зоне отдыха. — «Лазурный берег», седьмой корпус.
Элеонора внимательно посмотрела на нее.
— А вы жена того самого Воронова? — спросила она после паузы.
— Того самого? — переспросила Майя с улыбкой.
— Того, который делал карьеру, заключая сделки в обход закона, — ответила Элеонора.
Майя почувствовала, как улыбка застывает на её лице.
— Не знаю, о чем вы, — сказала она.
— Знаете, — тихо произнесла Элеонора. — Просто не хотите признавать. Все жены таких мужчин предпочитают не замечать очевидного.
В тот день они проговорили почти час. Элеонора рассказала, как после смерти мужа обнаружила тайник с документами, аудиозаписями и фотографиями.
— Не думайте, что я какая-то бескорыстная разоблачительница, — усмехнулась она. — Просто... я прожила с этим человеком тридцать лет, но, похоже, совсем его не знала. А теперь хочу понять, кто он был на самом деле. И увидеть, как отреагируют те, кто считал себя умнее других.
Через неделю Элеонора передала Майе тот самый блокнот в потертой кожаной обложке.
— Тут всё, что касается вашего мужа, — сказала она. — Дальше решайте сами.
— И ты поверила этой женщине? — Глеб хлопнул ладонью по столу. — Серьезно? Какой-то сумасшедшей вдове, которая...
— Которая показала мне доказательства того, как мой муж врал мне все эти годы, — перебила его Майя. — Знаешь, что самое обидное? Не сами взятки. Не твои махинации. А то, что ты никогда не считал нужным посвящать меня в свои дела. «Майе знать необязательно», помнишь?
В её голосе звучала такая боль, что Глеб невольно отшатнулся. Он никогда не слышал, чтобы его жена говорила таким тоном — словно каждое слово вырывали из неё щипцами.
— Все эти годы, — продолжила Майя, сцепив пальцы так сильно, что костяшки побелели, — я верила, что ты строишь бизнес честно. Что твой успех — результат таланта и упорства. Я гордилась тобой, понимаешь? Рассказывала всем, какой у меня умный, предприимчивый муж. А теперь выяснилось, что всё это время я жила с... — она запнулась, подбирая слово, — с мошенником.
— Брось эти пафосные речи, — огрызнулся Глеб. — Ты прекрасно знала, как делаются дела в строительном бизнесе. Просто предпочитала закрывать на это глаза. А теперь строишь из себя невинную жертву!
— Я не знала! — воскликнула Майя, и в её глазах блеснули слёзы. — Ты никогда, слышишь, никогда не говорил мне правду!
Глеб провел рукой по лицу.
— Это было давно. Я хотел оградить тебя...
— От чего? От правды? — Майя горько усмехнулась. — Мы купили квартиру на деньги от этих сделок. Ездили в отпуск. Я носила украшения, которые ты дарил мне на эти деньги. И всё это время ты знал, что рано или поздно это может всплыть.
Она встала из-за стола и подошла к окну. За стеклом расстилался ночной город — сотни огней, движущийся поток машин, жизнь, которая продолжала идти своим чередом, несмотря на то, что в этой квартире рушился целый мир.
— Знаешь, о чём я думала всё это время? — спросила Майя, не оборачиваясь. — О том, как мы праздновали твои первые успехи. Помнишь тот ресторан на набережной? Ты заказал самое дорогое шампанское. Сказал: «Это только начало. Дальше будет ещё лучше». Я так тобой гордилась в тот вечер...
Её голос дрогнул.
— А теперь я понимаю, что уже тогда ты жил двойной жизнью. Уже тогда были какие-то тёмные делишки с Шумовым, о которых я ничего не знала.
— Я делал это для нас! — воскликнул Глеб. — Для нашего будущего!
— Нет, — покачала головой Майя. — Для своего тщеславия. Для своего статуса. Для своего эго.
За месяц до встречи с Элеонорой Шумовой в жизни Майи произошло еще одно странное событие. Она возвращалась из магазина, когда к ней подошел невысокий щуплый мужчина с залысинами и в старомодных очках.
— Майя Воронова? — спросил он нервно.
— Да, — ответила она настороженно. — Мы знакомы?
