- Значит так, девочки! – Вера Николаевна хлопнула в ладоши. – В три часа он выходит за хлебом, а мы – на полчаса раньше!
Вера Николаевна, глядя на собравшихся точно директор на школьном педсовете, сняла очки и протерла их подолом халата.
- Синие плащи не надевать! Он боится бабушек из «Комитета трезвости»
Две ее подруги, сидящие за столом напротив, сперва засмеялись, а затем Раиса Аркадьевна уточнила:
- Я не бабушка, а дама! И у меня, между прочим, помада на губах – «Рубиновый шелк»!
- И калоши на ногах, - шепнула Галина Викторовна, но так, чтобы все услышали.
- Тьфу ты! – Раиса гневно зыркнула на подругу, но затем они снова рассмеялись.
Собрались, как обычно, на кухне у Веры Николаевны: фруктовый чай, любимое овсяное печенье, клетчатая скатерть да клеенка поверх. Окно открыто, и с улицы доносятся шумы двора: веселое пение птиц, лай собаки да крики с детской площадки.
- Дамы, я серьезно, – сказала Вера уже мягче, а не как школьная директриса, кем она и была еще несколько лет назад. – Он хороший. И один живет! А еще – подтянутый, ухоженный и говорит «здравствуйте», когда мимо проходит. А вчера мы столкнулись в нашем магазине, так он даже «извините» сказал! Ну когда вы в последний раз такое слышали, а?
- Ну… - Раиса притворилась, что размышляет. – Году в восемьдесят восьмом!
- Вот и я о том же! Это интеллигентный мужчина. Кстати, и собаку его зовут Джой, а не какой-нибудь Барбос!
- Вера, ну а вдруг он женат? – попыталась вразумить подругу Галина. – Вдруг его жена из квартиры не любит выходить? Интроверт, вот как это называется!
- А я слышала, что он вдовец, - тихо сказала Раиса. – И жена у него, вроде бы… от сердца.
- От сердца – это мы, а она от инфаркта, - перебила Галина и запила язвительность глотком ароматного чая со вкусом малины и граната.
Тем временем Вера Николаевна встала из-за стола и подошла к зеркалу в небольшой, но уютной прихожей. Внимательно изучила лицо, поправила прическу, загадочно улыбнулась.
Ей было 59, и былая красота до сих пор не угасла: волосы по-прежнему оставались густыми, руки ухоженными, спина ровной.
Жила Вера Николаевна одна, так как муж давно умер, а дети разъехались. И вот захотелось ей чего-то нового. Нет, не мужа, всего лишь чтобы сердце встрепенулось. Вера Николаевна очень хотела почувствовать себя живой.
Она вернулась назад на кухню и решительным тоном подвела итоги совещания:
- В общем, так! В два тридцать, девчонки! Я иду как бы за майонезом. Рая, ты у нас как будто направляешься в аптеку. Ну а Галя на скамейке отдыхает и «судоку» разгадывает.
Подруги переглянулись и прыснули со смеху. Когда Вера насупилась, Галина напустила на себя серьезный вид и уточнила:
- А с чего ты вообще взяла, что он выйдет на улицу именно сегодня?
- А с того, что он через день за хлебом ходит и сегодня как раз пора!
- Стратег! – присвистнула Раиса. – Тебе бы в разведку, Верка.
- Хватит насмехаться. Кроме того, девочки, он трижды в день с собакой гуляет, я засекала! Да и в конце концов! Мы с вами что, жить перестали? Между прочим, мы еще ничего! Я вот в зеркало посмотрелась, а у меня левая щека почти без морщин.
- А правая? – уточнила Галина, вскинув брови.
- Правая на пенсии. Устала, бедняга.
Раиса хохотнула:
- Тогда пусть наш интеллигент слева и подходит.
Все снова рассмеялись, затем Вера Николаевна поднялась на ноги и сказала:
- Так, дамы, план принят! Переодеваемся. Раечка, сними, пожалуйста, этот свой костюм с фламинго.
- Да это ж крокодилы.
- Тем более!
И женщины, смеясь, закружились по кухне. Да, каждая из них думала о своем, но всех их кое-что объединяло: сердца бились быстрее, чем обычно, ведь впереди – засада, а значит – приключения.
