Выжимка из моего доклада на конференции 8 ноября 2023 г.
Тема сегодняшней конференции «Древние монашеские традиции и современность», как мне видится требует от нас ответа на вопрос: кто мы, монахи 21 века, в сравнении с монахами 1-7 веков (возьмем такой большой период и назовем его древним). Положительный ответ на этот вопрос может звучать двояко: либо мы хотим сказать, что являемся продолжателями древних монашеских традиций, либо, что современные монахи не могут уже жить так, как древние и поэтому необходима определенная трансформация. Хотя, нет, возможен еще третий вариант – и того, и другого понемногу.
При постриге монах дает три основных обета: нестяжание, безбрачие и непрестанная молитва. Но есть еще один и, как мне кажется, даже более важный – отречение от мира. Отречение от мира как-то не очень ярко фигурирует в темах о монашеских обетах, однако большинство наставлений святых отцов о монашестве, начинаются именно с этого правила. Объяснение простое – монах не сможет выполнить ни одного из вышеупомянутых обетов, если прежде не отречется от мира. При чем, отречение от мира – это не некое «внутреннее, духовное» отречение, а это вполне конкретный набор практических инструкций.
Отречение от мира не слишком ярко отражено в чине монашеского пострига, наверное, потому, что само собой предполагается, что, если человек решил посвятить себя монашескому образу жизни, то он должен изолировать себя от основной мирской жизни. Об этом говорят сами слова «монах», «инок», «отшельник». Именно факт ухода от мира исторически стал главным признаком монашеской жизни. Отречение от мира становится необходимой базой для исполнения обетов монаха. Невозможно быть нестяжателем, если ты живешь в миру или слишком близко к нему. Сегодня у монахов есть недвижимость, на всякий случай или чтобы отдохнуть иногда, личный автомобиль, чтобы передвигаться по служебным делам. Я совершенно сейчас не про то, чтобы священники передвигались на телеге и жили в соломенной избе, - так иногда оправдывают свое неверие некоторые особенно «ревнивые» атеисты. Я про то, что зачем монахов втягивают в эту светскую историю, в которой иеромонахи становятся в один ряд с белым духовенством.
Что делают монахи и иеромонахи со своими эффектно развивающимися рясами и наметками клобуков в концертных залах, школах, детских садах? Еще раз повторюсь – именно монахи, не белое духовенство. Белые священники имеют право и обязаны это делать, потому что они сами живут в миру и знают специфику такой просветительской работы. Но монахи, которые живут за закрытыми стенами и в определенном режиме, чему могут научить светских людей? Ну хорошо, а как же иеромонахи? Они же священники.
Иеромонахи – это всего лишь монахи, которых рукоположили, чтобы они совершали богослужение для собственной братии. И все. По-хорошему в монастыре не должно быть прихожан, потому что монастырь – это не приход. В монастыре живут только монахи, которые сами себя и обслуживают. Однако, сегодня есть монастыри, в которых обслуживающего женского персонала больше, чем самих монахов. И никого это особенно не смущает. Даже уже и самих монахов.
Конечно, многих прихожан привлекают монастыри своей особой атмосферой. Монахи отличаются своим добрым характером, особым спокойствием. И очень часто привлекают именно женщин. Не в каком-то непристойном смысле, нет. Дело в том, что в многих семьях очень сложные отношения между супругами, либо их совсем нет. Верующим женщинам не хватает нормального мужского внимания, и многие из них приходят за этим в монастырь. Так начинается скользкая дорожка. Хотя, по правилам общаться с женщиной может только духовно зрелый монах. А желательно, чтобы уже и старенький. Но в большинстве случаев сегодня за этим никто не следит.
Ну и остальные обеты начинают нарушаться по накатанной. Можно и, если даже нужно, выезжать за пределы монастыря, нужен автомобиль. А это уже собственность и вытекающие заботы и траты. Да и передвигаться хочется в более или менее комфортных условиях. В этом нет ничего предосудительного, но именно для монаха начинаются проблемы.
Если монах выходит за пределы монастырских стен, на него обрушивается вся «красота» этого мира, все его заботы и думки. Заниматься непрестанной, да хотя бы какой-то более или менее внимательной молитвой, становится весьма проблематично. И начинается это нескончаемое нытье: «молитва слабая, невнимательная» и так далее. Получается, одной рукой строишь, другой - тут же ломаешь.
Следует также отметить, что некоторые молодые люди хотят построить церковную карьеру, стать епископами, например. Ничего плохого в этом не вижу. Если семинарист обладает хорошими интеллектуальными и административными способностями, почему бы ему не стать архиереем. Но по формальному признаку епископом может стать только монах. И часто монашество становится лишь формальной ступенькой к сану епископа. Почему бы не разграничить эти области? Хочет человек стать епископом, - пусть будет целибатом и занимается церковными делами, а те, кто хотят монашеской жизни, - принимают постриг и живут в монастыре.
Ну и напоследок про монашеские наставления. Как человек, ведущий определенный аскетический образ жизни, может научить того, кто так не живет? Одно дело, опять же, умудренные годами старцы, которые могут дать совет от своего духовного опыта. Но что могут дать молодые монахи мирянам? Дать совет в семейной жизни? Это отдельная большая тема, сейчас просто могу сказать, что каждый должен давать советы только в той области, в которой он сам имеет опыт.
Подводя итог, видится только один выход из сложившейся ситуации. Сформулирую его очень кратко: необходимо правило об отречении от мира воплотить в прямом смысле. Монахи должны жить только в монастырях, не иметь прихожан, заниматься только тем, что необходимо для их собственного проживания. Для необходимой коммуникации с миром выделить мудрых взрослых монахов. Только в этом случае можно говорить о сохранении древних монашеских традиций в современном мире.