— Ты ревнуешь к моему успеху! — бросила Катя, швыряя в мужа ложкой. Не простой — серебряной, подаренной на открытие её кофейни. Та сверкнула в полутьме помещения, описав идеальную дугу, прежде чем приземлиться на грудь Дмитрия, оставив неприглядное кофейное пятно на его любимой белой майке.
— Успех? — фыркнул Дмитрий, отряхивая с майки каппучино, капли которого разлетелись по недавно отполированному полу. — Это твой сарайчик с буржуйскими ценами успехом назвать? Да тут даже воробьи на крыше чихают от запаха твоей «эксклюзивной» стрепни! Ты хоть понимаешь, как смешно выглядишь со своими претензиями на элитарность?
Катерина мечтала о кофейне с тех пор, как впервые попробовала какао в маленьком придорожном кафе, куда их завезла школьная экскурсия. Ей было всего пять, и шоколадный напиток показался ей вкуснее всего на свете. Не то чтобы это был осознанный выбор — просто в пять лет она решила, что «кафе» звучит благороднее, чем «продавец мороженого». Каждый вечер она засыпала, представляя, как встречает гостей в своем уютном заведении, как делает для них особенные напитки. С годами мечта обросла деталями: аромат свежемолотых зёрен, распространяющийся по всей улице, витрина с эклерами как у бабушки в альбоме про Париж, клиенты, восхищённо щёлкающие языком: «Катюша, ты волшебница! Такого кофе мы нигде не пробовали!».
Дмитрий поддерживал её… Нет, не мечту — идею сидеть дома, быть тихой, незаметной, удобной. Он появился в её жизни, когда Катя уже почти сдалась, смирившись с ролью школьной учительницы в районной школе. «Зачем тебе это, Кэт? — ворковал он, забирая её зарплату учителя и снисходительно оставляя "на булавки". — Ты же родишь мне детей, будешь печь блины, а я… — тут он делал паузу, будто выбирая между «стану олигархом» и «куплю новую приставку», глаза его туманились абстрактными мечтами, — я обеспечу тебе счастливую жизнь! Зачем тебе эти заботы, когда у тебя есть я?»
Обеспечил. Когда Катя, продав бабушкины серьги – единственное наследство, доставшееся ей от родственницы, осмелилась открыть «Coffee&Katy», скромное заведение на окраине спального района, он внезапно вспомнил, что «творческий кризис» — это не только лежание на диване и обещания найти работу "завтра". Его одолела ревность – не любовная, а мелочная, завистливая, ядовитая.
— Ты нарушаешь наш договор! — рычал он, обнаружив, что вместо трёхкомнатной «счастливой жизни», обещанной им когда-то на первом свидании под звёздами, получил угол в кофейне и жену, возвращающуюся домой за полночь. — Где дети? Где блины? Где моя тихая жена в фартуке? Я не для этого на тебе женился!
— Жена сбежала в бизнес, — парировала Катя, разливая латте по чашкам с ловкостью фокусника. Запястья её стали тоньше, а взгляд — увереннее. — Ищи в разделе «пропавшие ценности». Или в графе "свобода", которую ты так старательно топтал пять лет.
Первыми «ценностями», явившимися на порог кофейни с претензиями, оказались свёкор со свекровью. Появились в день открытия с пустыми банками и полными претензий, когда Катя еще не успела нарезать праздничный торт, а первые посетители только-только начали рассаживаться:
— Дорогая, — начала свекровь Марфа Игнатьевна, целуя Катю в макушку (промахнулась — попала в ухо, оставив след помады), — мы решили поддержать твой… хм… предприятие. Приносим домашние соленья для клиентов! Это мой фирменный рецепт, от бабушки достался. Ими еще Брежнева угощали на партийном собрании!
«Соленья» пахли так, будто их месяц мариновали в носках боксёра после тяжелого матча. Банки подозрительно вздулись, а жидкость внутри имела неестественный зеленоватый оттенок. Катя вежливо отказалась, стараясь не обидеть родню мужа. Ответом стал спектакль, достойный театра абсурда:
— Ты презираешь наш труд! — взвыл свёкор Борис, хлопая крышкой по банке так, что рассол брызнул на новую скатерть. — Мы ночи не спали, чтобы тебе помочь! Дмитрий, скажи жене, как надо уважать родителей! Она совсем от рук отбилась, с тех пор как фантазии в голову ударили!
Дмитрий, жующий бесплатный эклер уже третий по счету, лишь пробурчал с набитым ртом:
— Мама права. Ты стала стервой, Кэт. Раньше ты была такой милой, а теперь тебя не узнать. Эта кофейня меняет тебя, и не в лучшую сторону.
Вторым актом семейной драмы стали «семейные обеды», превратившиеся в ритуал унижения. Каждое воскресенье родня Дмитрия, включая двоюродных племянников и тетушек третьей линии, являлась в кофейню, занимая лучшие столики, требовала «фирменное меню» в двойных порциях и платила… комплиментами, от которых несло фальшью за километр:
— Катенька, ты же не обедняешься! — приговаривала Марфа Игнатьевна, методично засовывая в сумку салфетки с логотипом, сахар в пакетиках и даже бумажные стаканчики. — Мы семья! Родные люди должны поддерживать друг друга. Вот мы тебя поддерживаем – даем рекламу твоему заведению!