Двор был залит солнцем, лето набирало обороты: асфальт подтаивал, у подъезда дремали кошки, на детской площадке резвилась детвора. В указанное время Вера Николаевна вышла из подъезда. На ней было светло-серое платье «для важных дел» в мелкий горошек: оно подчеркивало талию, которая по-прежнему держалась, и прикрывало колени, лучше прочего выдававшие возраст.
- Вера Николаевна! – воскликнула одна из старушек, сидящих на лавочке в тени большого клена. – Роскошное платье! А я помню, как вы еще директором в школу в нем ходили.
- Спасибо, Лилия Павловна! Приятного дня!
Чувствуя себя лучше прежнего, Вера поправила прическу и продефилировала в сторону магазина. Следом, с разницей в минуту, вышла Раиса Аркадьевна с пакетом наперевес, хотя уже потом спохватилась, что пакет должен был появиться как раз при выходе из аптеки. На женщине было бережно выглаженное платье цвета кофе и брошка в виде котенка: «Приносит мне удачу!»
Галина устроилась на скамейке раньше всех. У нее в руках была газета, а рядом стоял термос с чаем: «Эх, лучше бы семечек взяла!» Она делала вид, что поглощена кроссвордом, но при этом взгляд не отрывался от подъезда номер семь, откуда должен был выйти интеллигент.
Женщины заняли свои позиции, и теперь все зависело от судьбы. И, конечно же, от мужчины с собачкой.
- Объект на горизонте! – воспряла духом Галина, позабыв о том, что она не шпион, и у нее нет ни рации, ни наушника.
Раиса, почему-то прихрамывающая на одну ногу, прыснула со смеху. Она как раз шла мимо скамейки, где сидела подруга, и услышала ее слова. Галина хихикнула:
- Ну мы и актрисы!
- Ага, по нам «Оскар» плачет.
- Ты чего хромаешь? – шикнула Галина, притворяясь, что весьма заинтересована страницей, которую разглядывала вот уже минут десять.
- А вдруг наш интеллигент подскочит, руку предложит, под локоток подхватит…
Галина рассмеялась, спрятав лицо за газетой.
- Цыц! – Раиса замерла на месте. – Интеллигент идет! Все, я пошла в аптеку!
Галина взволнованно уставилась в газету и даже попыталась вписать отгаданное слово. Краем глаза она следила за мужчиной, появившимся из подъезда. Он был в черных джинсах и белоснежной футболке. Рядом семенил пес – белый шпиц. Дружной компанией они направились вслед за Верой Николаевной, которая не шла – плыла в сторону местного магазинчика.
***
Сердце Веры Николаевны от волнения кувыркнулось в груди. Как в юности, когда она стояла у стеночки, дожидаясь кавалера, и тот наконец-то выныривал из толпы и направлялся в ее сторону.
Она знала, что мужчина с собакой идет следом, потому что чувствовала его взгляд. Мысль, что он наблюдает за ней, сводила Веру с ума. Только бы не споткнуться! Вот-вот он нагонит ее, они встретятся взглядами, Вера улыбнется и…
- Вера Николаевна! – ее фантазии внезапно нарушил мальчишеский крик. – Вы что, опять за майонезом топаете? Мама сказала, у нас его целая гора! Домашнего! Сейчас вам принесу!
Женщина съежилась, покраснела, бросила взгляд в сторону балкона, откуда доносился голос. Галина судорожно уткнулась взглядом в газету, Раиса споткнулась о кочку и плюхнулась прям на лавку, позабыв про аптеку. Мишка Сидоров, вот хулиганье, весь план испортил!..
Вера Николаевна ускорила шаг и почти бегом бросилась к магазину. Там она схватила нарезной батон и пулей вылетела на крыльцо, где и столкнулась с интеллигентом, ради которого планировалась вся эта мизансцена.
Он улыбнулся и прошел мимо. И тогда Вера Николаевна ощутила горькое, противное разочарование, застрявшее комом в горле.
Через пару минут женщины собрались у нее на кухне.
- Чаю, Верочка, выпей чаю!
- Да с печеньем!
- Ну не расстраивайся!
- Я как дура… - простонала Вера Николаевна, закрыв лицо руками. – Майонез… Мишка… все испортил!
- Ничего он не испортил! – бодрым тоном возразила Раиса, подсовывая подруге чашку с дымящемся напитком. – Он же тебе услугу оказал!
