На работе отмечали назначение. Коньяк был хорош, но у Петра Петровича были планы поинтереснее, чем пить с коллегами. После второго или третьего бокала он откланялся. В приподнятом настроении спешил на свидание.
Друзья завидовали ему чёрной завистью: у него было всё — прекрасная жена, двое детей (мальчик и девочка), интересная работа, высокая должность. Он вместе с компаньоном Чеплыжниковым успел неплохо наловить в мутных водах приватизации. Теперь он был председателем совета директоров.
По негласному статусу успешного бизнесмена ему полагалась любовница. «Обоже» — так шуточно называли спутниц вроде той, что сопровождала его теперь: длинноногая, в излишне декольтированном платье, предназначенная отвлекать внимание деловых партнёров, сбивать их с толку. Это всегда было на руку её покровителю.
Светлана Бровкина, тридцатипятилетняя работница элитного эскорт-агентства, досталась Петру Петровичу в наследство от Чеплыжникова, который предпочёл модель помоложе. Но Света играла по-крупному: знала, что её чары скоро поблекнут, и надеялась устроить свою жизнь надёжно и навсегда. Пётр Петрович казался ей тем самым шансом. Она отдавалась ему с таким пылом, о каком Чеплыжникову и не снилось.
Их встречи уже не ограничивались офисными стенами. Теперь они проводили время в уютной кооперативной квартире Светланы на юго-западе Москвы. Сначала Петра Петровича мучила совесть: он не мог смотреть в глаза жене, срывался на детях, плохо спал. Но потом — привык. Крики совести превратились в стоны, затем — в хрипы, а потом и вовсе — в тихое шипение и бычок в хрустальной пепельнице на дизайнерской кухне любовницы.
Светлана встречала его в красном белье с вырезами в самых стратегических местах. Влекомый галстуком в розовую спальню, Пётр Петрович стонал в предвкушении. Но в этот раз она дразнила его дольше обычного. И когда он уже был на пике удовольствия, Светлана вдруг сообщила:
— Я беременна.
Потолок обрушился на плешивую голову Петра Петровича. Оттолкнув её, он хрипло переспросил:
— Что?.. Это шутка?
— Разве так должен мужчина реагировать на радостную новость? — с ухмылкой спросила она, подойдя к туалетному столику.
Она взяла недопитую бутылку Moët, сделала глоток. Пена потекла по её шее, намочив кружевной бюстгальтер с прорезями. Соски затвердели от холодной влаги, как заряженное оружие. Но Петру Петровичу было не до эротики. Он сидел, схватившись за голову, пытаясь понять, как выбраться из этой западни.
— Ты меня обманула, — прорычал он. — Говорила, что у тебя спираль!
— Спираль не даёт сто процентов гарантии, — хлопала глазами Света. — Не виновата я.
— Светочка… ну ведь срок ещё маленький… Может, ты... таблеточку? А потом я отвезу тебя в Чикаго, сделаем новые сисечки…
— Обязательно сделаем, — кивнула она. — Только сначала я хочу родить. Мне нужно это. Если не сейчас, то когда?
— Не смей говорить о моих детях! — вдруг взвизгнул он. — Я никогда их не брошу!
— Да пожалуйста, — пожала плечами Светлана. — Я им на Рождество штоллен испеку. Ты же сам говорил, у меня божественно получается. И у Марины появится время наладить личную жизнь.
— Не трогай мою жену! — замахнулся он.
— Я и не трогаю, — равнодушно сказала она. — А кого ты хочешь — мальчика или девочку?
— Я хочу, чтобы ты оставила меня в покое! — рявкнул он, шаря глазами по комнате в поисках брюк.
— Так значит, я буду рожать?
— Это твоё последнее слово?
Он резко встал, подошёл, сбил её на кровать. Одной рукой держал за плечи, другой тянулся за подушкой.
— Петя, ты что? Очнись! Это же я… ОБОЖЕ!
— Умри! — прохрипел он.
— Совсем озверел? — влепила она ему утяжелённым кольцами кулаком.
Марина никогда не снимала кольца даже на ночь.
— Господи, где я?.. — пробормотал Пётр Петрович. Он сидел на своей кровати.
— У себя дома, — буркнула Марина. — Надрался опять так, что себя не помнишь. Спасибо, хоть не обоссался, как в прошлый раз.
— Мариночка… прости. Кошмар приснился… Господи, как хорошо, что это сон. Принеси попить.
— Сам иди. Я из-за тебя всю ночь не спала. Кто такая «обоже»?
— ОБЖ, дорогая… — затараторил он. — Основы безопасности жизнедеятельности. Вадик сейчас в школе проходит.
— Ну тебя и плющит, Петрович, — вздохнула жена. — Завязывай.
— Всё, дорогая, обещаю… больше нени.
Он пошёл на кухню, налил себе из трёхлитровой банки чайного гриба, с наслаждением выпил.
Телефон едва слышно булькнул.
«Ты тоже вспомнил обо мне?» — написала Светлана.
«Нет» — ответил Пётр Петрович. И навсегда заблокировал своё обоже.