"Хорошо, жду с нетерпением…"
До меня донёсся обрывок разговора мужа с каким-то врачом. В голосе незнакомца звучала неподдельная тревога за моё состояние. Этот странный сон затягивает меня всё глубже. Интересно, куда он приведёт?
— Ну, ладно , — я устало опустилась на диван. — Что случилось до того, как я потеряла сознание? — и, невольно, начала кусать губы.
— Прекрати, — тихо вырвалось у него.
— Что? — я вопросительно вскинула брови.
— Кусать губы. Ты меня дразнишь, что ли?
Неужели в этом новом, чужом мире я так заигрывала со своим "лже"-мужем? Я осеклась, одёрнув себя.
— Мы… немного повздорили… а потом ты… ты потеряла сознание и ударилась о батарею…
Он нервно защёлкал пальцами, и голос его предательски дрогнул. Кажется, он что-то от меня скрывает.
— Я, кажется, никогда раньше не падала в обморок? — продолжала допытываться я.
— Да, этого никогда не было… Что ты творишь?
Он подошёл и бережно коснулся моего лица ладонями. Его пальцы обжигали, а взгляд был полон нежности и какой-то обречённой мольбы.
— Соня… ты издеваешься? Это жестокая шутка?
— Я не понимаю, о чём вы… — искренне ответила я. Незнакомец, словно очнувшись, резко встал.
— Почему ты мне "выкаешь"? Мы женаты восемь лет.
— Потому что я вас не знаю… — всё это начинает меня раздражать. Голова раскалывается от бешеного круговорота мыслей, и в глазах снова темнеет.
Он осторожно помог мне лечь на диван. Одно я поняла точно: этот мужчина не желает мне зла. В нём чувствовалась забота и… любовь? Надеюсь, моему чутью можно сейчас доверять.
Раздался звонок в дверь – пришёл доктор.
На пороге стоял высокий старик, лет шестидесяти, не меньше. В руке он держал потёртый чемоданчик. Окинув меня взглядом, полным невысказанного вопроса, он похлопал моего мужа по плечу.
— Здравствуйте, — решила я, что этого от меня ждут.
— Здравствуй, — ответил он, не отрывая от меня пристального взгляда. — Узнаёшь меня?
— Конечно, — я старалась держаться, чтобы не показаться сумасшедшей. — Вы наш участковый врач.
— Соня, это… мой отец, — прозвучал голос мужа из-за спины доктора.
Несколько томительных часов спустя я уже лежала в стерильной больничной палате. Благодаря связям моего свекра, из заслуженного выходного выдернули лучшего невролога нашего сонного городка. Прежде чем меня оставили в покое, я прошла через изнурительную череду обследований, оставивших внутри лишь выжженную пустыню. Ни единой искры настроения. Рядом, на неудобном стуле, словно потерянный ангел, сидела моя дочь.
— Мамочка, когда мы вернемся домой? — в ее голосе звучала робкая надежда.
— Алиса, я и сама задаюсь этим проклятым вопросом… Когда же я, наконец, вырвусь домой… — внезапно меня пронзила острая тоска по родным стенам, по родительскому дому. Я бы отдала все, чтобы вновь обнять свою сестру-близняшку Тоню, почувствовать ее тепло.
— Я слышала, как дедушка и папа говорили… Ты забыла нас? — в ее голосе прозвучал неприкрытый испуг, а небесно-голубые глазки наполнились слезами, готовыми вот-вот хлынуть потоком.
— Я просто устала… — как можно причинять боль этому хрупкому, прекрасному созданию?
— И… и меня тоже забыла? — с грустью в голосе она опустила свою любимую куклу на холодный кафельный пол.
— Иди ко мне, — я позвала ее, и она, робко приблизившись, доверчиво уткнулась в мои объятия. — Некоторые вещи невозможно стереть. Они держат нас на плаву.
— Какие вещи? — девочка вопросительно взглянула на меня, пытаясь разглядеть ответ в глубине моих глаз.
— Материнскую любовь, — я крепко прижала ее к себе, чувствуя, как ее маленькое сердечко бьется в унисон с моим.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге возникли мой муж и врач. Невролог, Алексей Петрович, выглядел измученным, словно сама старость тяжким бременем давила на его плечи. Казалось, что этот старый доктор уже одной ногой стоит за чертой.
— Итак, София, я внимательно изучил ваши снимки и анализы. У меня есть к вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
Я отрицательно покачала головой, не выпуская свою дочь из объятий. Она словно была моим спасательным кругом в этом бушующем море непонимания.
— Скажите, что вы помните? Какое ваше последнее воспоминание до того, как вы вновь обрели сознание сегодня?
В палате повисла густая, звенящая тишина. Все взгляды были прикованы ко мне, словно я была экспонатом под пристальным светом прожекторов. От неловкости я повернулась к окну, за которым шел дождь со снегом. Что я помню? Это был мучительный вопрос. В моей голове царил хаос, обрывки воспоминаний, словно осколки разбитого зеркала, разлетались в разные стороны. Я напряглась, собирая воедино ускользающие мысли, и закрыла глаза, пытаясь зацепиться хоть за что-то.