- Вот-вот! – поддержала ее Галина. – Теперь тебя точно заметили. Он посмотрел на тебя, Вер. На тебя, а не на меня или на Раю.
- Да на меня весь двор смотрел! – возразила Вера, делая глоток и отодвигая чашку в сторону. – А если это был мой единственный шанс?
- Глупости. У него собака, Вер, ты же сама сказала! Значит, он гуляет с ней каждый день. Надо просто подкараулить его – и все, дело в шляпе!
- И в этот раз, - подхватила Галина, - никаких шуток, дамы. Ни кроссвордов, ни аптеки, никакого майонеза! А то ты, Вер, так неслась, будто за скидкой на гречку бежала!
- Я согласна с Галей, - кивнула Раиса. - Ты должна выйти на прогулку без всяких планов. Просто как обычная женщина.
***
На следующий день Вера Николаевна отправилась гулять одна. Никаких глупых операций, никакой спешки. День выдался прохладным, поэтому она накинула легкое пальто и надела туфли на низком каблуке, которые не натирали. Не было помады. Не было украшений.
В воздухе пахло сиренью и свежескошенной травой, где-то за углом дворник ругался на метлу – все было, как всегда. Только в душе она чувствовала себя иначе: увереннее и моложе.
Она неспешно прошла вдоль дома, мимо скамейки, где вчера сидели ее подруги, мимо продуктового магазинчика и мимо того самого седьмого подъезда. Сегодня Вера не видела ни собаки, ни ее хозяина.
«Ну и пусть!» - рассудила она, хотя на сердце стало тяжелее.
- Добрый день, - внезапно раздался голос сзади.
Вера Николаевна обернулась. Мужчина стоял в пяти шагах от нее: с прямой спиной, в летней бежевой куртке, а в руках – поводок, на котором весело дергалась собака, похожая на облачко.
- Здравствуйте, - ответила Вера тихо, с мягкой улыбкой на губах.
Мужчина сделал к ней два шага.
- Извините, если это странный вопрос… но я… вы вчера это… за майонезом…
Вера Николаевна хихикнула, потерев лоб, и сама удивилась своему смущению.
- В какой-то степени это был очень и очень срочный майонез.
- Понимаю, - кивнул мужчина. – У тут тоже срочная прогулка. Знаете ли… Джой требует. Трижды в день. Строгий график и так далее.
Джой, будто поняв, что говорят именно о ней, плюхнулась на асфальт и внимательно уставилась на Веру.
- Вы не против пройтись со мной? – поинтересовался мужчина.
- Почему бы и нет.
Они медленно направились по дорожке вдоль домов.
- Я недавно здесь живу, переехал после… Меня зовут Дмитрий. А вас – Вера Николаевна, правильно?
- Вера, - мягко поправила она. – Я тут давно живу и даже всех кошек знаю по именам. А людей по привычкам. Да и меня тоже… взять тот же майонез!
Они улыбнулись друг другу.
- А вы знаете, Вера, я вчера даже подумал, что вы с подругами актрисы. Ну, правда. Такая слаженность, внимание к деталям, у меня даже была мысль, что это какой-то розыгрыш. Или скрытая камера.
- Нет, просто у нас полно свободного времени…
- У меня сейчас тоже много свободного времени, - с легкой улыбкой сказал Дмитрий. – Я слышал, тут неподалеку отличная кофейня. Там и кофе, и зефир.
- Я люблю зефир, - сказала Вера, изучая лицо Дмитрия. Она давно не чувствовала себя так уверенно. – Особенно если ванильный. И если рядом хороший человек.
- Тогда может быть вы согласитесь выпить со мной кофе? С ванильным зефиром?
- С удовольствием!
И они неспешно направились назад к домам. Медленно. Без спешки. Так, как идут люди, у которых все еще впереди. А на следующий день подруги Веры Николаевны устроились на любимой скамейке под деревом в компании с фисташковым мороженым.
- Я же говорила, - сказала Раиса, - на левую щеку он и клюнул.
- И на вишневый блеск. Надо будет купить себе.
- Платье у нее красивое, в горошек, прямо как в кино!
Вера Николаевна как раз прошла мимо с небольшим букетом цветов.
- Добрый день, девочки.