— Нет, — покачал головой мужчина. — Но я хорошо знаю вашего мужа. Очень хорошо. Меня зовут Игорь Зимин. Я работал главным инженером в проекте «Лазурный берег».
Зимин был полной противоположностью Глеба — невзрачный, с бегающим взглядом и привычкой постоянно поправлять очки на переносице нервным жестом указательного пальца. Человек, которого в толпе не заметишь, пройдёшь мимо. Но в его
— Ты украла мои деньги из-за каких-то слухов и сплетен, — процедил Глеб сквозь зубы. — Это... это просто верх идиотизма!
— Слухов? — Майя достала из сумки папку и бросила ее на стол. — Вот заключение независимой экспертизы о состоянии фундамента нашего дома. Я заказала ее месяц назад.
Глеб уставился на папку, словно на ядовитую змею.
— Ты копала под меня целый месяц? — выдавил он.
— Я искала правду, — ответила Майя. — И нашла. Наш дом может рухнуть через пару лет. А ты об этом знал с самого начала. И всё равно поселил нас здесь.
— Это преувеличение...
— Нет, Глеб. Это факты. Подтвержденные тремя независимыми экспертами. И еще кое-чем...
Майя достала маленький диктофон и нажала кнопку воспроизведения. Раздался голос самого Глеба: «Да, я знаю про трещины. Конечно, знаю! Но это проявится не раньше, чем через пять-семь лет. А к тому времени гарантийные обязательства закончатся, и никто ничего не докажет».
— Игорь Зимин дал мне эту запись, — пояснила Майя. — Он делал ее для собственной безопасности.
Семь лет назад, когда Глеб впервые привел Майю посмотреть квартиру в строящемся «Лазурном береге», она была очарована. Просторные комнаты, высокие потолки, панорамные окна с видом на реку.
— Представляешь, — говорил тогда Глеб, обнимая ее за плечи, — мы будем просыпаться и видеть восход прямо из нашей спальни. А вечерами сидеть на балконе и смотреть, как садится солнце.
— Это как сказка, — шептала Майя, прижимаясь к нему. — Наша собственная сказка.
В день новоселья они открыли шампанское прямо на полу пустой гостиной, потому что мебель должны были привезти только через неделю.
— За новый дом! — провозгласил Глеб. — И новую жизнь!
— И за тебя, — добавила Майя. — За самого лучшего мужа в мире.
Сейчас, вспоминая тот день, она ощущала горечь, которую не могло заглушить даже самое дорогое шампанское.
— Чего ты хочешь? — спросил Глеб после долгого молчания. — Денег? Я верну тебе эти триста пятнадцать тысяч. Удвою сумму. Утрою. Только прекрати весь этот цирк.
— Дело не в деньгах, — покачала головой Майя. — Точнее, не только в них. Я хочу справедливости. И правды.
— Какой правды? — вскинулся Глеб. — Да, я заключил сделку с Шумовым. Да, были некоторые... отклонения от проекта. Но так делают все в этом бизнесе! Все, понимаешь? И если ты думаешь, что можешь меня шантажировать...
— Шантажировать? — Майя горько рассмеялась. — Зачем мне это? Я подала заявление о разводе сегодня утром. А эти деньги — аванс адвокату, который будет представлять интересы жильцов нашего дома в суде против «ВоронСтрой».
Глеб застыл с открытым ртом.
— Ты... ты не можешь этого сделать, — прошептал он. — Это уничтожит меня.
— Я не собираюсь тебя уничтожать, — спокойно ответила Майя. — Я просто хочу, чтобы ты взял на себя ответственность за свои действия. Чтобы жильцы получили компенсацию и гарантии безопасности.
— А если я откажусь?
— Тогда все доказательства, которые у меня есть, попадут в прокуратуру. Записи Шумова. Показания Зимина. Экспертиза фундамента. Документы о взятках. Всё.
За час до возвращения Глеба домой Майя стояла у окна их квартиры, глядя на город внизу. Дома, машины, деревья — всё выглядело таким маленьким, почти игрушечным. Как макет, который можно собрать и разобрать снова.
