— И что ты сказала этой... этой... — Лида, подруга Тони, не могла подобрать слов, чтобы выразить свое возмущение.
— Ничего. Просто взяла и ушла. А что мне оставалось делать? — Тоня устало вздохнула, глядя в окно кафе. — Представляешь, она заявила при всех, что я не умею даже грядку прополоть! А то, что я четыре часа полола до этого — не считается.
— Толя-то хоть что-нибудь сказал? Заступился?
Тоня горько усмехнулась.
— Он только головой покачал, мол, потерпи, мама просто устала. Да она даже лопату в руки не брала! Только ходила и командовала: "Антонина, тут не так! Антонина, глубже копай! Антонина, ты не так поливаешь!"
Лида сочувственно покачала головой.
— Слушай, а ведь когда вы только познакомились, она вроде нормальной была?
— В том-то и дело! — Тоня оживилась. — Первый год Берта Леонидовна была само очарование. Приглашала на обеды, интересовалась моей работой, даже советовалась по поводу покупок. А как только расписались — будто подменили человека!
Три года назад Тоня и не думала, что ее счастливый брак превратится в бесконечную борьбу за право быть хозяйкой в собственном доме. Тогда, в туристическом агентстве, куда пришел высокий, немного застенчивый мужчина выбирать путевку для мамы, она просто выполняла свою работу.
— Мама хотела что-нибудь в Крыму, но не очень дорого, — объяснял Толя, перебирая каталоги.
— А что именно ей интересно? Экскурсии, пляжный отдых, может быть, лечебные процедуры? — спрашивала Тоня, подбирая варианты.
Пока они обсуждали детали, выяснилось, что у них немало общего: и любимые фильмы, и взгляды на жизнь, и даже одинаковые представления о будущем — свой дом, двое детей, спокойная размеренная жизнь.
Когда Толя пригласил ее на свидание, она согласилась без раздумий. А через полгода он сделал предложение. Свадьбу сыграли скромную, только для самых близких. Берта Леонидовна тогда всем гостям с гордостью представляла Тоню:
— Знакомьтесь, это наша Антонина, такая умница, такая хозяйственная! Я так рада, что Толечка выбрал именно ее.
Первые тревожные звоночки прозвенели, когда они с Толей купили однокомнатную квартиру в ипотеку. Берта Леонидовна, бывшая школьная завуч, взялась их "направлять" в обустройстве быта.
— Антонина, почему кастрюли не отдраены до блеска? — строго спрашивала она, заглядывая в гости без предупреждения. — Я в твоем возрасте и работала на полную ставку, и дом в идеальном порядке содержала.
Тоня старалась не обращать внимания и списывала все на беспокойство пожилого человека о сыне. Но с каждым месяцем критики становилось все больше, а поводы — все мельче.
— Вчера пришла, перерыла всю кухню и заявила, что у меня "система хранения нелогичная", — рассказывала Тоня подруге. — Переставила все по-своему. Я теперь не могу найти половину вещей!
— А Толя? — спросила Лида.
— А что Толя... "Мама хочет как лучше, не обижай ее, она уже старенькая". Старенькая! Она еще трех таких как я переживет! — Тоня сердито постучала вилкой по тарелке. — Знаешь, что меня больше всего выводит из себя? Эта ее манера при Толе изображать немощную старушку, а как только он за дверь — сразу спина прямая, голос командный и энергия как у молодой.
Все изменилось с наступлением дачного сезона. До этого Тоня только слышала про легендарную дачу Берты Леонидовны, где "все сделано руками покойного мужа" и где "такой урожай, что соседи завидуют".
В начале мая Берта Леонидовна позвонила сыну.
— Толенька, милый, надо помочь маме открыть дачный сезон. Сама не справлюсь, возраст уже не тот, — просительно пропела она в трубку.
Толя, не посоветовавшись с женой, тут же согласился.
— Мы с Тоней приедем в эту субботу и все сделаем, мама.
Когда он сообщил об этом Тоне, она только плечами пожала. Помочь свекрови раз в сезон казалось вполне разумным.
Но один раз превратился в еженедельную повинность. Каждую пятницу Берта Леонидовна звонила и объявляла новый фронт работ. И если поначалу Тоня еще пыталась объяснить, что у нее тоже есть дела и планы на выходные, то вскоре поняла бесполезность этих попыток.
