— Ты специально срываешь мою деловую встречу и ставишь под угрозу заключение сделки?! Ты будто нарочно издеваешься надо мной! Все делаешь вопреки, из вредности! — вскричал Алексей, обращаясь к супруге, которая едва стояла на ногах.
В последнее время Алексею стало трудно находиться рядом с женой. Он словно видел перед собой чужого человека. Где та жизнерадостная и энергичная Ирина, с которой он был вместе почти десятилетие? Теперь рядом с ним — бледная, молчаливая и измученная женщина. Она часто плакала без видимой причины. Ей всё труднее было сдерживаться, когда надо было успокоить детей, она срывалась на крик, а затем просила прощения: «Просто устала, простите меня».
Поначалу Алексей пытался проявлять терпение. Всякое случается, в конце концов. Но затем он начал отстраняться.
Сегодняшний вечер имел для него огромное значение. Ужин с возможными компаньонами — людьми, чью встречу он добивался больше месяца. Ирина знала, насколько это важно для него. Он даже сам выбрал ей наряд — одно из тех платьев, что она давно не надевала. Темно-зеленое, подчеркивающее фигуру. Когда-то она выглядела в нем неотразимо. Но даже сейчас, в этом платье, она казалась растерянной.
Без приключений они добрались до ресторана. Алексей, выйдя из машины, пригладил рубашку и бросил взгляд на супругу. Но её взор был устремлен в никуда.
— Ира, ты идешь? — обернувшись, спросил он. — Мы и так задерживаемся.
— Минутку... — Она остановилась перед ступенями, ее повело, и она ухватилась за перила. — Прости, голова закружилась...
Он обернулся к ней. Ее лицо побледнело еще больше. Она зажмурилась, словно от внезапной боли. Его терпение лопнуло.
— Да что случилось-то, а?! — раздраженно выпалил Алексей. — Ты серьезно?! Именно сейчас?! Ты решила все сорвать?!
— Я не нарочно... — прошептала она, не глядя на мужа.
— Не нарочно?! Да это происходит постоянно! Вечно у тебя что-то — устала, не в настроении, не можешь, не хочешь... Сколько можно, Ирина?! Ты просто саботируешь всю мою жизнь! А сегодня еще и мою работу! Ты хоть понимаешь, как это выглядит?
Ирина в замешательстве посмотрела на мужа. Он был в гневе. Она не могла произнести ни слова:
— Я просто, плохо себя чувствую...
— Тогда поезжай домой. Просто исчезни с моих глаз! Мне не нужен сейчас спектакль во время встречи. Спасибо, что хоть попыталась!
Муж развернулся и направился внутрь. Не оглянулся. Ирина осталась стоять у входа.
Вечер прошел успешно. Алексей был обходителен с потенциальными партнерами, отпускал уместные шутки, расставлял сети и заманивал их перспективами. Сделка была практически в его руках.
Теперь он стоял перед дверью своей квартиры и не решался нажать на звонок. В кармане лежал телефон, но он не вынимал его. Он просто стоял, глядя на дверь.
Он вспомнил, какой Ирина была когда-то... Она была идеальной женой, замечательной матерью. Алексей не мог объяснить, что с ней произошло.
— И что теперь делать? — пробормотал он.
В груди сдавило. Он боялся войти не потому, что его ждал скандал. Алексей знал, что Ирина промолчит. Он боялся, что ей действительно нездоровится. Что все гораздо серьезнее, чем он готов признать.
Внутри Алексея нарастал сумбур противоречивых эмоций.
Он упорно боролся с раздражением, стараясь сохранять самообладание в общении с Ириной. Но с каждым днем это становилось все труднее. Она сильно изменилась, и это бросалось в глаза. Постоянная усталость, подавленность, вспышки гнева. Бесконечные извинения, которые казались ему ненужными — проще было бы избегать причин для них. Хуже всего было то, что в душе Алексея начала зарождаться неприязнь к жене. Порой возникало острое желание сбежать, хлопнув дверью, и никогда не возвращаться.