- Привет, разведчица, - улыбаясь, сказала Галина, а Раиса с усмешкой поинтересовалась:
- Майонез был?
Вера Николаевна рассмеялась и пошла дальше, медленно, как женщина, которая снова вспомнила о том, что весна – это не только про погоду.
---
Автор: Виктория Полякова
Где-то поют в океане киты...
- Не люблю, не люблю, не люблю! – вот что хотела сказать Олеся Славке, в те минуты, когда он прикасался к ней. Уставший на работе, как, черт, он бежал в душ и просил подать ужин. Олеся накрывала стол, заваривала чай и наливала охлажденный компот в кувшин. Славка ел, пил и нахваливал.
Потом был вечер в компании телевизора. Олеся старалась устроиться поудобнее в кресле с какой-нибудь книжкой, но Славка просил посидеть с ним рядом. Олеся присаживалась, невольно отгораживаясь от него диванной подушкой. Любое соприкосновение с мужем вызывало в ней приступ отвращения. Дни, когда он особо выматывался и засыпал во время просмотра кинофильма, Олеся считала праздником!
Она не выносила его физически и мечтала, когда же Славка пройдет эту бесконечную стадию «медового месяца», немного остынет и оставит ее в покое, наконец. Тогда можно будет как-то жить вместе. Из Славки получился бы отличный муж, и Олеся вполне его терпела, пока он к ней не прикасался.
Она ревела в злополучную диванную подушку, понимая: не стерпелось – не слюбилось! Все это – чушь, бабские сказки, ерунда! Рано или поздно, Олеся не выдержит, и с ненавистью отбросит от себя Славкины руки, ударит его больно по лицу и заорет, заблажит с истерическим визгом:
- Не люблю, не люблю, не люблю… НЕНАВИЖУ!
***
Олеся никогда не жаловалась на недостаток мужского внимания. Она обладала особой женской чертой, той самой необъяснимой манкостью, на которую мужчины все время клюют, как окуни на мотыля во время зимней рыбалки. Посмотришь на человека – ничего такого особенного: две руки, два глаза… А стоит только этому человеку открыть рот: понеслась: столько обаяния, столько харизмы, столько необъяснимого и таинственного во внешности, в душе, в голосе…
Так и Олеся. С виду – обыкновенная неяркая женщина, невысокая, ладная, черты лица смазанные, невыразительные, волосы мышиного цвета, носик уточкой, зубки кривенькие, ноги коротковаты, грудь маловата – пройдешь мимо – не заметишь. Но стоит с ней заговорить, и вот, плывешь уже, таешь от ее грудного тембра голоса, бархатного, мягкого, словно растопленный горький шоколад.
И глаза у нее необыкновенные: серые при свете дня, и фиолетовые, лиловые при вечерней заре. И волосы она откидывает с грацией Авроры. И смеется так, как смеются кинозвезды в фильмах тридцатых годов прошлого века: женственно, чарующе. И руки у нее особенные – теплые, нежные, одним прикосновением излечивают головную боль.
Так и повелось у нее: уже на первом курсе института наивные красотки на дискотеку Олесю с собой для контраста прихватят, и… Сами знаете, что. А потом у Олеси проблемы с подругами – Олеся такая, Олеся – сякая, парней отбивает. А она даже и не думала об этом, она о будущем думала и собиралась учиться, а не с мальчиками романы крутить.
Но все студенческие годы парни не давали ей проходу со своими серенадами под окнами общаги, с разборками, с этими самыми «люблю, не могу». В итоге, Олеся попросила коменданта:
- Поселите меня куда-нибудь в «одиночную камеру». Без окна. Без соседок. Я серьезно!
И комендантша Иванова, тетка суровая, но справедливая, выделила Олесе замечательную комнату гостиничного типа, в которую обычно заселяли родителей и абитуриентов, приезжавших издалека. Было, за что – Олеся – девка во всех смыслах, положительная и серьезная. Дай ей Бог жениха хорошего и правильного!
Все у Олеси было продумано на годы вперед. Для начала: получить хорошее образование и найти работу, чтобы вырваться из родительской опеки. Ну а потом – построить карьеру, чтобы стать по-настоящему независимой. Она звезд с неба не хватала, конечно, хотя тоже «хотела бы жить на Манхеттене». Олесе достаточно было небольшой квартиры (но своей) и маленькой машины.