Вера подошла к знакомому подъезду и замерла перед входной дверью. Ключ от этой квартиры всегда лежал в её сумочке. Сколько раз она поднималась по этим ступенькам, чтобы навестить бабулю! Приносила продукты, лекарства, убиралась в комнатах. И вот теперь двери для неё закрыты. Как же так получилось?
Прошло всего две недели со дня похорон Клавдии Степановны. Душевная боль ещё не утихла, а тут новый удар. И нанесла его родная тётя – Ирина Петровна, младшая дочь бабушки.
– Верочка, я думаю, ты понимаешь, что ключи от квартиры следует вернуть, – сказала она племяннице после поминок. – Всё-таки это теперь моя собственность.
– Как твоя? – опешила Вера. – Бабушка же... она мне завещала...
– Что она тебе завещала? – в тоне тёти явно зазвучал металл. – У тебя есть документы? Завещание?
– Нет, но она всегда говорила...
– Говорила, говорила... мало ли что она говорила, – перебила Ирина Петровна. – У неё, знаешь ли, в последние годы с головой не всё в порядке было. Забывчивость, рассеянность. Ты же сама жаловалась, что она вечно теряла вещи, путала дни недели.
Как ни странно, но мать Веры – Светлана, старшая дочь бабушки, промолчала. Она стояла, опустив глаза, и нервно теребила кулон на шее.
– Мама, скажи что-нибудь! – воскликнула Вера. – Ты же знаешь, что бабушка обещала оставить квартиру мне, потому что я за ней ухаживала все эти годы! Тётя Ира даже не появлялась здесь месяцами!
– Доченька, я... – Светлана замялась, – давай не будем устраивать сцен. Ирина права. Если нет документов, то по закону квартира переходит её детям.
Вера не верила своим ушам. Ей казалось, что она попала в какой-то абсурдный сон. Неужели мама не на её стороне? Неужели ей не важна справедливость?
– Ты что же, считаешь это нормальным? – Вера почувствовала, как слёзы подступают к горлу. – Я здесь была каждый день! Я стирала, готовила, лекарства давала! А тётя Ира даже на день рождения к бабушке не приходила!
– Не преувеличивай, – скривилась Ирина Петровна. – Ты делала то, что должна была делать как внучка. Не стоит выставлять это как какой-то подвиг. К тому же, у меня трое детей, работа с ненормированным графиком. Я не могла уделять маме столько времени, сколько хотелось бы.
– Но это нечестно! – воскликнула Вера. – Бабушка хотела...
– Хватит! – вдруг резко оборвала её Светлана. – Завещания нет. Квартира достанется Ириным детям. Точка. Отдай ключи сестре и поехали домой.
И вот сейчас, спустя две недели, Вера стояла перед дверью, за которой прошло её детство, и не могла поверить, что больше никогда не войдёт сюда как к себе домой. Квартира с видом на парк, с уютной кухней, где бабушка пекла самые вкусные в мире пироги с яблоками, теперь принадлежала семье тёти, которая годами не находила времени навестить мать.
Вера достала телефон и набрала номер своей подруги Марины.
– Представляешь, они уже сделали оценку квартиры! Готовятся продать её. Тётя даже вывезти вещи бабушки не дала. Всё выбросила, – голос Веры дрожал.
– Боже мой, Вера, как же так? – воскликнула Марина. – Ты говорила с юристом?
– С каким юристом? Что я могу доказать? У меня нет завещания. Бабушка всё собиралась сходить к нотариусу, но откладывала... А теперь...
– Послушай, приезжай ко мне. Не стой там, только душу травишь. Мой сосед как раз юрист, специализируется на наследственных делах. Может, он что-то посоветует.
– Хорошо, – вздохнула Вера. – Еду.
Спустя час Вера сидела в уютной кухне Марины и рассказывала всю историю её соседу Андрею – молодому мужчине в очках, который внимательно слушал, делая какие-то пометки в блокноте.
– Понимаете, Андрей, бабушка неоднократно говорила, что оставит квартиру мне. Она ценила мою заботу. Но до оформления завещания дело так и не дошло.
– А были свидетели этих разговоров? – спросил Андрей.
– Конечно! Мама слышала, соседка бабушкина, Валентина Семёновна. Даже моя тётя знала об этом, потому что бабушка ей говорила. Но теперь она делает вид, что ничего такого не было.
