Их роман начался не со взгляда через зал, а со строчек на бумаге — страстных, ироничных, отчаянных. Драматург, чьи герои гибли от скуки, и актриса, игравшая их на сцене, сами стали персонажами трагикомедии. Любовь длиной в шесть лет, сотканная из телеграмм, упрёков и шампанского у смертного одра. История, где письма заменили объятия, а театр стал третьим в любовном треугольнике.
Старожилы МХАТа вспоминают, как однажды две примы театра Мария Андреева и Ольга Книппер затеяли шутливые фанты: разыгрывалось, кто из знаменитых литераторов кому из актрис достанется. Поразительно, но Андреева вытянула бумажку с именем Горького и через несколько лет действительно стала его возлюбленной, а Книппер — Чехова! И вот Чехов и Ольга Книппер встретились на репетиции «Чайки» во МХАТе. Премьера прошла с большим успехом, благодаря Ольге, блистательно сыгравшей Нину Заречную. К тому времени Чехов уже тяжело болел туберкулезом и редко выезжал за пределы Крыма. О триумфе пьесы автор узнал из телеграммы Немировича-Данченко: «Успех колоссальный. Мы все сумасшедшие от счастья». Чехов посмотрел спектакль по приезде в Москву весной — для него труппа устроила отдельный показ, без зрителей и декораций. О своих впечатлениях он написал Горькому: «В общем ничего, захватило. Местами даже не верилось, что это я написал». Тогда же автор сблизился с молодыми актерами и Ольгой Книппер. Между ними завязалась переписка, которая началась с профессиональных вопросов, но вскоре заиграла новыми красками.
Роман в письмах
Письмо 1: Антон — Ольге (сентябрь 1898 года)
Антон пишет после первой встречи на репетициях «Чайки».
«Дорогая Ольга Леонардовна,
Театр задышал иначе с вашим появлением. Ваша Аркадина — резкая, но нежная — заставила меня усомниться, что эти слова написал я. Ялтинское солнце бледнеет перед московскими огнями рампы. Напишите, хоть чтобы потешить больного сочинителя.
— А.П. Чехов»
Письмо 2: Ольга — Антону (октябрь 1898 года)
Живой ответ Ольги.
«Многоуважаемый Антон Павлович,
Ваши слова — бальзам для этой вечно тревожной актрисы! Москва бурлит, говоря о вашей «Чайке», что обрела второе рождение. Как вам удаётся так тонко ловить тихие трагедии жизни? Жду вашей новой пьесы — и нового письма.
— О.Л. Книппер»
Письмо 7: Антон — Ольге (март 1900 года)
Растущая близость, приглушённая уязвимость отразились в этом письме
«Оля,
Крым — клетка. Мои лёгкие предают, но твои письма врываются сюда, как непокорные воробьи. Расскажи о своих победах — как ты покоряешь сцену, как Станиславский хмурится от твоих проказ. В этих деталях я живу.
— Антоша»
Письмо 12: Ольга — Антону (январь 1901 года)
Конфликт долга и желания.
«Антоша, любимый мой,
Меня назначили на Машу в «Трёх сёстрах». Её отчаянье разрывает меня. Неужели надо выбирать между ней и тобой? Поезд в Ялту дразнится каждую ночь. Прости моё раздвоенное сердце.
— Оля»
Письмо 19: Антон — Ольге (май 1901 года)
Предложение руки и сердца.
«Оля,
Бросим вызов логике. Доктор, женившийся на музе — какой фарс! Но вот он я, сочиняющий мольбу: выйди за меня. Пусть наш союз будет краток, но безграничен. Скажи «да» — и я переживу даже московские зимы.
— Твой Антоша»
Письмо 20: Ольга — Антону (июнь 1901 года)
Радостное согласие.
«Антоша,
Да! Пусть шепчут — «Драматург и его прима!» Мы будем смеяться из нашего тайного мира. Я стану твоей женой, сиделкой и самой преданной поклонницей.