— Конечно, твои ногти и подружки важнее, чем здоровье матери твоего мужа! — тут же парировала свекровь, и Толя бросал на жену укоризненный взгляд.
Такие поездки превращались в настоящее испытание. Берта Леонидовна встречала их списком дел, который, казалось, никогда не кончится. Тоня копала, полола, собирала, мыла, чистила, а свекровь ходила следом и критиковала каждое действие.
— Да что ж ты делаешь, Антонина! Кто так окучивает? В мое время девушек учили элементарным вещам!
Толя не замечал этих придирок. Он был занят "мужской работой" — чинил крышу, забор, менял трубы. А вечером, усталый и довольный, говорил:
— Как хорошо мы поработали! Маме такая помощь нужна!
В то майское воскресенье терпение Тони лопнуло окончательно. После трех часов прополки под палящим солнцем она услышала очередное замечание Берты Леонидовны:
— Антонина, ты растения от сорняков не отличаешь? Ты мне всю петрушку выдернула!
— Берта Леонидовна, я делаю все, как вы показали, — устало ответила Тоня.
— Ничего ты не делаешь, как надо! — свекровь повысила голос. — Толя, посмотри, что твоя жена натворила! Вот в кого ты такой уродился — все сам должен проверять!
Толя подошел, пожал плечами:
— Мам, ну ничего страшного, можно снова посадить.
— Ничего страшного? — возмутилась Берта Леонидовна. — Месяц ждать нового урожая! А все потому, что твоя жена даже на грядках работать не умеет. Чему вас только в городе учат?
Тоня выпрямилась и посмотрела прямо в глаза свекрови:
— Я вот тоже думаю — чему? Я работаю пять дней в неделю, веду все домашнее хозяйство, а выходные вместо отдыха провожу здесь, выслушивая, какая я никудышная. — Она повернулась к мужу: — Толя, я что, замуж за тебя вышла, чтобы за твоей мамой смотреть и на ее даче впахивать?
И к ее изумлению, Толя, не задумываясь, кивнул.
— Ну да, а что такого? Мы же должны помогать маме. Она одна, возраст у нее...
Берта Леонидовна тут же подхватила:
— Вот! Слышала, что сын сказал? А ты, Антонина, только о себе думаешь! Эгоистка!
Тоня молча сняла перчатки, бросила их на землю и направилась к дому. Собрала свои вещи, вызвала такси и уехала, не сказав ни слова.
Три дня она провела у Лиды, не отвечая на звонки мужа. На работе взяла отгулы, сославшись на семейные обстоятельства.
— А что дальше? — спросила Лида. — Ты ведь не можешь вечно прятаться у меня.
— Не знаю, — честно призналась Тоня. — Я люблю Толю, но так больше не могу. Какой смысл в семье, где твое мнение ничего не значит?
На четвертый день Тоня решилась. Она вернулась домой, когда знала, что Толя будет там.
Он открыл дверь с растерянным видом. Было заметно, что он не спал эти дни — глаза красные, щетина неровная.
— Тоня! Я так волновался! Почему ты не отвечала на звонки?
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала она, проходя в квартиру.
Они сели на кухне. Толя нервно барабанил пальцами по столу.
— Послушай, — начала Тоня. — Так больше продолжаться не может. Я люблю тебя, но я не подписывалась быть рабыней твоей матери. И дело даже не в работе на даче. Дело в уважении, которого нет.
Толя попытался возразить:
— Тоня, ты преувеличиваешь! Мама просто...
— Нет, дай мне договорить, — твердо сказала она. — Твоя мама не просто просит помощи. Она контролирует нашу жизнь. И ты позволяешь ей это. Когда ты кивнул на мой вопрос на даче, я поняла, что для тебя забота о матери важнее, чем наша семья.
— Это не так! — возразил Толя. — Просто мама стареет, ей нужна помощь...
— Берте Леонидовне 68 лет, она здоровее нас с тобой вместе взятых. Она манипулирует тобой, а ты этого не видишь.
— Что ты предлагаешь? Бросить ее? — Толя повысил голос.
— Нет. Я предлагаю поставить границы. Мы можем помогать твоей маме, но сами будем решать, когда и как. Никаких больше еженедельных повинностей, никаких внезапных визитов, никаких перестановок в нашем доме без нашего согласия.
Толя молчал.