– Хм, – Андрей задумчиво покрутил ручку в руках. – Ситуация непростая. По закону, если нет завещания, имущество переходит наследникам первой очереди – детям, супругу, родителям. В данном случае – вашей маме и тёте.
– Но разве не имеет значения то, что бабушка хотела иначе?
– Устные обещания, к сожалению, юридической силы не имеют, – покачал головой Андрей. – А вот что действительно интересно... Вы упомянули, что ухаживали за бабушкой. Как долго это продолжалось?
– Последние пять лет точно. После того, как у неё случился инсульт, она стала нуждаться в постоянной помощи.
– А вы нигде не работали в это время?
– Работала, конечно. У меня удалённая работа, переводы делаю. Поэтому я и могла быть с бабушкой каждый день.
– Понятно, – кивнул Андрей. – А теперь скажите, вы как-то фиксировали свои расходы на бабушку? Чеки сохраняли от лекарств, продуктов?
– Нет, зачем? – удивилась Вера. – Я же не думала, что придётся что-то доказывать.
– А соцработники к вашей бабушке не приходили?
– Нет, я же всё сама делала.
Андрей вздохнул.
– Тогда ситуация сложная. Но не безнадёжная. В гражданском кодексе есть статья о фактическом принятии наследства. Если вы продолжали жить в квартире бабушки после её смерти, платили за коммунальные услуги, осуществляли ремонт – это может быть аргументом.
– Но я не жила там постоянно, я приходила каждый день, – возразила Вера.
– Понимаю. Но давайте подумаем... Вы упомянули, что у бабушки были проблемы с памятью. А было ли когда-нибудь официальное обследование? Диагноз деменции, например?
– Нет, официально ничего такого не было. Обычные возрастные изменения.
– Тогда аргумент вашей тёти о недееспособности бабушки несостоятелен, – заметил Андрей. – Но это палка о двух концах. Если бабушка была дееспособна, почему она не оформила завещание?
– Она собиралась! – воскликнула Вера. – Просто всё откладывала. Говорила, что ещё успеет.
Марина, до этого молча слушавшая разговор, вдруг оживилась.
– Слушай, Вера, а что если... Помнишь, ты рассказывала, что бабушка вела дневник?
– Да, она записывала туда всякие мелочи из жизни, чтобы не забывать. А что?
– А что если там есть какие-то записи о её намерениях относительно квартиры? – предположила Марина.
Глаза Веры расширились от внезапной мысли.
– Точно! Она действительно могла написать об этом. Но... дневник остался в квартире. А тётя меня туда не пустит.
– А что насчёт вашей мамы? – спросил Андрей. – Почему она не поддерживает вас?
Вера сникла.
– Не знаю. Мама всегда была... мягкой. Тётя Ира – напористая, громкая. Мама никогда не могла ей противостоять. Даже в детстве все игрушки всегда доставались тёте, хотя она младшая.
– Понятно, семейная динамика, – кивнул Андрей. – И всё же, я бы на вашем месте попробовал. Поговорите с мамой, попросите её помочь вам хотя бы забрать личные вещи бабушки. А заодно поищите дневник.
Вера решительно кивнула.
– Хорошо, я попробую.
На следующий день Вера пришла домой к матери. Светлана выглядела уставшей и какой-то потухшей.
– Мама, нам нужно поговорить, – твёрдо сказала Вера, проходя в кухню.
– О чём? – Светлана нервно поправила волосы. – Если об этой квартире, то я не хочу больше слушать упрёки.
– Не упрёки, мама. Я просто хочу понять. Почему ты позволяешь тёте Ире так поступать? Ты же знаешь, что бабушка хотела оставить квартиру мне.
Светлана опустилась на стул и закрыла лицо руками.
– Верочка, ты не понимаешь... Всё сложно.
– Так объясни мне! – воскликнула Вера. – Что может быть сложного в том, чтобы поступить справедливо?
Светлана подняла глаза на дочь, и Вера с удивлением увидела в них слёзы.
– Ты знаешь, что у твоего отца проблемы с бизнесом? Мы на грани банкротства. Ира предложила... она сказала, что если я не буду вмешиваться в дело с квартирой, она даст нам часть денег от продажи. Нам очень нужны эти деньги, Вера! Иначе мы потеряем всё.
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. Родная мать предала её из-за денег? Это было слишком больно.
– Значит, моя справедливость стоит меньше, чем деньги от продажи бабушкиной квартиры? – горько спросила она.
