Те самые открытки с гейшами и Фудзи... Красиво, правда? Но что, если это во многом постановка? Погружаемся в мир "Иокогама Сясин": как западные и японские фотографы конкурировали, кто на самом деле раскрашивал снимки и почему мы до сих пор верим в созданный ими миф.
Пагода возносится к безупречно синему небу, монах застыл в медитации у каменного фонаря. Идиллия. Но всего в нескольких милях от этой студийной декорации, в порту Иокогамы конца XIX века, гудели пароходы, стучали молотки на верфях, и толпы иностранцев — моряков, торговцев, дипломатов — сходили на берег в поисках экзотики. Именно для них создавались эти безмятежные образы, раскрашенные вручную фотографии, ставшие главным сувениром из стремительно меняющейся Японии.
"Иокогама Сясин" — так назвали этот феномен, уникальный сплав западной техники и восточной эстетики, продававший прошлое страны, у которой едва хватало времени на настоящее. За глянцевой поверхностью этих снимков кипела жизнь на стыке эпох, полная противоречий, амбиций и культурных недоразумений.
Середина XIX века расколола японскую историю. Под давлением "черных кораблей" коммодора Перри страна нехотя отворила свои порты, завершив два с половиной века самоизоляции. Началась эпоха Мэйдзи – время головокружительных реформ, вестернизации, строительства заводов и железных дорог. Но одновременно с этим скачком в будущее возникла ностальгия по уходящему прошлому и колоссальный интерес к нему со стороны чужеземцев.
Иокогама, небольшой рыбацкий поселок, превратившийся в оживленный международный порт, стала эпицентром этого интереса. Именно здесь, на стыке миров, расцвела коммерческая фотография, призванная удовлетворить жадный спрос на визуальные свидетельства "настоящей" Японии.
Первыми на этом поле заявили о себе предприимчивые европейцы. Итальяно-британец Феличе Беато, фотограф с опытом Крымской и Опиумных войн, открыл одну из первых студий в Иокогаме около 1863 года. За ним последовал австрийский аристократ барон Раймунд фон Штильфрид.
Они привезли с собой громоздкие камеры, стеклянные негативы и технологию альбуминовой печати – сложный процесс с использованием яичного белка для создания гладкой, детализированной поверхности фотобумаги. Но черно-белые отпечатки казались западному глазу, привыкшему к ярким краскам Востока по рассказам и гравюрам, слишком пресными.
Решение нашлось быстро: ручная раскраска.
Именно цвет стал визитной карточкой "Иокогама Сясин". При фотостудиях возникли целые мастерские, где десятки, а то и сотни японских художников кропотливо наносили акварельные или анилиновые краски на готовые отпечатки. Это была работа, требовавшая невероятной точности, твердой руки и чувства цвета, унаследованного от мастеров традиционной гравюры укиё-э.
Легкими мазками они оживляли узоры на кимоно, золотили крыши храмов, добавляли румянец на щеки моделей, превращая монохромный документ в подобие живописного полотна. Имена этих виртуозных колористов история почти не сохранила – они были безымянными ремесленниками на службе у фотографов, их вклад растворился в конечном продукте, ценимом за экзотичность сюжета, а не за мастерство исполнения раскраски.
А сюжеты были тщательно отобраны, чтобы соответствовать ожиданиям публики. Беспроигрышный вариант – пейзажи: величественная Фудзияма, храмовые комплексы Никко и Камакуры, живописные сады Киото. Снимали часто с самых выигрышных точек, иногда дожидаясь идеального света часами.
Не менее популярны были "типажи": улыбчивые мусумэ (молодые девушки), изящные гейши с музыкальными инструментами, грозные самураи в полном вооружении (хотя к 1870-м самурайское сословие было упразднено, спрос на их изображения оставался!), буддийские монахи, борцы сумо, ремесленники за работой – плотники, изготовители фонариков, рикши.
Часто это были не реальные представители профессий, а нанятые модели, позировавшие в студии среди подходящего реквизита – ширм, циновок, керамики, искусственных растений.
Студии Беато, фон Штильфрида, а позже и их японских конкурентов и учеников – таких как Уэно Хикома (в Нагасаки), Кусакабэ Кимбэй, Адольфо Фарсари, Тамамура Кодзабуро – превратились в настоящие фабрики по производству образов. Они выпускали каталоги, из которых клиенты могли выбрать понравившиеся сюжеты и заказать их в виде отдельных листов или целых альбомов, часто в дорогих лаковых или шелковых переплетах.
