А она меня в дом повела — на окраине города. С виду обычный дом, квадратный, с множеством окон. А внутри… Музей! Лестницы даже золотом покрыты. Не поверишь — водку пили из рюмок венецианского стекла. Да и водка такая, что слеза. Больше такую никогда не пробовал. За мной, как за принцем, ухаживали. Девки молодые так и вились. Как домой попал — не помню. Но проснулся раздетый, без похмелья, а на тумбочке — вот этот пузырёк. И слова её помню, будто вчера было: «Выпьешь — смерть свою отодвинешь. Надолго. Силу волка получишь, удачу волка, слух волка… Пока кровь не попробуешь. А как попробуешь — считанные месяцы человеком жить останется».
Глава 2 / Начало
Проснулся я от стука в дверь. Не сразу сообразил, что стучат именно в мою комнату. Стучаться? А Васька? А Вавила?
— Это что ещё за новшества в доме? — приподнявшись на кровати, поинтересовался я.
В ответ — ни слова.
Что ещё за ерунда? Быстро натянул трико, футболку, приоткрыл дверь — и на пороге увидел Василису, сияющую задорной улыбкой.
— Ага! А вы мне: «Спит, да спит!» — выпалила она и тут же глянула на меня. — Я с ними поспорила, что и скромным стуком тебя разбудить можно. — И ткнула пальчиком за спину.
Я перевёл взгляд туда, куда она указала. И… кого же ещё я ожидал увидеть? В углу коридора скромно стояли Вавила и Васька.
— А сейчас я ничего не понял. Что происходит? — обратился я к ним.
— Так это, хозяин, — забубнил Васька, — знать она хотела, кто за что отвечает. Ну, мы рассказали. А ей доказательства подавай. Говорит: «И без нас проснётся!»
— Она… — начал я сердито, но тут вмешалась Василиса.
— Там мужик у калитки стоит, уже с полчаса. Ты, говорит, нужен. — Выпалила девушка и заспешила к выходу.
Я только и успел, что погрозить кулаком домашней нечисти, а затем бросился следом за ней.
У калитки стоял ещё молодой мужчина, лет сорока, невероятно худой. Черты лица разглядеть было невозможно — его скрывала серая дымка. Родовое проклятие.
Только сейчас я сообразил глянуть на часы. Небо было пасмурным, и определить время не представлялось возможным. Семь.
— Ты во сколько проснулась, что успела домашней нечисти мозги запудрить? — спросил я у Василисы.
— В полшестого, — слегка повела она плечиком. — Спать не могла. Всю ночь что-то тикало за стенкой. Убери часы. Раздражают. — Сложила молитвенно руки Васёна.
— Чем споры бессмысленные разводить, лучше бы Вавилу попросила звук убрать, — буркнул я. — Часы с кукушкой я останавливать не буду. Они в детской висят. Машка их очень любила.
— А я кукушку не слышала, — удивилась Василиса.
— Тем более тебе к Вавиле.
— Это не я спор завела, — начала было Васёна, но я её остановил, движением ладони показал, чтобы прикрыла рот.
Мы подошли к калитке. Даже с близкого расстояния разглядеть лицо мужчины не получалось. Василиса вдруг дёрнула меня за рукав, приподнялась на цыпочки и прошептала на ухо:
— Дня через три умрёт. Тонкое свечение вокруг тела. Я точно знаю.
— Спасибо, — произнёс я беззвучно, затем обратился к мужчине: — Что хотели?
— Да и не знаю, — смутился он. — Тут такое дело… Вроде сказочного. Но я в своём положении верю. Вообще, как диагноз узнал, многое сопоставил. И теперь верю.
Я осмотрелся. Присесть бы куда-нибудь, да всё холодное. Два дня солнце припекало, а сегодня лавки покрылись толстой коркой льда.
— Василиса, — попросил я, — скажи Вавиле, пусть хоть что-нибудь даст на лавку кинуть. Надо присесть.
Девушка кивнула и тут же помчалась в дом. А я обратил внимание, что на ней Машкины обрезанные валенки. Ладно, пусть носит. Надо будет Вавилу с Васяткой попросить вещи Машкины убрать. Хоть занятие будет — меньше спорить станут.
— Каким бы сказочным ваш рассказ ни казался, выкладывайте всё. Я разберусь.
— Да-да… Мне и говорили. Недавно я в ваш городок приехал. Женщины из бухгалтерии посоветовали сюда обратиться. Я им, конечно, не всё рассказал. Просто пришёл предупредить, чтобы на моё место человека взяли. Меня умирать из больницы выписали. Неизлечим. Они, конечно, не бросают, химию делают, но шансов не дают. А мне так вдруг жить захотелось… — Он вздохнул, задрал голову, посмотрел на небо. — А ведь раньше я этого всего и не замечал. Красота, какая кругом… — Ещё вздох. — Что уж теперь. Все мы такие.
Он полез в карман, достал искусно выполненный стеклянный пузырёк — не новодел, явно ручная работа.
Прибежала Василиса, принесла старый тулуп. Я кинул его на лавку, предложил мужчине присесть. С другой стороны плюхнулась Васёна.