– Ты не понимаешь! Речь идёт о выживании нашей семьи! О крыше над головой! – Светлана всхлипнула. – Я знаю, это ужасно. Я сама себя ненавижу за это решение. Но у меня нет выбора.
Вера молчала, пытаясь справиться с бурей эмоций внутри.
– Мама, мне нужно хотя бы забрать личные вещи бабушки. Фотоальбомы, её дневник. Это же память, неужели и это тётя Ира выбросит?
Светлана покачала головой.
– Она уже всё вывезла. Сказала, что нанимает бригаду для косметического ремонта, чтобы повысить цену.
– И ты позволила?! – Вера не верила своим ушам. – Даже семейные фотографии?
– Я... я не знала, – растерянно произнесла Светлана. – Она просто сказала, что разберётся с вещами.
– А дневник? Куда она дела бабушкин дневник?
– Не знаю. Наверное, выбросила вместе со всем остальным.
Вера почувствовала, как внутри поднимается волна гнева.
– Я поеду к ней. Прямо сейчас.
– Вера, не надо скандала, – попыталась остановить её мать.
– Я не собираюсь устраивать скандал. Я просто хочу спасти то, что ещё можно спасти.
Через час Вера стояла у дверей квартиры тёти. Нажала на звонок. Дверь открыла двоюродная сестра Аня – старшая дочь Ирины Петровны.
– Вера? – удивлённо произнесла она. – Что ты здесь делаешь?
– Мне нужно поговорить с твоей мамой. Она дома?
– Нет, она на работе. Что-то случилось?
Вера замялась, глядя на двоюродную сестру. Они никогда не были близки, но и врагами тоже не были.
– Аня, ты знаешь, что твоя мама выбросила все бабушкины вещи? Все фотоальбомы, письма, дневник?
Аня нахмурилась.
– Как выбросила? Она привезла коробки с фотографиями и какими-то бумагами. Сказала, что разберёт позже.
У Веры в груди затеплилась надежда.
– Ты можешь показать мне эти коробки? Там есть очень важные для меня вещи.
Аня колебалась.
– Не знаю, мама будет недовольна...
– Аня, пойми, это наша общая история, – настаивала Вера. – Там фотографии, где мы все вместе – ты, я, наши родители. Неужели ты хочешь, чтобы всё это оказалось на помойке?
Аня посторонилась, пропуская Веру в квартиру.
– Ладно, заходи. Коробки в кладовке.
Вера прошла внутрь, чувствуя, как громко стучит сердце. В тесной кладовке громоздились три больших картонных коробки с надписью "Мамины вещи".
– Можно мне посмотреть? – спросила Вера.
– Смотри, – кивнула Аня. – Только ничего не выноси без разрешения мамы, хорошо?
Вера опустилась на колени перед коробками и начала перебирать их содержимое. Фотоальбомы, старые письма, поздравительные открытки... И вот он – потёртый кожаный дневник бабушки.
– Нашла! – воскликнула Вера, прижимая дневник к груди.
– Что это? – поинтересовалась Аня.
– Бабушкин дневник. Она вела его много лет.
Вера начала листать страницы, исписанные аккуратным почерком. Записи о погоде, о здоровье, о визитах родственников...
И вдруг её взгляд зацепился за запись, датированную прошлым годом.
"Сегодня снова приходила Верочка. Принесла лекарства, убралась в квартире, приготовила обед на два дня вперёд. Золотая девочка. Как же я благодарна ей за заботу! Ирина опять не появляется уже третий месяц. Даже не звонит. Всё занята, занята. В молодости мне тоже некогда было – работа, дети. Но я находила время для своих родителей. Я твёрдо решила – квартира будет для Верочки. Завтра же позвоню Марии Васильевне, она обещала помочь вызвать нотариуса на дом."
Сердце Веры болезненно сжалось. Бабушка собиралась оформить завещание. Просто не успела...
– Что там? – Аня заглянула через плечо Веры.
Вера показала ей запись.
– Вот, бабушка хотела оставить квартиру мне. Она даже собиралась вызвать нотариуса.
Аня внимательно прочитала страницу и нахмурилась.
– Но почему тогда мама говорит, что квартира должна достаться нам?
– Потому что по закону, если нет завещания, наследство делится между детьми покойного. То есть между твоей мамой и моей.
– А ты... ты действительно каждый день навещала бабушку? – вдруг спросила Аня.
– Да, – просто ответила Вера. – Последние пять лет я приходила к ней ежедневно. Утром перед работой и вечером. А по выходным оставалась на целый день.