— Оля»
Этот «роман по переписке», плавно переросший в «супружество в письмах» длился 6 лет. Писем оказалось около четырехсот с каждой стороны за все время их романа. Ольга была не молода- ей уже 33, и она не была неотразимой красавицей. Но ее энергия, жизнелюбие, веселость словно вливали в него, тяжело больного туберкулезом, новые силы. Её сексуальная привлекательность пробудила в Чехове настоящую страсть. Только Ольге он писал такие слова: «Целую тебя в спинку, в шейку», «Обнимаю тебя так крепко, что ты даже запищала», «Можно тебя перевернуть вверх ногами, потом встряхнуть, потом обнять и укусить за ушко?», «Целую тебе обе руки, лоб, щеки, плечи, глажу тебя всю, обнимаю и опять целую».
Он называл ее шутливо: «дусик», «комарик мой», «собака», «Олька», «индюшечка», «венгерская лошадка», «мое одеяло», «мордуся», «актрисулька». И отвечал с юмором: «Будь здорова и счастлива. Я твой! Возьми меня и съешь с уксусом и прованским маслом. Крепко тебя целую».
«Пиши, пиши, моя радость, а то, когда женюсь, буду тебя колотить».
«Еще немножко — и мы увидимся. Пиши, пиши, дуся, пиши! Кроме тебя, я уже никого не буду любить, ни одной женщины».
Она так и подписывалась: «Твоя собака», «Твоя актрисулька». И иногда добавляла в конце: «А ты мой?»
В мае 1901 они тайно повенчались. Медовый месяц молодожёны провели в Башкирии, в Андреевском туберкулёзном санатории в селе Аксёново, куда Чехову настоятельно рекомендовал отправиться врач. Вместе пробыли только до конца августа, а затем последовала череда расставаний и встреч. В былые времена, когда с Антоном говорили о возможном браке, он шутил, что согласился бы иметь такую жену, которая бы являлась на его небосклоне не каждый день, как луна. Счастья от утра до утра он бы не выдержал. Словно напророчил себе. Иногда Ольга жаловалась ему: «Получается чепуха из нашей жизни!» Антон Павлович отвечал: «Я ведь знал, что женюсь на актрисе, т. е. когда женился, ясно сознавал, что зимами ты будешь жить в Москве. Ни на одну миллионную я не считаю себя обиженным или обделенным — напротив, мне кажется, что все идет хорошо». Она все-таки не верила в его искренность: «Я ужасная свинья перед тобой. Какая я тебе жена? Раз я на сцене, я должна была остаться одинокой и не мучить никого». А Чехов отшучивался в своей манере: «Значит, ты меня уже бросила? Уже не любишь? Если так, то напиши, и я вышлю тебе твои сорочки, которые лежат у меня в шкафу, а ты вышли мне калоши мои глубокие. Если же не разлюбила, то пусть все остается по-старому» Через много лет после его смерти Ольга написала: «… я решила соединить мою жизнь с жизнью Антона Павловича, несмотря на его слабое здоровье и на мою любовь к сцене. Верилось, что жизнь может и должна быть прекрасной, и она стала такой, несмотря на наши горестные разлуки, — они ведь кончались радостными встречами. Жизнь с таким человеком мне казалась нестрашной и нетрудной: он так умел отбрасывать всю тину, все мелочи жизненные и все ненужное, что затемняет и засоряет самую сущность и прелесть жизни».
Они очень хотели иметь детей, но первая беременность Книппер в 1901 году закончилась выкидышем. «Оказывается, я из Ялты уехала с надеждой подарить тебе Памфила, но не сознавала этого. Всё время мне было нехорошо, но я всё думала, что это кишки, и хотя хотела, но не сознавала, что я беременна, — писала она Чехову после возвращения из свадебного путешествия. В 1902 после падения в люк во время выступления в Петербурге беременная Ольга перенесла операцию и больше не могла иметь детей. На этот счет Ольга написала Чехову: «Скоро получишь осрамившуюся жену. Оскандалилась». Эта беременность, как установилось позже, была не от Чехова. В письмах он часто упрекал ее в неверности, но всегда прощал: «Получил анонимное письмо, что ты в Питере кем-то увлеклась, влюбилась по уши. Да и я сам давно уж подозреваю, жидовка ты, скряга. А меня ты разлюбила, вероятно, за то, что я человек не экономный, просил тебя разориться на одну-две телеграммы… Ну, что ж! Так тому и быть, а я все еще люблю тебя по старой привычке». На этот упрек Книппер отвечала прямо: «Я увлекаюсь и изменяю тебе на каждом шагу — это верно. На то я человек и женщина. И все-таки приду к тебе и буду только твоей. И нам будет хорошо. Понял?» Многие считали, что она его не любит, раз не переехала в Ялту, бросив театр. Она на самом деле порывалась несколько раз это сделать, только муж запрещал категорически. Книппер приписывали роман с Немировичем-Данченко. Злые языки поговаривали, что Ольга "окрутила" Чехова, чтобы пьесы гениального писателя доставались её любовнику.
