Следующее созвездие, о котором идет речь в гомеровских текстах, это Медведица или Повозка, т.е. Большая Медведица (Ursa Maior). Это приполярное или циркумполярное созвездие, оно никогда не опускается за горизонт, не восходит и не заходит. Естественно, у Гомера, для которого не существовало ни понятия небесной сферы, ни, соответственно, понятия ее полюсов, положение Медведицы определяется описательно, «она вращается в одном и том же месте». Она бережется, с опаской оглядывается на охотника Ориона, который на своем пути по небу как бы преследует ее. И, наконец, то, что она не опускается за линию горизонта, Гомер описывает словами: «она одна не знает омовений Океана». Все остальные важные для греков звезды и созвездия «купаются» в нем, делаясь, тем самым, чище и ярче, а вот Медведица обходится без этой процедуры.
Поскольку Медведица не восходит и не заходит, она не может играть роли в сельскохозяйственном календаре. Но зато, как видно из приведенного выше пассажа из «Одиссеи», она играет огромную роль для моряка. Ее неизменное положение, указывающее на север, становится превосходным ориентиром для кормчего. Поэтому Калипсо, отправляя Одиссея к феакам, советует ему иметь Медведицу по левую руку, держа, таким образом, курс на Восток. Это было нормальной практикой навигации в Средиземном море: еще Каллимах (4-3 вв. до н.э.) писал в своих «Ямбах», что Фалес сосчитал звездочки в Повозке, по которой держат курс финикийские мореплаватели (DK 11 A 3a), что, конечно, неудивительно.
В приведенной выше цитате из «Одиссеи» упоминается еще созвездие Волопаса, в котором самой яркой звездой является Арктур, одна из самых ярких звезд ночного неба. Арктур, гелиакальный восход которого приходится на первую половину сентября, тоже играл важную роль в календаре работ, и часто упоминается греческими и римскими авторами. Гесиод вообще предпочитает говорить не о Волопасе, как Гомер, а просто об Арктуре. Позднейшие греки — например, Арат (Phaen. 1, 91-95) — называли это созвездие «Арктофюлакс» («Страж Медведицы»), отличая его от самой яркой в нем звезды: самого Арктура.
В еще двух текстах Гомер говорит о Сириусе, впрочем, называя его не этим именем, а просто — «пес Ориона». Сириусом эту звезду назовет только Гесиод (Труды и дни 587, 609).
«От его (Диомеда) шлема и щита исходил не ведающий усталости огонь, подобный осенней звезде, которая ярко сияет, омывшись в Океане» (Илиада 5, 5-6).
«Старец Приам первый очами увидел его (Ахилла), несущегося по равнине и сияющего как звезда, которая появляется осенью, чьи лучи ослепительно блещут среди прочих звезд глубокой ночью, и которую обычно называют псом Ориона. Она самая яркая, но она плохой знак, несет она несчастным смертным обильную лихорадку» (Илиада 22, 25-31).
Сириус, входящий в созвездье Большого Пса, — самая яркая звезда ночного неба. Гомер называет его «осенней звездой», поскольку как раз осенью он виден лучше всего, а в конце осени (в двадцатых числах ноября в 9 в. до н.э.) происходил его космический закат. Осень — время не самое здоровое, поэтому Сириус при всей его яркости — знак беды для смертных.
Гомер упоминает и Венеру, но, естественно, не как Венеру. Для него это две различных звезды: Вечерняя звезда («Гесперос») и Утренняя звезда («Хеосфорос», т.е. «Несущая зарю») (Илиада 22, 317 слл.; 23, 226 слл.; Одиссея 13, 93). Отождествлять эти два небесных явления научатся только «досократики».
Наконец, стоит отметить, что Гомер, у которого не было и не могло быть знания о небесной сфере и пересечении плоскости небесного экватора с плоскостью эклиптики, ничего не говорит о равноденствиях. Но он ничего не говорит, вероятно, и о солнцестоянии, которое не требует наличия теоретического аппарата. Единственное место, где употребляется выражение, которое затем, с Гесиода, станет ходовым для обозначения солнцестояния (τροπαὶ ἠελίοιο), скорее всего, употребляется лишь для обозначения далекого Запада (Одиссея 15, 404).
Дмитрий Бугай (д.б.)