– А мама?
– Твоя мама? – Вера не хотела говорить плохо о тёте. – Она... была занята.
Аня помолчала, затем решительно кивнула.
– Я скопирую эту страницу. И ещё пролистай, может быть, есть другие подобные записи.
– Зачем тебе копия? – удивилась Вера.
– Я поговорю с мамой. Это... это неправильно. Если бабушка хотела оставить квартиру тебе, значит, так и должно быть.
Вера с недоверием смотрела на двоюродную сестру.
– Ты серьёзно?
– Да, – твёрдо сказала Аня. – Я, знаешь ли, тоже очень любила бабушку. И мне стыдно, что мы редко её навещали. А ты... ты была ей настоящей внучкой. Мама не права.
Они нашли ещё несколько записей, где бабушка упоминала о своём намерении оставить квартиру Вере. Аня сфотографировала все эти страницы.
Вечером того же дня раздался звонок. Вера взяла трубку и услышала голос тёти:
– Вера, это Ирина. Мы можем встретиться завтра? Нам нужно поговорить.
Голос тёти звучал непривычно мягко, без обычных командных ноток.
На следующий день Вера пришла в кафе, где назначила встречу тётя. Ирина Петровна уже сидела за столиком, перед ней стояла чашка нетронутого кофе.
– Здравствуй, Вера, – сказала она, когда племянница села напротив. – Спасибо, что пришла.
– Здравствуйте, – сухо ответила Вера. – О чём вы хотели поговорить?
Ирина Петровна некоторое время молчала, собираясь с мыслями.
– Аня показала мне записи из маминого дневника, – наконец произнесла она. – И... мы долго говорили. Она рассказала, как ты заботилась о маме все эти годы.
Вера молчала, не зная, к чему клонит тётя.
– Мне стыдно, Вера, – неожиданно сказала Ирина Петровна. – Я... я была плохой дочерью. Всё время находила оправдания, почему не могу навестить маму. Работа, дети, усталость... А на самом деле просто не хотела видеть, как она стареет, как угасает.
Тётя достала из сумки конверт и положила его на стол.
– Что это? – спросила Вера.
– Дарственная. Я переписываю мамину квартиру на тебя. Это то, чего хотела мама. И это справедливо.
Вера смотрела на конверт, не веря своим ушам.
– Но... а как же деньги, которые вы обещали моей маме?
– Я помогу Светлане по-другому. Без этих нечестных условий, – Ирина Петровна покачала головой. – Знаешь, иногда требуется встряска, чтобы понять, кем ты стал. Аня не разговаривала со мной целый день после того, как увидела дневник. Моя собственная дочь стыдилась меня. Это... это было больно. Но правильно.
Вера медленно взяла конверт.
– Спасибо.
– Не благодари, – покачала головой тётя. – Я просто исправляю свою ошибку. И, Вера... я бы хотела попросить прощения. За всё.
Через месяц Вера снова стояла перед дверью бабушкиной квартиры. Только теперь это была её собственная дверь. Она вставила ключ в замок и повернула его.
В квартире пахло краской – тётя всё-таки успела начать косметический ремонт. Вера прошла на кухню и открыла окно. С улицы донёсся шум парка – тот самый звук, который так любила бабушка.
Вера достала из сумки дневник и положила его на подоконник. Затем набрала номер Марины.
– Ну что, новоселье скоро? – спросила подруга.
– Обязательно, – улыбнулась Вера. – Только сначала закончу ремонт. Хочу сделать всё так, как понравилось бы бабушке.
– Она бы гордилась тобой, – мягко сказала Марина.
– Знаешь, – задумчиво произнесла Вера, глядя в окно на кроны деревьев, – я думаю, что дело не в квартире. Бабушка научила меня чему-то гораздо более важному – тому, что справедливость всё-таки существует. Просто иногда ей нужно немного помочь.
Марина засмеялась:
– Философ ты мой! Лучше скажи, когда заедешь за обоями. Я нашла именно тот узор, который ты искала.
Вера улыбнулась и ещё раз окинула взглядом кухню, мысленно представляя, как здесь будет уютно, когда всё будет готово. На месте старого серванта появится новый книжный шкаф, а на подоконнике, как и при бабушке, будут стоять горшки с геранью.
Где-то в глубине души она чувствовала присутствие Клавдии Степановны – и знала, что бабушка одобрила бы её планы.