Андрей любил ловить моменты. Его старенькая камера знала и помнила сотни людских лиц — усталых, счастливых, равнодушных, мечтательных. Он подолгу бродил по улицам города, разглядывая пешеходов и держа наготове фотоаппарат.
Жанну он заметил сразу, еще издали. Было утро — яркое, по-весеннему звонкое, с треньканьем первых трамваев. Перелетали проснувшиеся птицы, пели разномастными, радостными голосами. Андрей неторопливо шагал по слегка сырому после ночи тротуару, глядя сквозь утреннюю голубизну на красивую девичью фигуру. Она была одета в оранжевый сигнальный жилет и широкие черные джинсы, длинные волосы собраны в пучок на затылке.
Андрей остановился и привычным движением поднес фотоаппарат к лицу. Жанна скребла асфальт метлой, пряча нос в потертый шарф. Легкий ветерок трепал выбившиеся из пучка волосы, тени от еще горящих фонарей ложились на лицо резкими линиями. Андрея она не видела; была будто полностью поглощена своим занятием.
Он щелкнул затвором. Тут же вытащил телефон, снял ее крупным планом: руки в старых потертых перчатках держат черенок метлы, первые лучи солнца путаются в волосах, ложатся на длинные ресницы. Она обернулась, глянула исподлобья. И вдруг улыбнулась.
Ему очень хотелось подойти к ней, перекинуться какими-нибудь фразами, пусть даже ничего не значащими, но он почему-то не решился — сбежал. Струсил, наверное. Свернул в гулкую арку, что вела в его двор, на ходу засовывая телефон в карман. Сердце стучало. Обернулся зачем-то, как будто Жанна стала бы его преследовать — наверное, надеялся на это. Но темное пространство под аркой было пустым. Тихо усмехнулся над самим собой.
Запиликал подъездный замок, загремели ключи, и вот — узкая бетонная лестница, расшатанные перила, молчащие двери. Он поднялся на свой этаж и отпер дверь.
Фото Жанны и короткое вертикальное видео он выложил в свой маленький блог, написал что-то банальное, вроде: «Самая красивая уборщица». И забыл.
Через неделю видео разлетелось по сети.
***
На Жанну обрушился шквал звонков, и она ничего не могла понять. Первое время считала их каким-то глупым розыгрышем и бросала трубку, потом и вовсе не отвечала. Каждый звонивший — а звонили разные люди — говорил, что он из модельного агентства. Всегда из одного и того же.
— Да что вам нужно? — крикнула Жанна, когда раздался очередной звонок.
— Только не кладите трубку, — сразу же попросил с другой стороны незнакомый женский голос.
Жанна устало потерла переносицу. Наверное, нужно сменить номер — видимо, кто-то ей таким вот изощренным способом мстит. Возможно, бывший. За то, что она пыталась через суд стребовать с него алименты на детей. Хотя… нет. Не додумается до такого, слишком тупой.
— Нам нужны такие лица, — быстро затараторила незнакомка. — Наш босс увидела ваши фотографии в интернете и пришла в полный восторг. Мы хотим пригласить вас…
— Какие фотографии? — прервала ее Жанна. — Мои? Но у меня закрытый профиль.
— Один фотограф в своем блоге опубликовал.
— Господи, какой еще фотограф… Ну ладно, даже если так. Этот фотограф и мой номер телефона там тоже опубликовал?
Незнакомка весело рассмеялась.
— Нет. Но нам было дано задание вас найти. С фотографом мы связывались, и он сказал, что случайно встретил вас на улице, и ваших контактов не знает. Даже имени не знает. Но назвал район. А потом через управляющую компанию мы узнали вашу фамилию. Все просто. У вас ведь не так много дворников работает.
Жанна удивленно молчала.
— И что вам нужно?
— Мы хотим пригласить вас на пробы, — терпеливо повторила незнакомка.
— Но я не модель. У меня опыта никакого. Только двое детей, кредит и бывший муж.
— Это неважно. У вас есть харизма.
***
Первые съемки были кошмаром. Жанна чувствовала себя неповоротливым, деревянным чучелом. Или коровой. Она с трудом понимала, что от нее хотят, не могла принять те позы, которых так неистово требовал фотограф Никита — молоденький паренек в надушенном шарфе от Диор и модных желтых очках. В перерывах он пил пахучий кофе из высокого стакана мятного цвета и улыбался в телефон. Тонкие пальцы быстро-быстро скользили по гладкому экрану.
А Жанна не решалась подойти к нему и спросить, как же ей нужно позировать, чтобы он оставался доволен.