Он осознавал, что это неправильно, что так не должно быть. Но не мог ничего с собой поделать.
Он решил обратиться за советом к другу, который всегда отличался рассудительностью и спокойствием. Вечером они встретились. Алексей долго не решался начать разговор, затем произнес с трудом:
— Я в полном замешательстве. Я больше не выношу ее присутствия. Все в ней меня раздражает: ее голос, внешний вид, то, как она двигается по дому, ее общение с детьми... Меня словно пожирает изнутри. Это вообще нормально?
Друг молча смотрел на него, и в его взгляде Алексей уловил что-то странное, словно друг знал что-то, о чем он сам не подозревал.
— Ты осуждаешь меня, да? — выпалил Алексей. — Это же написано у тебя на лице.
— Нет, вовсе нет, — возразил друг. — Дело не в этом.
— А в чем тогда?
После недолгой паузы друг тихо произнес:
— Поговори с Ириной откровенно. Это не моя тайна. Я совершенно случайно узнал об этом и не хочу вмешиваться. Прости. Поговори с ней сам. Только спокойно, без упреков. Просто поговори.
— Да намекни хотя бы! Что, это болезнь какая-то?
Друг встал из-за стола, помолчал немного и добавил:
— Просто поговори с женой. И все станет ясно.
Впервые за долгое время Алексей ощутил нечто иное, не злость и не усталость. Скорее всего, это был страх.
В тот же вечер Алексей все-таки решился поговорить с Ириной.
Они сидели на кухне. Дети спали, в доме царила тишина. Алексей долго вертел в руках кружку, затем посмотрел на жену и заговорил, стараясь сохранять спокойствие:
— Я хотел попросить прощения. За тот вечер в ресторане. Я был несправедлив и груб. Мне очень стыдно.
Ирина кивнула, опустив глаза. Она выглядела измученной. Темные круги под глазами, сухие губы, поникшие плечи.
— Я заметил, что с тобой что-то происходит, — продолжил он. — Ты изменилась. Я не понимал и злился. Прости меня. Но сейчас я действительно хочу понять, что с тобой. Ты можешь мне довериться.
Ирина медленно вздохнула и, словно собираясь с духом, тихо произнесла:
— Я уже давно чувствую себя плохо. Сначала думала, что просто устала. Бывает. Переутомление, недосып... Но потом стало хуже. Любое действие требует огромных усилий: проснуться, пойти на работу, приготовить детям завтрак. Даже просто одеться — уже подвиг.
Она подняла взгляд, и в глазах плескалась бездонная печаль.
— Я старалась не обращать на это внимания. Убеждала себя, что всё наладится. Потом пошла к психотерапевту. Он пытался разобраться, но, казалось, сам не понимал, что происходит. Говорил о возможной депрессии. Я пробовала что-то изменить, но ничего не помогало.
Алексей слушал, затаив дыхание, не перебивая. Впервые за долгое время он просто слушал.
— После того вечера в ресторане, — продолжила Ирина, — я обратилась к врачу. Это уже не в первый раз, когда я чувствовала себя плохо. Головокружение, слабость, иногда почти теряю сознание. Я сдала анализы, и есть подозрение на рак крови.
В комнате повисла гнетущая тишина. У Алексея всё поплыло перед глазами. Всё, что было раньше — раздражение, обиды, усталость — мгновенно исчезло. Осталась только она. Её голос. Её глаза.
Он подвинулся ближе, протянул руку и коснулся её пальцев. Руки у жены были ледяными.
— Ира... — прошептал он. — Почему ты сразу не сказала?
— Я сама не хотела верить, — ответила она. — Мне нужно было время... Я боялась. И сейчас боюсь. Боялась вызвать злость или безразличие...
— А как узнал мой друг?
— Его подруга работает в той клинике... Мы случайно встретились...
У Алексея перехватило дыхание. Он внезапно осознал: всё, чего он так боялся — быт, рутина, "не такая" жена — ничто по сравнению с реальным страхом. Страхом потерять её.