Семья, напоминавшая саранчу, опустошала запасы, оставляя вместо денег советы, от которых у Кати сводило зубы: «Тебе надо больше спать, а то мешки под глазами делают тебя на десять лет старше!» или «Этот пирог суховат — ты замуж выходила, должна уметь готовить! Может, тебе стоит курсы кулинарные посетить, а не бизнесом заниматься?».
— Ревнуешь? — язвил Дмитрий, видя, как Катя поздно вечером, когда все ушли, сидит над тетрадью, считая убытки и кусая губы. — Им просто нравится твоя… хм… кулинария! Я же говорил, что у тебя талант – к плите, а не к предпринимательству!
Кулинарный террор достиг своего пика, когда Марфа привела «подругу» — тётю Грушу, грузную даму с усиками и властным голосом, владелицу ларька «Пирожки от Груни» на вокзальной площади.
— Она тебя научит, как бизнес вести! — торжественно объявила свекровь, как будто представляла миру великого гуру. — У нее двадцать лет опыта! А ты ей за помощь скидочку сделай… Ну, процентов 70! Она бедная пенсионерка, а у тебя тут все равно пусто по утрам.
«Наука» от тети Груши свелась к тому, что она, заняв место у кассы, пролила кофе на клавиатуру новенького компьютера, а затем потребовала компенсацию «за моральный ущерб», утверждая, что её оскорбили, предложив слишком горячий напиток. "Это же могло кончиться ожогом! Я в своем ларьке такого не допускаю!"
— Всё! — взорвалась Катя, выставляя родню за дверь под удивленными взглядами редких посетителей. — Хватит кормить дармоедов! Или платите как все, или не приходите вовсе!
Вечером Дмитрий устроил истерику, какой не закатывал даже когда его любимая футбольная команда проиграла финал:
— Ты опозорила меня! Мать плачет, не выходит из комнаты, отец грозится инфарктом! Меня засмеяли все родственники! Или извинишься перед ними, или…
— Или развод? — перебила Катя, доставая из ящика стола заранее подготовленную папку с документами. — Вот условия: ты — к маме, которая тебя так обожает, я — к успеху. По-моему, справедливо. Каждый получит то, чего хочет.
Он не ушёл. Гордость не позволила признать поражение. Но через неделю в кофейню, когда там собрались постоянные клиенты – в основном студенты и офисные работники, ценившие качественный кофе, – ввалились «особые клиенты» — брат Димы Сергей с дружками, от которых за версту несло пивом и агрессией.
— Босс разрешил бесплатный фуршет! — орал братан, роняя стулья и ставя на стол ящик дешевого пива. — Всё за счёт заведения! Дима сказал, сегодня праздник – месяц, как вы открылись!
Компания уже начала распаковывать закуски, принесенные с собой, и требовать у испуганной официантки бесплатных десертов, когда Катя, вызвав полицию и охранника-рестлера Славу из соседнего спортзала, решительно взяла ситуацию в свои руки. Она наблюдала, как «гости» уносились в автозаке, выкрикивая угрозы и обещания «вернуться с подкреплением». Дмитрий, прячась за стойкой, хрипел, пытаясь отрицать очевидное:
— Это шутка! Они просто… проверяли пожарную сигнализацию! Я не думал, что они так себя поведут! Ты все неправильно поняла, они хотели поздравить тебя!
— Проверка окончена, — заявила Катя, вручая ему чемодан, собранный еще после инцидента с тетей Грушей. — Твой сигнал — жалкий писк. Пора тебе узнать, как звучит настоящий успех. Без тебя.
Через полгода «Coffee&Katy» стала одним из самых популярных мест в районе. Катя расширила меню, наняла кондитера и даже открыла маленькую школу бариста для желающих. В свой выходной она сидела за дальним столиком, наблюдая за слаженной работой персонала, когда в дверь вошла Марфа Игнатьевна, заметно похудевшая и постаревшая.
— Можно присесть? — спросила она, не глядя в глаза бывшей невестке. — Я... просто кофе хотела.
Катя молча указала на стул напротив. Свекровь достала кошелек:
— Я заплачу полную стоимость. И... извини за все. Дима теперь работает у Груши. Она его «воспитывает».
Мораль: Если родня лезет в вашу жизнь как оса в варенье — не отмахивайтесь. Выбейте стекло вместе с осой. Иногда лучший рецепт счастья — исключить из него токсичные ингредиенты.
P.S. Дмитрий теперь работает у тёти Груни. Говорят, она платит ему «опытом» и пирожками с луком. Без скидок. А еще заставляет мыть полы в ларьке и чистить противни. За «науку» нужно платить – этот урок он выучил слишком поздно.
"Самореализация женщины — величайший кошмар для посредственного мужчины." — Симона де Бовуар
Автор: Елены Стриж ©
Нравится рассказ? Тогда поддержите его. Автору будет приятно видеть ваши репосты, рекомендации друзьям, комментарии и лайки... )) Ну и конечно, не забудьте подписаться на канал!