Да — да, квадробер — это не новое увлечение. Просто, во времена СССР, никто не акцентировал на этом внимание. Дети играют — и ладно.
Помню, как меня укусила Марина, и у меня на руке остался синяк со следами от зубов, местами выступила кровь. Мы тогда играли в «собачек», в подготовительной группе детского сада. И нам было по шесть лет. Мальчишки даже задирали ногу на кусты. На прохожих, конечно, не бросались, но всё же.
Не знаю, разбирались ли родители с этим укусом, но думаю, что нет. Не стала бы мама из-за такого пустяка воспитателю нервы трепать. Помню только, как папа сказал, что «зубы Маринке надо выбить».
Ещё я помню, как гуляла возле дома с «собачкой», привязанной к поясу от халата. Кто это был, точно не могу вспомнить, но точно помню красный пояс. Скорее всего, это была соседская девчонка Леночка, которая всегда играла роль меньшего.
Хорошо помню тот день, когда мама забрала меня из детского сада. Ну, как забрала — помахала рукой из нашего двора, давая понять воспитателю, что меня можно домой отправлять. Вообще, мне немного не повезло ни с садом, ни со школой. Всё рядом с домом, окно в окно. Ни тебе заходов в магазин, ни толпы идти со школы. Всегда завидовала тем, кто далеко живёт. А меня даже в бураны в школу выгоняли. А чего тут? Калитку открыла — и я уже в школе. Зато сменку не надо было носить. И просыпалась я в 8 утра, а звонок в 8:15.
Так вот, о квадроберстве. Прибегаю я из садика, а мама мне: «Переодевайся, Алёна, и за стол». Я такая гордая: «Я не Алёна, а собачка Кукла». Села у дивана и гавкаю.
Мама плечами пожала, собачка так собачка. И молча на стол готовит. Папа вышел во двор, принёс цепок и ошейник, и говорит маме:
— На улицу к Тузику привязывать её не будем. А то он злой пёс. Ещё обидит.
Я боялась Тузика. Он жил на заднем дворе, и для меня было сложно проходить через него. Наш дом стоял на углу, и вход был с двух сторон. Проходить мимо Тузика я всегда боялась.
Папа привязал меня к дверце духовки у печки, чтобы я не замёрзла. Бабушка, добрая душа, положила рядом коврик, чтобы мне было мягче. Только моя старшая сестра разозлилась, сказав, что мы потакаем всем капризам. «Она что попало выдумывает, а вы и рады», — сказала она.
Они все сели за стол и стали есть борщ. До сих пор помню его запах! И мне так захотелось есть! Я попросила отвязать меня, но никто не обратил на меня внимания. Я попросила ещё раз, и мама сказала: «Скулит, наверное, кушать хочет. Сейчас мясо съедим, ей кость дадим». И улыбнулась.
А сестра добавила: «Собак в доме ещё не привечали. Вот уйдете на работу, я её веником из дому выгоню. За ней ещё не убиралась».
Мне стало так обидно, что я расплакалась. Первой меня утешать кинулась бабушка. Налила мне борща и разрешила облизать сметану с ложки. Не знаю почему, и жили мы не бедно, но сметану ложкой, в нашей семье, есть было не принято. Я до сих пор люблю сметану с сахаром, ложкой и от пуза.
Больше я собачкой не была. Быть младшим ребёнком в доме было выгоднее. Думаю, у всех моих товарищей по играм родители поступили так же. И в СМИ ничего не стали раздувать.
Мои девчонки тоже играли в животных, не знаю, в шутку или нет. Смотрю идут мои девчата из школы. И старшая среднюю домой прутом гонит. Говорит, что пригнала домой телку. Средняя как закричит на неё: «Сама корова, я пошутила». На этом их «квадроберство» закончилось.
Я ещё посмеялась: «Коров в доме мало, что вы такие игры придумали? Мы тогда держали четыре коровы и семь телят. Было кого прутом гонять».
А вчера внук подошёл ко мне и спросил: «Ба, я у тебя котенок?» Я ответила, что да. «Тогда налей мне молочка», — сказал он и начал мурлыкать.
Молоко он пил из бокала. Очень любит молочные продукты. Но врачи запрещают, говорят, вес большой. А у него дед с отцом не маленькие. Ну их врачей. Бабушка даёт ему молочко.
А вы или ваши дети играли в животных? Новый год не считается. Однажды я даже была лошадкой. В Новый год.