Внутри всё сжалось от боли. Впервые за долгое время он чувствовал не раздражение, а настоящую, острую боль.
— Я с тобой, — сказал он. — До конца. Что бы ни случилось. Скажи, что тебе нужно, и я сделаю всё, что в моих силах.
Ирина посмотрела на него, и в её глазах промелькнула искра жизни.
С этого дня всё изменилось. Алексей словно проснулся. Раньше он думал, что быть рядом — это просто жить вместе, вести хозяйство, приносить деньги. Но теперь он понимал: быть рядом — это держать за руку в моменты страха, когда плохо, когда нет сил. И он начал бороться за Ирину.
— Завтра поедем к хорошему специалисту, я записал нас на девять утра, — сказал он как-то утром, подавая ей завтрак. — Его рекомендовали знакомые, говорят, толковый врач.
— Ты всё сам? — удивлённо спросила Ирина.
— Конечно. Не волнуйся. Мы справимся. Всё будет хорошо! Я рядом!
Он возил её на приемы, обследования, химиотерапию. Ждал в коридорах, развлекал, пока она лежала под капельницей. Иногда просто держал за руку, иногда болтал обо всём на свете. Взял на себя заботу о детях, попросил помощи у матери.
— Помнишь, как мы опоздали на поезд на второй день после свадьбы? — усмехнулся он, поправляя плед на её плечах.
— Да, и ты потом нес чемодан целый километр.
— Ну хоть не тебя. Хотя ты легче, чем тот чемодан.
— Тогда — да, — грустно улыбнулась она. — А сейчас, кажется, немного поправилась.
Он нахмурился, прижал её пальцы к своим губам.
— У тебя всегда идеальный вес! И я тебя люблю, Ира. Очень.
Каждое утро он просыпался раньше, чтобы просто смотреть на неё. На её спящее лицо, уставшее, но до боли родное. И только после этого начинал свой день.
Он любил делать ей маленькие приятности. То преподнесёт цветы без всякого повода, то оставит нежное послание под подушкой. Иногда баловал изысканным завтраком, сервированным на подносе, словно они находятся в роскошном отеле. Она редко ела, но всегда благодарила его с искренней теплотой.
"Зачем ты тратишь деньги, Леш?" — говорила она, увидев огромный букет хризантем.
"Лишь бы ты была счастлива", — парировал он в ответ.
Они пережили тяжелые времена. Слабость, бессонные ночи, отчаяние. Срывы, периоды молчания. Неприятие пищи и лекарств. Порой казалось, что надежды больше нет.
И вот они в кабинете врача. Доктор спокойно произносит:
"У вас ремиссия. Это отличные новости".
Алексей услышал слова, но они не сразу дошли до его сознания. Он смотрел только на Ирину. А она — на него.
"Ты слышал? — прошептала она. — Это значит, я буду жить!"
Он молча кивнул, не зная, что сказать. Просто начал целовать её руки.
"Да, Ирина. У нас еще вся жизнь впереди! Мы победили".
Алексей и Ирина прожили долгую и счастливую жизнь.
Спустя годы, в таком же кабинете, Ирина крепко держала Алексея за руку.
Он сидел в кресле, ссутулившись. Болезнь постепенно стирала из его памяти лица, события, имена. Мир терял свои очертания. Но её лицо он всё еще узнавал.
Ирина была рядом. Она не отпускала его руку. Они действительно прошли долгий путь вместе. Со всеми радостями, невзгодами и судьбоносными моментами. То, что казалось концом, стало началом новой главы.
Теперь болезнь отнимала у Алексея самое дорогое — память. Но даже в этом тумане он искал глазами Ирину, и, найдя её, успокаивался. Он цеплялся за неё, за её голос, за прикосновения, за последние воспоминания.
Он не всегда помнил, какое сегодня число. Иногда путал, где находится. Но когда видел её, узнавал.
— Ты здесь..., — еле слышно произносил он.
— Я всегда с тобой, — отвечала она.