— Вот, — продолжил он. — Мне это дала цыганка. Давно. Мне и семнадцати не было. Ох, и безбашенный я тогда был! Мы компанией на берегу озера отдыхали. Рядом табор стоял. Всё лето у нашего городка жили. Табор — семь «жигулей» убитых да такая же «буханка». Палаток наставят — вот и всё жильё. Здорово! Ни ипотеки, ни ЖКХ. Вот она, свобода. А не так, как сейчас мужики свободой хвалятся: отдельно от жены, кредиты, алименты… Ох, и дурак! — Мужчина схватился за голову.
— Всё равно уже ничего не исправишь, — встряла Васёна. — Стоит ли расстраиваться? Как есть, так и доживай.
— Ну да… Не исправишь, — согласился он. — Ну вот, поднабрались мы тогда, спать повалились. А мне всё мало — приключений хотелось. И тут малец в озере тонуть начал. Я за ним. Вытащил на берег, вспомнил, чему на ОБЖ учили, провёл реанимацию. То ли правильно делал, то ли мальчишка нахлебался не сильно, но очухался. А тут и цыгане сбежались. Бабы меня окружили, хвалить давай. Одна — вся в золоте, богато одетая — за руку меня взяла, покачала головой и говорит: « Пойдём, ромалэ, со мной. В дом мой пойдёшь. Барона сына ты спас. Награда тебе полагается. И не эти побрякушки, — тряхнула она унизанной кольцами рукой. — Подарок дороже дам. Жизнь твою спасёт. Пойдём, не бойся». А я чего? У меня хмель в голове, приключений хочется. Думал, в таборе чего-нибудь дадут. А она меня в дом повела — на окраине города. С виду обычный дом, квадратный, с множеством окон. А внутри… Музей! Лестницы даже золотом покрыты. Не поверишь — водку пили из рюмок венецианского стекла. Да и водка такая, что слеза. Больше такую никогда не пробовал. За мной, как за принцем, ухаживали. Девки молодые так и вились. Как домой попал — не помню. Но проснулся раздетый, без похмелья, а на тумбочке — вот этот пузырёк. И слова её помню, будто вчера было: «Выпьешь — смерть свою отодвинешь. Надолго. Силу волка получишь, удачу волка, слух волка… Пока кровь не попробуешь. А как попробуешь — считанные месяцы человеком жить останется».
Тогда я решил, что это бред. Но пузырёк не выкинул — красивый уж больно. И при переезде сохранил. А теперь вот думаю… Что это значит?
— Оборотнем станешь, — пожал я плечами. — Знаю таких. Живут, не тужат. Раз в месяц в полнолуние зайцев по полям гоняют, куропаток. Скот и людей не трогают — последствия знают. У нас в отделе все такие на учёте. Надумаешь выпить — приходи по этому адресу, оформляйся. — Достал из кармана визитку.
— Ты серьёзно? — опешил мужчина.
— Похоже, что я шучу? Не встанешь на учёт — накажем.
— Бррр! — он затряс головой. — Как накажете? И что за отдел? — Повертел визитку. — «15 К»… Впервые слышу.
— Накажем просто, — спокойно ответил я. — Выловим, когда набегаешься. Обычно новички месяца три-четыре никого не трогают, но мы о тебе быстро узнаем. Твои же сородичи сдадут. Никому проблемы с отделом не нужны. А от них не спрячешься. А тебя в полнолуние посадим в комнату без окон. Твоя ломка и будет наказанием.
— Садисты, что ли? — Он побледнел. Видимо, с ломкой знаком.
— Как хочешь, так и думай, — развёл я руками. — Кстати, тебя прокляли. Кто-то очень близкий.
— Ещё и это? Может, и болезнь моя от проклятия? Снять можно? Бабы из бухгалтерии что-то такое говорили… — В его глазах вспыхнула надежда.
— Если тот человек жив — можно. Вот только болезнь это уже не вылечит. Если бы на ранней стадии…
— Ага. Ты как мой хирург, — перебил меня мужчина. Поднёс флакончик к глазам, рассмотрел его на свет. — А не прокисло?
— Нет. Правильно сваренное зелье не киснет, — ответил я.
— А если неправильно?
— А у тебя есть выбор?
— Может, химия поможет, — робко предположил он.
Я только развёл руками. Вытянул руку за спиной мужчины, толкнул в бок Василису. Она явно собиралась предупредить его, что ему осталось три дня. Девушка поняла намёк и замолчала.
Поблагодарив, мужчина встал и медленно направился к стоянке, не сводя глаз с бутылки.
— Ты чего? — зашипела Василиса. — Может, он принял бы решение…
— Понимаешь, твои предсказания не очень точны, — Василиса округлила глаза. — Да не возмущайся ты. Поработаешь — поймёшь. Ты сейчас видишь, что ему три дня осталось. А завтра он на процедуру сходит — ему ещё на денёк продлят жизнь. Продлят, продлят, не спорь. А потом он не с правой, а с левой ноги с кровати встанет, или об угол стукнется, и не вернётся в спальню — вот тебе и ещё день плюс или минус. Ты поняла?
— Нет, — буркнула Василиса, дёрнула из-под меня тулуп. — Вавила сказал вернуть, — сердито добавила она.
Я улыбнулся и встал. Василиса подхватила тулуп и широко шагая, направилась к дому. Ну да, уверовала, что ведьма. Теперь будет предсказаниями направо и налево разбрасываться, советы раздавать. А люди — слушать и верить. А потом на каждом углу кричать, что все шарлатанки. Продолжение