— Утро… Я собираюсь в университет… Черт, кажется, я точно провалю эту проклятую курсовую. Мама жарит блины, а Тоня… Тоня… — при имени сестры внезапно защемило сердце, словно кто-то грубо сжал его в кулаке, и пульс предательски участился. — Тоня…
В голове вспыхнуло лицо сестры… Она очень расстроена… Ее голос эхом пронесся в моем сознании: «Я никогда не выйду замуж!» «Не говори так!»
— Соня, — муж легонько потряс меня за плечи, возвращая в реальность.
— Что… что это было…? — я чувствовала себя потерянной и уязвимой. Мужчина крепко прижал нас с дочерью к себе, словно боялся, что я вновь исчезну.
— Очевидно, обрывок воспоминания посетил вашу жену… — произнес врач, нарушая молчание.
— Воспоминание? Память возвращается? — с неуверенностью и надеждой в голосе спросил мой муж.
— Не так быстро. В медицине встречаются разные случаи – от самых трагичных, до поистине чудесных. При соблюдении всех рекомендаций и назначенного лечения…
— Стоп, — перебила я врача, чувствуя, как во мне нарастает паника. — Что со мной? Объясните мне, наконец! Кто эти люди и почему я их не помню?
— У вас диссоциативная амнезия…
— Что? Какая еще амнезия? — я никогда раньше не слышала этих ужасных терминов. В моей семье всегда были здоровы, и болезни обходили нас стороной. Я поднялась с кушетки и приблизилась к доктору, требуя ответов.
— Очевидно-вы потеряли память из-за сильнейшего эмоционального потрясения. Иными словами, ваш мозг решил уберечь вас от информации, которая причиняет вам невыносимую боль, и стёр её из вашей головы, вернув вас в момент, где вы были абсолютно счастливы и безмятежны.
В палате вновь повисла гнетущая пауза. Я посмотрела в глаза совершенно незнакомому мне мужчине, который, как оказалось, был моим мужем. Необъяснимый страх ледяными иглами пронзил меня. Я не помню самых близких и дорогих мне людей. Что еще стерла моя память? Что могло меня так сильно потрясти? Неужели это было настолько ужасно, что мозг предпочел забыть об этом навсегда?
— Но мамочка же вспомнит нас, да? — снова в голосе моей малышки зазвучали испуганные нотки, лишая меня остатков самообладания.
— Конечно, — успокаивающе улыбнулся врач. — Ваша задача, Алиса, – помочь ей в этом. Чем больше ваша мама узнает о своей новой-старой жизни, тем лучше для нее.
Звучит обнадеживающе, но что-то внутри меня протестовало. А вдруг я не захочу знать, что стало причиной моей амнезии? Вдруг правда окажется слишком болезненной?
— Владислав Николаевич, можно вас на пару слов? — обратился врач к моему мужу.
Отлично, теперь я знаю имя моего спутника жизни – Влад. Они вышли из палаты, оставив нас с дочерью наедине.
— Не волнуйся, мамочка, я покажу тебе нашу любимую куклу – мы ее вместе связали, и ты сразу все вспомнишь!
Позитивный настрой ребенка – это, безусловно, прекрасно. Мне его сейчас очень не хватало. И вдруг меня осенило. Эта девочка что-то знает. Ведь она жила с нами, видела и слышала то, что могло бы стать недостающим кусочком паззла моей памяти.
— Послушай, Алиса, — я наклонилась к ней как можно ближе и тихо спросила: — Мама часто плакала?
— Ну, последнее время — да, — девочка избегала моего взгляда и продолжала старательно расчесывать кукольные волосы.
— А что так сильно расстраивало маму? Что заставляло ее грустить?
— Братик… — девочка подняла на меня заплаканные глаза, полные детской печали.
— Что? Какой братик? — я выпрямила спину, чувствуя, как по телу пробегает дрожь.
Дверь открылась, и в палату вошел мой муж. Мне показалось, что он выглядит немного бодрее, чем прежде. Или Влад просто пытался поднять нам настроение и подарить хоть немного надежды в этой непростой ситуации. Он бросил быстрый взгляд на дочь, и я поняла, что муж случайно услышал обрывок нашего разговора.
— Ну что, собираемся и едем домой? — весело произнес он, стараясь скрыть тревогу, и подхватил Алису на руки.
— Как? — изумленно спросила я. — А лечение? Разве мне можно покидать больницу?
— Впереди выходные, и в больнице все равно никого не будет из врачей. К тому же, Алексей Петрович сказал, что дом – лучшее лекарство от твоего недуга.
Влад подошел ко мне и нежно провел рукой по моей щеке. В его глазах я увидела столько боли и любви, что мне стало не по себе. Вот только я не чувствовала ответного тепла. Он был чужим для меня. Незнакомцем, от которого хотелось избавиться, убежать как можно дальше.