— И еще, — продолжила Тоня. — Я больше не буду терпеть, когда она меня унижает, а ты молчишь. Либо ты встаешь на мою сторону, либо... — она глубоко вздохнула, — либо нам лучше расстаться.
— Ты ставишь мне ультиматум? — Толя казался шокированным.
— Я ставлю условие для нашего дальнейшего брака. Выбирать тебе.
Берта Леонидовна примчалась к ним домой на следующий же день, как только узнала от сына об их разговоре.
— Это что еще за новости? — с порога начала она. — Какие-такие границы? Это я, значит, теперь должна спрашивать разрешения, чтобы проведать родного сына?
— Мама, не начинай, — устало сказал Толя. — Мы просто хотим, чтобы ты предупреждала о визитах заранее. И чтобы не командовала в нашем доме.
— Ах, так? — Берта Леонидовна перешла на драматический шепот. — Это она тебя настроила! Родную мать выгоняешь! А дача? Кто будет ухаживать за дачей?
— Мы будем помогать, мама. Но не каждые выходные.
— Ясно все с вами. — Берта Леонидовна театрально вздохнула. — Не нужна стала мать. Что ж, вычеркну вас из завещания! Виктору Степановичу все отпишу, вот он меня ценит!
Тоня удивленно подняла брови:
— Виктору Степановичу? Соседу по даче?
— Да! — с вызовом ответила свекровь. — Замечательный человек! Каждый день заходит, интересуется здоровьем, помогает по хозяйству. Не то что некоторые!
Когда Берта Леонидовна ушла, хлопнув дверью, Толя выглядел подавленным.
— Может, мы слишком резко с ней? Она расстроилась.
— Она манипулирует, — тихо ответила Тоня. — И угроза лишить наследства — тоже манипуляция.
Прошла неделя. Берта Леонидовна позвонила сыну с жалобами на сердце. Толя тут же сорвался к ней. Вернулся через час с удивленным лицом.
— Представляешь, приезжаю, а она собирается в театр. С Виктором Степановичем! И никакого сердца, говорит, просто давление немного скакнуло.
Тоня молча кивнула. Она уже догадывалась о чем-то подобном.
Еще через неделю в дверь их квартиры позвонили. На пороге стояла пожилая женщина с добрым лицом.
— Вы Антонина? Я Нина Сергеевна, соседка Берты Леонидовны по подъезду. Можно войти? Есть разговор.
За чаем Нина Сергеевна рассказала, что не выдержала и решила вмешаться.
— Берта всем рассказывает, какая вы ужасная невестка. Что сына против матери настроили, что ленивая и неумелая. Но я-то вижу, как вы каждые выходные на дачу мотались, как Берта вами командовала. Решила вас предупредить — она настраивает против вас всю родню. Звонит всем, жалуется.
— Спасибо, что рассказали, — поблагодарила Тоня.
Когда Нина Сергеевна ушла, Толя сидел молча, глядя в одну точку.
— Как тебе это? — спросила Тоня.
— Я не понимаю... Зачем маме это делать? — Он выглядел растерянным.
— Затем, что она привыкла контролировать твою жизнь. Наверное, так было всегда?
Толя медленно кивнул:
— Да... Она всегда решала, куда мне поступать, с кем дружить. Говорила, что лучше знает, что мне нужно... И я привык ей верить.
Через месяц Берта Леонидовна словно решила проверить новые правила. Она пришла без звонка, с полными сумками продуктов.
— Решила вас покормить домашним! Толенька, ты совсем исхудал, — ворковала она, проходя на кухню и начиная хозяйничать, как в старые времена.
Тоня и Толя переглянулись. Тоня едва заметно кивнула мужу. Это был его момент.
— Мама, — мягко начал Толя, — мы же договорились. Ты звонишь перед приходом.
— Ой, забыла, сынок! Совсем из головы вылетело. Да какая разница! Я же не чужой человек, — Берта Леонидовна продолжала выкладывать продукты.
— Мама, — голос Толи стал тверже. — Это важно для нас. Пожалуйста, в следующий раз позвони.
Берта Леонидовна застыла с банкой соленых огурцов в руке:
— До чего дошло! Мать должна как чужая проситься в дом к родному сыну!
— Не как чужая, а как человек, который уважает наше личное пространство, — спокойно ответил Толя.
Берта Леонидовна поставила банку на стол с таким стуком, что, казалось, стекло треснет.
