В списках личных врагов Германа Геринга после войны обнаружилось необычное предписание: "Смеющийся паяц подлежит уничтожению". Так нацисты называли советского летчика-аса Владимира Довейко, который до войны выступал в цирке — он был воздушным гимнастом. Окончив три военные летные школы, артист превратил цирковую точность в боевое мастерство. Его бомбардировщик украшал узнаваемый знак — смеющийся клоун с надписью "За советское искусство!".
Биография Владимира Довейко не уместилась бы и в десяти томах — столько в ней было невероятных поворотов. Он родился в 1922 году в семье, где цирк был не профессией, а образом жизни. Его дедушка, граф по происхождению, попал в цирк из любви к артистке. Отец — виртуоз проволоки, эквилибрист. Мать — жонглёр, мечтавшая, чтобы сын выбрал «нормальную» профессию. Но девятилетний Володя уже знал своё предназначение. Пока взрослые спорили, станет ли он дрессировщиком, мальчик тайком бежал в цирк — отрабатывать сальто по 50 копеек за подход.
К тринадцати годам Довейко уже соревновался со взрослыми артистами, исполняя немыслимые комбинации — тройные пируэты, арабские сальто. Позже он установит семь мировых рекордов, первым в истории исполнив четверное сальто с подкидной доски. Но в 1941 году воздушная акробатика сменилась другой — боевой.
«Мой отец добровольцем пошел на фронт, невзирая на свою артистическую бронь и протесты родственников, — рассказывал сын Довейко, народный артист России Владимир Довейко-младший. — Он стал настоящим асом-бомбардировщиком, участвовал в первом дневном налете на Берлин - причем ему доверили вести эскадрилью. Вообще, он был немножко сумасшедший летчик, в хорошем смысле этого слова".
Доброволец Довейко прошёл три лётные школы, став пилотом тяжёлого бомбардировщика. Его самолёт с рисунком смеющегося клоуна и надписью «За советское искусство!» наводил ужас на фашистов. После того как экипаж Довейко сбил племянника самого Геринга, лётчик попал в личные враги рейхсмаршала и правой руки Гитлера.
«В тот день над Бреслау собралась большая облачность, и полк получил приказ вернуться на базу. Обидно было возвращаться ни с чем. Мой комсомольский экипаж возьми и подначь меня: «Давай, командир, мы с тобой!» Самолет пробил облачность и только стал ложиться на боевой курс, как на нас выскочил «мессершмитт», дал очередь и ушел вниз на разворот. Пилот, что ли, был неопытный? А у меня на «боинге» четыре пулемета как пушки. Я поймал его в крест. Ударил очередью - аж самолет задрожал, но я его сбил…», — вспоминал Владимир Довейко этот бой, после которого стал живой легендой Советского Союза.
Весной 1945 года, когда война уже дышала в затылок самому Берлину, экипаж Владимира Довейко на американском B-25 совершил 21 боевой вылет. Их мишенями стали Бреслау, Фюрстенвальд, сам Берлин — и сотни фашистских солдат, для которых смеющийся клоун на фюзеляже бомбардировщика стал последним, что они видели в жизни.
Этот дерзкий художественный жест — клоунская рожица с подписью "За советское искусство!" — поначалу вызвал бурю эмоций у командования.
— "Все рисуют медведей с бомбами, орлов, пишут "За Сталина", — вспоминал Довейко. — А я — клоуна. Командир полка пришел в ярость: "Сотри немедленно!"
Но когда на смотр прибыл генерал, судьба необычной эмблемы решилась неожиданно:
— "Давай, — рассмеялся тот, — по-клоунски их бомби!"
Так "смеющийся мститель" получил официальное разрешение терроризировать врага до последних дней войны — уже не просто как летчик, а как настоящий артист возмездия. Каждый его вылет становился спектаклем, где роль зрителей отводилась тем, кто еще недавно смеялся над оккупированной Европой. Теперь смеялся он — и этот смех звучал для них страшнее взрывов.
После Победы командование не хотело отпускать высочайшего аса. Лишь личная просьба — «Вся моя семья в цирке, и я хочу домой» — убедила маршала подписать приказ о демобилизации.
И он вернулся. Без единого ранения, сохранив удивительную форму — те самые сальто отрабатывал на аэродромных лужайках между боевыми вылетами. После войны Владимир Довейко собрал под куполом цирка квартет, который мир запомнил под разными именами, но с одним неизменным эпитетом — "лучшие". Четыре мастера, четыре стихии, четыре воплощения воздушной акробатики — их номер "Акробаты-прыгуны с подкидными досками" перевернул представление о возможностях человеческого тела. В Будапеште, на смотре европейской цирковой элиты, их ждал триумф — лавровый венок за лучший номер программы. Мир аплодировал стоя: Япония окрестила их "тайфуном", Германия — "фантастическими акробатами", Америка — "космическими прыгунами".
Кстати, в 1950-е годы судьба Владимира Довейко могла круто измениться — его всерьёз рассматривали в качестве кандидата в первый отряд космонавтов.
"Отец уже получил звание заслуженного артиста РСФСР и готовился к гастролям во Францию, когда неожиданно получил срочный вызов в военкомат, — вспоминает Довейко-младший. — Генеральный управляющий Госцирка Феодосий Бардиан буквально бился за него, дошёл до самой министра культуры Фурцевой. Лишь потом выяснилось: набирали будущих покорителей космоса, а мой отец с его идеальным вестибулярным аппаратом, ростом и уникальным сочетанием навыков — профессиональный акробат, боевой лётчик-ас — был идеальным кандидатом".
Сын легендарного артиста с теплотой рассказывает об особом отношении к отцу: "Я с детства понимал, что папа — необыкновенный человек. Это читалось в глазах тех, кто с ним общался. Даже мировые знаменитости не могли скрыть восхищения".
Особенно запомнились гастроли в Торонто: "На представление пришёл сам Мик Джаггер с семьёй. Его, окружённого охраной, никто не смел беспокоить. Но после нашего номера рок-легенда, потрясённый выступлением, сам бросился обнимать артистов и пригласил всех на свой концерт".
В Лос-Анджелесе их программу посещали голливудские звёзды, а в СССР — известные деятели искусства. "Но мы никогда не волновались из-за знаменитых зрителей, — признаётся Довейко-младший. — Отец учил: на арене нужно выкладываться на все сто — будь то перед простыми зрителями или перед королями".
Владимир Довейко создал поистине революционный акробатический номер с подкидными досками — аттракцион «Романтики», который не имел аналогов в мировом цирковом искусстве. В 1993 году этот уникальный номер был удостоен высшей награды на Международном цирковом конкурсе в Сантьяго, а сам Довейко стал обладателем престижнейшего «Золотого клоуна» в Монте-Карло — своеобразного «Оскара» циркового мира.
Его артистическая натура, сочетавшая в себе физическое совершенство и невероятную харизму, привлекла внимание кинематографистов. Довейко блистал не только на манеже, но и на экране, снявшись в таких фильмах, как «Мишка принимает бой», «Всадники», «Много шума из ничего», «Самый сильный», «Смелого пуля боится», «Чисто английское убийство» и «Путешествие миссис Шелтон». Его талант одинаково ярко раскрывался как в цирковых трюках, так и в драматических ролях, подтверждая статус универсального артиста экстра-класса.
Владимир Довейко до последних дней оставался верен манежу, доказывая, что настоящее искусство не знает возраста, а с годами лишь обретает неповторимую глубину и блеск. А его жизнь стала воплощением того, как талант, помноженный на невероятное трудолюбие, превращает артиста в вечную легенду.