Еще она боялась камеры, не умела держать взгляд и осанку. Никита часто говорил ей об этом с недовольным видом.
— Да не съест она тебя, — цокал языком, закатывая глаза. — Жанночка, вишенка моя, если у нас будут вот такие кадры, как сейчас, мы засыпемся.
— А какие кадры нужны? — робко спросила Жанна, поправляя на плечах голубое меховое боа.
Никита на секунду задумался.
— Смелые. Раскрепощенные. Такие, чтобы… ух! Чтобы посмотришь на них — и хотелось какой-то подвиг совершить! — и добавил с теплой улыбкой: — Ради тебя.
Его теплота придала Жанне уверенности. Она ведь считала Никиту отстраненным и холодным — а он оказался совсем другим.
— Продолжаем! — он снова поднес фотоаппарат к лицу. — Если ты, моя пироженка, мой круассанчик, не хочешь, чтобы Юлия Игоревна нас растерзала, то разверни свою харизму на всю. И порази всех!
***
Деньги, которых раньше не хватало даже на зимнюю пару обуви детям, вдруг полились изобильным потоком. Жанна ошалело смотрела на трехзначные цифры на своем счету и отказывалась верить глазам.
Внезапно объявился бывший. Писал сообщения в Телеграме, звонил, елейным голосом уверял, что совершил большую ошибку и только сейчас осознал, как ее любит. Жанна молча слушала, все больше и больше поражаясь. В какой-то момент перебила:
— Тебе не интересно, как живут твои дети?
Больше они не разговаривали. Жанне не хотелось его ни видеть, ни слышать. Однажды он пришел на показ. Жанна увидела, но не подала виду, а букет, который он ей передал, отправила обратно.
Ее жизнь изменилась — внезапно, в один какой-то очень короткий момент. Еще полгода назад казалось, что вот так такой и будет ее жизнь: тяжелой, серой, состоящей из одних только будней, безденежья и беспросветности. Жанна называла это «Три Б» и не верила, что когда-нибудь что-нибудь изменится. Она осталась совсем одна с двумя маленькими детьми на руках, бывший муж отказывал даже в копеечных алиментах, и от отчаяния она пошла работать дворничихой. Просто не было времени на собеседования и перебор должностями — деньги требовались прямо сейчас.
Жанна плакала по ночам от дикой усталости, а утром снова вставала и снова шла на работу. Потом брала подработку — занималась с детьми английским. Потом уделяла время семье. Конечно, и моделью она работала ничуть не меньше, а может, даже и больше — вот только теперь у нее была достойная оплата, а не те гроши, что прежде.
Хорошо хоть, что квартира у нее была своя — наследство от любимой бабушки.
***
Спустя год, дождливым, но теплым апрельским вечером Жанна зашла в свою любимую кофейню — снять стресс и отдохнуть после особенно тяжелой съемки. Сложила яркий зонт, сунула его в специальную подставку и скинула с плеч пальто. В кофейне уютно пахло корицей и свежей выпечкой.
У стойки стоял мужчина, показавшийся Жанне смутно знакомым, и клацал в телефоне. На шее висела старенькая фотокамера.
— Эспрессо, пожалуйста, — попросила она.
Мужчина поднял глаза и уставился на нее. В его широко открытых глазах она видела удивление, радость и… грусть?
— Жанна? Это вы?
Жанна раздраженно повела плечом. В общем-то она привыкла, что ее стали узнавать, но почему-то ей это не особенно нравилось.
— Да, я.
— Вы меня, наверное, не помните… Это я вас снял тогда. Год назад. Когда вы подметали.
Жанна замерла. В груди рождалось незнакомое доселе теплое чувство.
— Правда?
— Истинная, — серьезно кивнул мужчина и протянул ей руку. — Меня зовут Андрей. Я… хотел найти вас, но как-то не решался. Просто хотел сказать спасибо.
— Мне спасибо? — рассмеялась Жанна. — Это вам спасибо. Это вы изменили мою жизнь.
Ее глаза задорно блестели. В окно стучал дождь. А они говорили до самого утра.
***
Еще через год Жанна стала лицом известного бренда, а Андрей — ее фотографом и спутником жизни. Они запустили совместный проект — «Невидимые люди», который собрал миллионы просмотров. И везде, везде рассказывали свою удивительную, красивую историю любви.
Но самое главное — Андрей сфотографировал Жанну снова. Уже не на улице, а дома, нежащуюся в постели в лучах утреннего солнца. Глаза закрыты тыльной стороной ладони, волосы растрепаны, на лице улыбка — самая настоящая, искренне счастливая. Без грима, без пафоса. Просто Жанна.