— Это все она! — она ткнула пальцем в сторону Тони. — Она тебя настроила против матери! А я ведь только добра вам желаю!
К удивлению Тони, Толя выпрямился и твердо сказал:
— Нет, мама. Это не Тоня. Это я так решил. Потому что мы с ней семья. И я хочу, чтобы в нашей семье было уважение.
— Вот, значит, как, — Берта Леонидовна поджала губы. — Ну что ж, я поняла. Не нужна стала мать. Но когда эта... твоя жена тебя бросит, не приходи ко мне!
Она собрала свои сумки и направилась к выходу. У двери обернулась:
— И на даче больше можете не появляться! Найду кого попросить о помощи. Виктор Степанович, в отличие от некоторых, понимает, что такое уважение к старшим!
Когда за Бертой Леонидовной закрылась дверь, Толя обнял Тоню:
— Прости меня. Я должен был давно это сделать.
Через две недели раздался звонок. Это была Вера Михайловна, подруга Берты Леонидовны.
— Антонина? Здравствуйте, это Вера Михайловна. Берта просила передать, что заболела. Сильно простудилась на даче. Говорит, Виктор Степанович уехал к сыну в другой город, помочь некому...
Тоня прикрыла трубку рукой и посмотрела на Толю. Тот кивнул.
— Вера Михайловна, спасибо за звонок. Мы сейчас приедем.
Они купили лекарства, продукты и поехали к Берте Леонидовне. Открыв своим ключом дверь, обнаружили свекровь на кухне — совершенно здоровую, готовящую пирог.
— Мама? — удивленно спросил Толя. — А как же простуда?
Берта Леонидовна на секунду растерялась, но быстро нашлась:
— А, так я уже поправилась! Вера Михайловна перепутала, наверное. Я вчера немного покашливала, а сегодня уже здорова. Проходите, проходите! Я как раз пирог для вас готовлю. Соскучилась ведь, не видела вас столько времени!
Толя посмотрел на Тоню, и она увидела в его глазах понимание. Наконец-то он увидел то, о чем она говорила все это время.
По дороге домой они молчали. Потом Толя сказал:
— Ты была права насчет мамы. Она всю жизнь так делала, а я не замечал. Но это не значит, что мы бросим ее.
— Конечно, нет, — согласилась Тоня. — Мы будем помогать, когда действительно нужно. Но на наших условиях.
На следующий день им позвонила Нина Сергеевна:
— Вы уж извините, что вмешиваюсь, но считаю нужным предупредить. Берта опять всем рассказывает, как невестка совсем обнаглела, сына против матери настроила. Говорит, вы даже проведать ее отказываетесь.
Толя покачал головой:
— Спасибо, Нина Сергеевна. Мы разберемся.
Он сел рядом с Тоней на диван.
— Похоже, мама никогда не изменится.
— Вероятно, — согласилась Тоня. — Но мы-то изменились. И наша семья теперь будет другой.
Она прижалась к мужу, думая о том, что их ждет долгий путь. Борьба с Бертой Леонидовной не закончилась и, скорее всего, никогда не закончится. Но теперь у них было главное — они наконец-то стали настоящей семьей, где уважают друг друга и вместе противостоят любым трудностям.
В эти выходные они впервые за долгое время остались дома вдвоем. Без планов, без обязательств, без Берты Леонидовны на пороге. И это было настоящее счастье.
А в понедельник утром Толя принес Тоне кофе в постель и сказал:
— Я думаю о доме. Небольшом, своем. Подальше от мамы, — он улыбнулся. — Будем приглашать ее в гости по выходным. И ездить к ней тоже. Но жить будем своей жизнью.
Тоня счастливо улыбнулась. Наконец-то мужа услышала ее слова.
***
Весна... Время генеральной уборки и новых начинаний. Прошел год с тех пор, как Тоня и Толя поставили границы в отношениях с Бертой Леонидовной. Казалось бы, жизнь наладилась.
Но однажды, покупая семена для своего нового загородного участка, Тоня столкнулась с пожилой женщиной в садовом центре.
— Вы же Антонина? Невестка Берты? — спросила незнакомка с сочувствием. — Я Галина Петровна, соседка вашей свекрови по даче. Простите за бестактность, но вам стоит знать, что происходит с вашим участком, который она обещала вам отписать..., читать новый рассказ...