Она чувствовала странное спокойствие — то, которое приходит после принятия окончательного решения. Больше никаких сомнений. Больше никаких «а что, если...». Путь выбран, и назад она не повернёт.
Майя прошлась по квартире — их общему дому, в который они въехали семь лет назад, счастливые и полные надежд. Роскошная гостиная с панорамными окнами, где они любили встречать гостей. Просторная кухня с мраморными столешницами, на которой Глеб хвастливо открывал бутылки шампанского, ловко направляя пробку в потолок. Спальня с огромной кроватью и видом на речку. Каждая комната хранила отпечаток их совместной жизни.
Десять лет брака. Из них семь — в этой квартире. Майя помнила, как они выбирали обои, спорили о цвете плитки в ванной, искали идеальный диван для гостиной. Как он носил ее на руках через порог. Как они танцевали под старые песни на кухне, готовя ужин.
«Был ли он искренен хоть когда-нибудь?» — этот вопрос мучил её последние недели. Всё, что она считала настоящим, что ценила в их отношениях — было ли это лишь иллюзией? Ещё одной ложью в копилку его обмана?
Майя остановилась у книжного шкафа в гостиной, где стояли фотоальбомы. Она достала самый старый — тот, в котором хранились снимки с их свадьбы. Полистала, изучая лица на фотографиях. Вот они обмениваются кольцами. Вот режут торт. Вот танцуют первый танец...
«Неужели уже тогда он вёл двойную игру?»
Воспоминания прокручивались в голове, словно кадры старого фильма. Яркие, но уже далекие. Принадлежащие другим людям.
Майя подошла к спальне, но не смогла заставить себя войти. Там, на комоде, стояла их свадебная фотография в серебряной рамке. Она знала, что не сможет смотреть на эти улыбки сейчас. Не сможет видеть то счастье, которое оказалось построено на песке.
«Когда всё пошло не так?» — думала Майя. — «В какой момент мы перестали быть честными друг с другом?»
Возможно, дело было вовсе не в каком-то конкретном моменте. Может быть, их отношения с самого начала были обречены. Глеб всегда был амбициозным, всегда хотел большего. А она... что ж, она просто любила его. Закрывала глаза на мелкие несостыковки в его рассказах. Предпочитала не задавать неудобных вопросов. Верила, что главное — поддерживать мужа во всём.
«А теперь расплачиваюсь за свою слепоту», — горько усмехнулась Майя.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от банка: «Операция выполнена успешно». Деньги переведены.
Триста пятнадцать тысяч рублей — сумма, которую когда-то Глеб потратил на её день рождения, не моргнув глазом. Теперь эти деньги станут началом новой жизни для неё и кошмаром для него.
Майя глубоко вздохнула. Назад пути нет.
Глеб смотрел на жену так, словно видел ее впервые. Эта уверенная, решительная женщина не была похожа на его Майю — милую, немного наивную, всегда готовую поддержать его во всех начинаниях.
— Откуда это в тебе? — спросил он хрипло. — Такая... жесткость?
— Я всегда была такой, — пожала плечами Майя. — Просто ты не замечал. Тебе было удобно видеть во мне только то, что ты хотел видеть.
— И что теперь?
— Теперь мы разводимся. Ты выплачиваешь компенсацию жильцам дома и делаешь капитальный ремонт фундамента за свой счет. А я... я начну новую жизнь.
— С кем? — вдруг спросил Глеб. — С этим твоим Зиминым?
Майя покачала головой.
— Игорь просто хороший человек, который не смог молчать, видя несправедливость. Между нами ничего нет и не будет. Это просто моя жизнь, Глеб. Моя новая жизнь без тебя.
Через три недели после этого разговора Глеб подписал соглашение с инициативной группой жильцов «Лазурного берега». Он обязался выплатить компенсацию каждой семье и провести капитальный ремонт фундамента. Это стоило ему половины бизнеса, но спасло от уголовного преследования.
Майя сдержала слово и не передала материалы в прокуратуру. Но также она не вернулась к мужу, несмотря на его многочисленные попытки наладить отношения.
Развод прошел тихо и быстро. Майя не претендовала на квартиру или другое имущество. Она забрала только свои личные вещи и старый фотоальбом с детскими снимками.