Конкуренция была жесткой. Фон Штильфрид, например, после отъезда Беато из Японии в 1877 году, выкупил его студию и негативы, продолжая печатать и продавать работы предшественника. Фотографы заимствовали друг у друга удачные ракурсы и сюжеты, стремясь максимально охватить рынок.
Но за этим фасадом живописной экзотики скрывалась сложная игра с реальностью. Многие жанровые сцены – чайная церемония, работа в поле, даже драматические сюжеты вроде харакири – были полностью постановочными, разыгранными моделями в стенах студии. Фотографы не столько документировали жизнь, сколько конструировали её идеализированную версию, удобную для продажи.
Они сознательно игнорировали приметы стремительной модернизации – дымящие трубы фабрик, телеграфные столбы, людей в европейской одежде – фокусируясь на том, что воспринималось как "вечная", неизменная Япония. Это было продиктовано не только коммерцией, но и влиянием ориентализма – западного взгляда на Восток как на нечто экзотическое, пассивное, застывшее во времени. Фотографии "Иокогама Сясин" идеально ложились в эту парадигму, предлагая Западу удобный и красивый миф.
Японские фотографы, такие как Тамамура или Кусакабэ Кимбэй (который сам когда-то работал колористом у фон Штильфрида), быстро освоили не только технику, но и коммерческую жилку своих западных коллег. Они открыли собственные успешные студии, часто нанимая иностранных фотографов, и продолжили тиражировать популярные сюжеты.
Был ли в их работе элемент самоэкзотизации, сознательной игры на стереотипах ради прибыли? Несомненно. Но, возможно, и попытка сохранить для истории образы уходящей культуры, пусть и в несколько приукрашенном виде.
К началу XX века эпоха "Иокогама Сясин" стала клониться к закату. Появление более дешевых технологий фотопечати (например, фототипии), массовое распространение почтовых открыток и развитие любительской фотографии сделали раскрашенные альбуминовые отпечатки менее востребованными.
Но созданный ими визуальный канон – Япония как страна гейш, самураев и цветущих вишен – оказался невероятно живучим. Эти образы десятилетиями тиражировались в книгах, журналах, рекламе, формируя устойчивое, хотя и поверхностное, представление о Стране восходящего солнца.
Сегодня, когда смотрю на эти выцветшие, но все еще чарующие карточки из Иокогамы, вижу в них не просто красивые картинки. Там есть сложный диалог культур, отражение эпохи великих перемен, искусство безымянных мастеров и, конечно, сила фотографии – не только запечатлевать мир, но и создавать его заново.
Эти раскрашенные призраки прошлого продолжают задавать нам вопросы о правде изображения и соблазне красивой иллюзии.
Факты про «Иокогама Сясин» мало, но что есть.
Яичная основа: Для альбуминовой печати требовалось огромное количество яиц – их белок смешивался с солью и наносился на бумагу для создания светочувствительного слоя. Говорят, окрестности фотостудий иногда пропахивали тухлыми яйцами.
Пионеры и конкуренты: Феличе Беато был одним из первых фотографов, снимавших не только в Японии, но и в Индии, Китае, Палестине. Барон фон Штильфрид позже основал студию "Stillfried & Andersen", которая стала одной из самых известных в Иокогаме. Кусакабэ Кимбэй, ученик Беато и фон Штильфрида, открыл свою студию в 1881 году и успешно работал до 1913 года.
Форматы и цены: Фотографии продавались как поштучно, так и в виде роскошных альбомов, содержащих от 25 до 100 снимков. Цена на хороший альбом могла быть весьма значительной, делая его доступным в основном для состоятельных путешественников.
От фото к слайду: Многие изображения "Иокогама Сясин" позже копировались и раскрашивались на стеклянных пластинах для показа с помощью "волшебного фонаря" – популярного развлечения до появления кинематографа.
Центр притяжения: Хотя фотостудии существовали и в других городах (Нагасаки, Кобе, Токио), именно Иокогама благодаря своему статусу главного международного порта стала безусловным центром производства и продажи сувенирной фотографии.
Читать также....
10 редких фотографий музыки эпохи Мэйдзи