В 1903 Чехов написал свою последнюю большую пьесу — «Вишнёвый сад». В «Вишнёвом саде» Ольге досталась роль Раневской, которая стала важной частью её карьеры и одной из самых значимых ролей в её жизни. Премьера пьесы прошла в январе 1904 года, в день рождения Чехова. На спектакль он пришёл сам. Его вид в зале многих обеспокоил: он выглядел очень уставшим, с бледным лицом и «глиняными руками». Весной 1904 туберкулез так обострился, что врачи велели срочно ехать на курорт для легочных больных, в городок Баденвайлер на юге Германии. Книппер взяла отпуск в театре, чтобы сопровождать мужа. Друзьям перед отъездом Антон Павлович сказал: «прощайте, еду умирать»
И в самом деле он был очень плох и целыми днями лежал на диване, обложенный подушками и закутанный в шерстяной плед. Ночью Чехов попросил позвать доктора, велел дать шампанского. Сказал жене: «Давно я не пил шампанского». Выпил всё до дна, лег на бок и уснул навсегда. А огромная черная бабочка билась о стекло балкона. Ольга Леонардовна исчезла из театра на несколько месяцев, жила затворницей, писала письма своему мертвому мужу… Письмо после его смерти: «Антоша, говорят, ты ушёл под занавес. Баденвайлер молчит. Ношу твоё кольцо, твой смех — как резьбу на памяти. Сегодня снова выйду в роли Маши. Смотри на меня оттуда — критик, муж, призрак. — Твоя Оля» .
Книппер отвезла мужа в Россию в вагоне-холодильнике с надписью «Устрицы». За это ее упрекнет Горький: «В этом вагоне — именно та пошлость русской жизни, та некультурность ее, которая всегда так возмущала покойного».
А потом ее жизнелюбивая натура стала понемногу брать свое. Книппер и в 60 лет волновала мужчин. И свой последний страстный роман пережила именно в этом возрасте. Причем ее возлюбленный был младше на… 30 лет! Они конечно же расстались.
Известный русский актер Василий Качалов много лет верно и преданно любил Ольгу Леонардовну. На закате жизни у них была нежная дружба. Качалов читал ей стихи. Дарил цветы. Водил ее, с некоторых пор полуслепую, на прогулки. Она рассказывала, как больно ее ранят обвинения в том, что она была Антону Павловичу плохой женой. Василий Иванович утешал: «Олюшка, как ты можешь расстраиваться из-за этих людей, неумных и несправедливых? Они говорят, что писателю нужна такая же жена, как и обыкновенным людям: чтоб смотрела за прислугой и разливала чай из самовара. Но Чехов недаром полюбил тебя, увидев на сцене. Он полюбил Актрису! До встречи с тобой Антон Павлович был одинок и холоден душой. Ты заставила его испытать страстную любовь, к тому же взаимную. Это ли не настоящее счастье? Вот у Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга». Ошибся Лев Николаевич! Счастье многолико». Ольга Леонардовна и Качалова пережила на долгих одиннадцать лет. В 91 год она уже почти не вставала с постели, что-либо разглядеть могла лишь с помощью огромной лупы, ей трудно было дышать, она была одинока, но выглядела по-прежнему нарядно и изысканно. Ольгу Леонардовну не забывали. На стареньком пианино для нее играл то Святослав Рихтер, то Лев Книппер — племянник, пианист и композитор. До последнего дня гостей Ольга Леонардовна встречала бодрым и жизнерадостным: «Это кто же пришел? И прекрасно, очень рада!» Даже после смерти в гробу она выглядела красивой и улыбающейся. Эта женщина прожила такую интересную, такую красивую жизнь, что могла улыбаться после смерти, будто только что услышала аплодисменты или шепот Чехова: «Оля, захватило. Даже не верится, что это наша жизнь».