И этот кадр стал его любимым.
Автор: Саша Ибер
Семь лет любил сына. А оказалось, что мой Ваня... сын другого мужчины. Жена знала, теща знала. Эти люди жили рядом со мной, зная правду
Незваный гость в канун годовщины. Семь лет. Дата, которую принято считать кризисной для брака. Но мы с Аней готовились отметить нашу седьмую годовщину с каким-то особенным трепетом. Казалось, мы миновали все подводные камни первых лет, научились понимать друг друга, принимать с недостатками.
У нас был Ваня, наш сын, наша гордость, наш маленький хвост, которому вот-вот исполнится семь. Ваня — самое лучшее, что произошло в нашей жизни. Я смотрел на него, на его лучистую улыбку, на то, как он увлеченно собирает свой конструктор, и чувствовал себя абсолютно счастливым.
Вечером накануне годовщины мы решили устроить небольшую уборку, навести порядок в шкафах, которые давно ждали своего часа. Разбирали старые вещи, пыльные коробки.
В одной из таких коробок, на самом дне, под ворохом старой одежды, я наткнулся на маленькую металлическую шкатулку. Она была явно старой, с потемневшей от времени поверхностью. Я поднял ее, чувствуя приятную тяжесть. Шкатулка была закрыта.
— Ань, смотри, что нашел! — крикнул я, протягивая шкатулку жене.
Аня обернулась, увидела шкатулку и на мгновение застыла. В ее глазах мелькнуло что-то похожее на испуг, но тут же исчезло.
— Ой, откуда она? — сказала она, подходя ближе. — Не помню ее совсем. Наверное, мамина старая.
Я пожал плечами. На шкатулке не было ключа. Я потряс ее — внутри что-то тихонько перекатывалось. Решил открыть. Поковырявшись немного, мне удалось поддеть крышку. Шкатулка открылась с легким щелчком.
Внутри лежало несколько предметов: пожелтевшая фотография, сложенный вчетверо листок бумаги, небольшой, тусклый кулон на тонкой цепочке. Я взял кулон в руки. Обычный, ничем не примечательный. Но на обратной стороне была гравировка — две буквы, переплетенные между собой: А. и М.
А. и М. Анна… и кто-то еще? Михаил? Макс? Мое имя — Сергей. Имя Анны — Анна. Никаких совпадений. Я почувствовал легкое беспокойство. Потом взял фотографию. На ней была Аня, молодая, совсем юная, смеющаяся. И рядом с ней — мужчина. Незнакомый. Высокий, темноволосый, с… с какими-то необыкновенно светлыми глазами. Они стояли близко, улыбались друг другу.
Я посмотрел на Аню. Она стояла рядом, видимо, ожидая, что я найду что-то интересное. Но на ее лице снова появилось то мимолетное беспокойство, которое я видел минуту назад.
— Кто это, Ань? — спросил я, показывая на фотографию.
Аня быстро взяла фотографию из моих рук. — Ой, это старые фотографии! — сказала она, и ее голос прозвучал чуть громче обычного. — Это мы с подружками на каком-то дне рождения.
— А мужчина? — спросил я, не отводя от нее взгляда.
— А… это просто знакомый. Уже не помню даже, как его зовут. Давно это было.
Она быстро убрала фотографию и кулон обратно в шкатулку, захлопнула крышку. — Пойдем, Сереж. Там еще столько всего разбирать.
Я остался стоять с пустой шкатулкой в руках, а в душе у меня поселился неприятный осадок. А. и М. Незнакомый мужчина на фотографии. Какое-то смутное ощущение, что эта шкатулка — часть жизни Ани, о которой я ничего не знаю.
Часть, которая была хорошо спрятана. В канун седьмой годовщины нашего брака эта случайная находка стала незваным гостем, принесшим с собой неопределенность и тревогу. И я не знал тогда, что этот маленький осколок прошлого способен разрушить мое настоящее и поставить под вопрос мое будущее.
Я сомневался в Ване... Моя паранойя сводила меня с ума
Седьмая годовщина. Дата, которая должна была стать символом стабильности и пройденных испытаний, превратилась для меня в начало нового, самого тяжелого испытания. Маленькая металлическая шкатулка, найденная на дне пыльной коробки, оказалась ящиком Пандоры.
Кулон с инициалами А. и М., фотография Ани с незнакомым мужчиной, которого, как она сказала, даже не помнит имени… Ложь. Или недосказанность? Незначительная деталь, которая, однако, посеяла в моей душе семя сомнения. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>