26 апреля исполнилось бы 75 лет выдающемуся детскому психологу и подвижнице образования Елене Евгеньевне Кравцовой (1950–2020). Со временем все больше осознается масштаб потери, но еще больше – масштаб личности Елены Кравцовой, встреча с которой необратимо изменила жизнь многих. Жизнь продолжается, покуда продолжается эта счастливая встреча. А у многих она еще впереди.
На стороне ребенка и взрослого
Елена Евгеньевна всегда выступала на стороне ребенка. И, как могла «перетягивала» на его сторону взрослых. Например, заново обучая их игре. Взрослые умеют (или считают, что умеют) руководить детской игрой. А играть не умеют! В начале 90-х наблюдалась курьезная ситуация. В садики проникала «игровая» идеология, все боролись с дошкольными занятиями. И вот взрослые инспектора внимательно следили за тем, чтобы дети не сидели за столами, как в школе, а, допустим, лежали на полу и «свободно играли» на полу. За это ставили «галочку». Ясно, что педагоги привыкли к «столам», но перед проверками пересаживали детей на пол. А то, что так не всегда удобно рисовать, лепить, конструировать… творить, особо никого не волновало: проверяющие довольны, «галочка проставлена».
Елена Кравцова любила повторять фразу Владимира Петровича Зинченко, что «чиновники – это недоигравшие дошкольники». Но ведь она учила играть и чиновников. Восполняла дефицит игры, – и чиновники превращались в прекрасных управленцев!
Волшебство? Нет, просто профессиональное, качественное управление – это умение заранее решить задачу в условно-смысловом плане, еще до того, как к ее решению подтянуться исполнительские силы. Но ведь, и детская игра состоит в этом же.
Елена Евгеньевна категорически выступала против профанации игры. Как и против того, чтобы «тянуть ребенка за уши», называя это «развитием». Он от этого, говорила она, не вырастет, вырастут только уши. А ребенок с «большими ушами» останется прежним, маленьким. Да и «уши», вытянутые по взрослым меркам, «не повзрослеют». В ситуации одаренности детская личность не угоняется за ростом «ушей» (это нормально), которые для взрослых настолько «даровитее», насколько умеют слушать мир на высоте взрослых свершений, хотя не позволяют ребенку прислушаться к себе. Он просто не успевает, в том числе, отвечая на ожидания взрослых. То, к чему это приводит, свидетельствуют порой драматичные судьбы одаренных детей.
Но самое главное и трудное для взрослого – расти вместе с ребенком на «его стороне», которая должна стать «стороной взрослого». Стать их «общей стороной». Не нами сказано: «Станьте, как дети…». Елена Кравцова, как никто другой, понимала образовательный смысл этой заповеди, ею жила, ею руководствовалась в своей подвижнической работе.
Елена Евгеньевна одновременно выступала и на стороне взрослых, помогая им разбудить в себе волшебника, наладить контакт с внутренним ребенком, встретиться с новым собой во встречах с детьми «вовне». Но к этой встрече надо быть готовым. Елена Кравцова готовила к ней. Обе стороны.
Дали развития
Только тогда возникнет то, что Елена Кравцова называла «зоной потенциального (дальнего) развития», а не только ближайшего. Откуда эта зона берется? Вот её ответ: из разнообразного общения ребенка со значимыми, в первую очередь, самыми близкими, родными взрослыми, даже если его напрямую ничему не учат. Малыш, который растет в семье, где мама и папа пишут письма, хотя бы записки друг другу, скорее овладеет письменной речью, чем на специальных занятиях, но при отсутствии такой семейной традиции. Это, по мнению Елены Евгеньевны, подтверждают и наблюдения за выходцами из династий. Из ребенка не стремятся вырастить художника, поэта или ученого, но то, чем он дышит ежедневно, пропитано духом династийного общения (увлеченность взрослых профессиональным творчеством, их разговоры о профессии, друзья-соратники, которые приходят в гости). И в итоге, ребенок избирает эту стезю и начинает мотивированно учиться, «работать над собой», чтобы на ней удержаться. Внучка Льва Семёновича Выготского, достойнейшая наследница его дела и таланта, знала, о чем говорила. Хотя самом этом наследстве (и в силу фантастической скромности) предпочитала не говорить всуе. Только в интересах дела.
Но даже самая насыщенная общением атмосфера жизни – еще не грант «закладки» зоны дальнего развития. Нужна воля, свободная, добрая, инициативная, по определению. Воли из-под палки не бывает. Или это чья-то чужая воля, причем недобрая. «Произвольность» – ключевой конструкт культурно-исторической психологии Льва Выготского. Он однажды заметил, что человеческое развитие – это смена типов произвольности, а Елена Кравцова не раз подчеркивала: «культурное» – значит, опроизволенное, произвольное. И все! Но это очень много: это психологический ответ на вечный философский вопрос о природе свободы и о том, как сделать ее основой жизни ребенка. Просто «предоставить, дать свободу» невозможно. Ее можно только породить, заново обрести в сотворчестве, как минимум, двух людей. Когда волевое усилие совпадает с творческим.