В день, когда всё было закончено, она пришла на смотровую площадку на крыше их бывшего дома. Оттуда открывался вид на весь город — тот самый, что когда-то так очаровал ее.
— Красиво, правда? — раздался голос за спиной.
Майя обернулась. У перил стояла Элеонора Шумова, всё с той же короткой стрижкой цвета платины и цепким взглядом серых глаз.
— Очень, — согласилась Майя.
— Жалеете? — спросила Элеонора.
Майя на секунду задумалась, глядя на город, расстилающийся внизу.
— Нет, — ответила она наконец. — Правда стоит любых жертв.
Элеонора кивнула.
— Знаете, — сказала она после паузы, — мой муж перед смертью сказал мне одну вещь: «Ложь — это долг, который всегда приходится возвращать с процентами». Я тогда не поняла, что он имел в виду. А теперь, кажется, понимаю.
Майя ничего не ответила. Она просто смотрела на город, на маленькие фигурки людей внизу, на машины, проезжающие по улицам, на облака, плывущие в небе.
Ей казалось, что она наконец-то может дышать полной грудью.
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Майя стояла у окна своей новой квартиры — маленькой, но уютной студии на окраине города.
На подоконнике — горшок с фиалками, которые она забрала с собой. Единственная вещь, связывающая ее с прошлой жизнью.
Она вспомнила, как Глеб подарил ей эти цветы на их первую годовщину свадьбы. «Они неприхотливые, как ты», — сказал он тогда с улыбкой. Майя тогда восприняла это как комплимент. Теперь же понимала, что это было скорее описанием идеальной жены в его представлении — неприхотливой, не задающей лишних вопросов.
Квартира казалась непривычно тихой после просторного жилья в «Лазурном береге». Но эта тишина не угнетала. Наоборот, она дарила ощущение свободы. Здесь не нужно было притворяться. Не нужно было играть роль счастливой жены успешного бизнесмена. Здесь можно было просто быть собой.
Майя прошлась по комнате, касаясь кончиками пальцев новой мебели — простой, функциональной, без вычурности и показной роскоши. Всё как она любила на самом деле, а не как диктовал статус.
Прошло уже три месяца с того дня, как она покинула их общий дом. Три месяца новой жизни. Жизни без Глеба, без его бесконечных деловых встреч, без звонков посреди ночи, без недомолвок и полуправды.
Конечно, были трудности. Найти работу в тридцать пять, без опыта и с дипломом, пылившимся десять лет, оказалось непросто. Но Майя справлялась. Курсы графического дизайна, которые она начала посещать ещё будучи замужем, теперь оказались как нельзя кстати. Она устроилась в небольшую студию, где ценили её вкус и свежий взгляд. Зарплата, конечно, не шла ни в какое сравнение с тем, что мог позволить себе тратить на неё Глеб, но ей хватало. А главное — эти деньги были честными.
«Интересно, — подумала Майя, — как сложилась бы моя жизнь, если бы я не встретила тогда Элеонору? Продолжала бы жить в иллюзии? Или рано или поздно всё равно узнала бы правду?»
Телефон завибрировал. Сообщение от Глеба: «Можем мы поговорить? Просто поговорить?»
Это было уже пятое сообщение за неделю. Раньше она просто игнорировала их. Но сегодня что-то изменилось. Сегодня она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы поставить окончательную точку.
«Нам не о чем говорить, Глеб. Всё уже сказано. Я начала новую жизнь. И тебе советую сделать то же самое.»
Она отправила сообщение, выключила телефон и положила его на стол. Потом подошла к окну и открыла его настежь. Вечерний воздух, наполненный ароматами весны, ворвался в комнату. Где-то вдалеке играла музыка, слышался детский смех.
Майя глубоко вдохнула, чувствуя необычайную лёгкость. Впервые за долгое время она не испытывала ни страха перед будущим, ни сожалений о прошлом. Только спокойствие и уверенность.
Фиалки на подоконнике тянулись к свету, раскрывая новые бутоны. Жизнь продолжалась. Новая жизнь, в которой для лжи больше не было места.
А самые эксклюзивные, яркие истории в нашем телеграм канале - подписывайтесь, будет интересно!!!