Елена Евгеньевна рассказывала, что однажды ее поразил ребенок, который, зная английский язык, вдруг заинтересовался немецкими мультфильмами. Проблемы нет: нетрудно найти перевод. Но это интересно. И он выучил немецкий язык, чтобы понимать немецкие мультики, самостоятельно, раз за разом просматривая их. Интерес к мультикам превратился в интерес к языку. Произошел знаменитый «сдвиг мотива на цель», как называл это Алексей Николаевич Леонтьев. Порой он бывает «судьбносным». Японский коллега и друг Елены Кравцовой Эйдзи Камия с молодости влюбился в Чехова, прежде всего в пьесу «Дядя Ваня». Стал учить русский язык. И что же? Сегодня профессор Камия – один из ведущих японских исследователей творчества Выготского и переводчик нескольких его трудов. Вот так люди и попадают в «зону дальнего развития», так уходят в ее «даль». Это вопрос судьбы, которую призывал изучать Выготский в психологии развития.
Игровое соучастие
Вернемся к игре. Елена Кравцова учила видеть детский замысел и смысл, оберегала спонтанную детскую игру от дидактизма и желания взрослых ее причесать, сделать «полезной», обращала внимание на сущностные, но часто невидимые с первого взгляда вещи. Или – предупреждала о риске превращения игры в то, что, по словам Елены Евгеньевны, очень напоминает игру, но полноценной игрой не является.
Скажем, несложно научить даже маленького ребенка превратить кубик в лягушку, которая прыгает. Иногда кажется, что мы уже «играем». Вот лягушку захотела съесть цапля. Берем кубик побольше, а кубик поменьше для изображения лягушки должен прыгать быстрее или как-то «уворачиваться». Это посложнее, здесь уже есть сюжет. Но и этому можно научить путем показа. Но… игра – это не показ, показ – только часть игры. Чтобы играть – надо самому превратиться в лягушку, а не просто превратить в нее кубик. Вжиться в образ, в роль – этого не покажешь ребенку. Тем более, если не вживешься сам, допустим, став цаплей. Потом можно поменяться ролями. Или пусть волшебная лягушка (мы же играем!) станет в воображении огромным диплодоком. Вряд ли цапля рискнет им пообедать. А бывшей лягушке и упрыгивать никуда не надо. А еще массивный, но травоядный и добродушный диплодок может подружиться с цаплей и объяснить ей, что лягушек есть негоже. Потом ребенок сможет создавать такие ситуации не только по собственному замыслу, но и без участия взрослого. Но вначале должно быть оно – взрослое участие в игре, заинтересованное и живое.
Тут, конечно, многое зависит от возраста ребенка и соответствующего ему типа игры. Нельзя научиться играть сразу и во все. На протяжении дошкольного детства игра претерпевает колоссальные изменения, о которых подозревают не все взрослые. Елена Евгеньевна была первой, кто создал возрастную типологию детских игр и предложила способы их включения в жизнь детей и взрослых.
Красота детства и свобода «хулиганить»
Елена Кравцова одинаково трепетно относилась к своим учителям (в этом году 120-летний юбилей ее учителя А.В. Запорожца), ученикам и коллегам. Была удивительно предана дружбе. Умела влюбляться в учеников и влюблять их в детей. Трудно было сказать, где находится созданный ею Институт психологии имени Л.С. Выготского РГГУ, в Москве на Миуссах или в Подмосковье в ее доме в Верхнем Мячково, всегда полном людьми, с которыми она делала свое дело. «Правильный ответ»: и там, и там. Некоторые просто жили в подмосковным доме. А учеников он не только воспитывала, но и буквально «питала». Готовила прекрасно (а что она делала как-то иначе?). Помнила о всех днях рождениях. Чужие проблемы, которые надо срочно решить принимала как свои и решала. Ее хватало на все и на всех. Кроме себя.
Она помогала своим ученикам увидеть красоту детства. Достаточно было послушать любой ее доклад или лекцию – с таким жаром и восторгом она говорила о воображении, игре, общении детей. Всегда простыми словами и в самое сердце, протягивая взрослым руку и приглашая их в удивительный мир детства.
Свобода «хулиганить», искриться спонтанностью и при этом смотреть в глубину, придумывать новые исследования и концепции (часть почти сходу), с жаром их отстаивать, продвигая идеи культурно-исторического подхода – вот, что всегда восхищало в Елене Евгеньевне, и что объединяло людей вокруг нее.
Елена Евгеньевна не только говорила, что общение – главный источник развития, но и каждый день своим примером подтверждала этот тезис, общаясь со студентами, коллегами, поддерживая, вдохновляя, выступая посредником и Учителем, встреча с которым меняет жизнь раз и навсегда.
Дар делать подарки
Елена Кравцова обладала еще одним чудесным даром – делать подарки. Оно обожала их делать и делала это (как и все остальное) талантливо. И в виде чувства, счастья сопричастности к династии, ставшей для многих из нас родной семьей. У нас родство по линии Елены Кравцовой. Думаю, что нас сотни.
Вот и на собственный юбилей Елена Евгеньевна сделал подарок нам. Не могла не сделать. В апреле издательство «Линка-Пресс» переиздало ее книгу «Воспитание волшебников». Первое издание вышло в 2019 года и почти сразу стало библиографической редкостью. 29 апреля 2025 года в режиме онлайн состоится вебинар-презентация книги, на который мы с удовольствием приглашаем наших читателей. Подробности здесь.
Анна Якшина
младший научный сотрудник лаборатории развития ребенка МГПУ