Меня зовут Алина. Мне 28 лет. У меня есть сын — Артём. Ему шесть. И если бы кто-то сказал мне ещё год назад, что самые близкие мне люди — мои родители и родная сестра — однажды попытаются нас убить… Я бы рассмеялась. А теперь я говорю это шепотом, со слезами в глазах, потому что это правда.
Все началось после смерти бабушки. Мы приехали в деревню на похороны. Атмосфера была натянутая — бабушку никто особенно не любил, но именно она когда-то спасла меня, когда мама пыталась оставить меня в роддоме. Моя бабушка всегда говорила: "Алинка, ты не знаешь, кто рядом с тобой на самом деле..."
Я не придавала значения этим словам. До тех пор, пока в её старом доме мы не нашли завещание. Всё имущество — огромный участок у леса, двухэтажный дом и редкие украшения — она оставила мне. Не родителям. Не моей старшей сестре Инне. А мне.
Именно тогда их лица изменились.
"Ты всегда была любимицей!" — кричала Инна. "Ты даже не приезжала! А теперь хочешь всё забрать?!"
Я пыталась объяснить — я не просила. Я даже думала отказаться. Но мои слова больше не имели значения.
На следующий день они предложили прогуляться по тропинке к обрыву. Место из детства. Я помню, как мы там собирали цветы, как строили шалаши… Я держала Артёма за руку. Он смеялся. А потом я услышала, как кто-то сзади сказал: "Сейчас или никогда."
Толчок. Падение. Крик Артёма. Мрак.
Очнулась я внизу, у подножия скалы. Вся в крови. Сломанная нога. Головокружение. Но я жива. И Артём — рядом. Без сознания, но дышит.
Мы выжили. Чудом.
Но это было только начало.
Я не знала, сколько времени мы пролежали там. В лесу было холодно и сыро. Артём дышал, но его губы посинели. Я не могла встать — нога будто не моя. Телефон остался наверху. Кричать? Бесполезно. Нас никто не услышит. Никто… кроме них.
Через какое-то время я услышала шаги. Сердце застучало — может, помощь? Может, они спохватились? Я приподняла голову и увидела… папу. Он стоял наверху и смотрел вниз. Его лицо было каменным. Холодным.
— Живы?.. — прошептал он, думая, что я не слышу.
— Ну ничего, — сказала мама, подойдя к нему. — Дождь скоро смоет всё. А волки сделают остальное.
Я больше не сомневалась. Они хотели нас убить.
Как-то я сумела дотащить Артёма к упавшему дереву. Мы спрятались под ним. В ту ночь я не спала. Каждая тень пугала. Каждый звук казался шагами. Я прижимала сына к себе и шептала: "Ты не умрёшь. Я не дам тебе умереть."
Наутро нас нашёл старик-лесник. Его звали Фёдор. Он жил в хижине неподалёку, редко с кем общался. Он не задавал много вопросов, просто молча взял Артёма на руки, помог мне подняться и отвёл к себе. Там он позвонил в скорую. Сказал, что мы — туристы, сорвавшиеся с тропы. Он прикрыл нас. Почему — я узнала позже.
В больнице мне потребовалась операция. Артём отделался ушибами. Когда к нам пришли полицейские, я рассказала всё. Абсолютно всё. Но они не поверили. Родители и сестра уже были в городе. Они опередили нас. Сказали, что мы уехали из деревни ночью, поссорившись. Что я психически нестабильна. Что у меня есть склонность к "самодраматизации".
Документы подделаны. Медкарта с ложным диагнозом. Свидетели — их друзья. Я — сумасшедшая мать, якобы прыгнувшая с обрыва сама.
Меня пытались лишить родительских прав.
Но я не сдалась.
Я стала копать. Искать. Собирать улики. И Фёдор… он знал больше, чем казалось.
Фёдор жил в лесу больше двадцати лет. Он был немногословен, суров, но с добрыми глазами. Когда я вернулась к нему после больницы — тайком, без ведома полиции, — он уже ждал. В руках держал старую коробку.
— Я знал твою бабку, — сказал он, не глядя в глаза. — Хорошая была женщина. И не случайно она завещала тебе дом. Она знала, что твои родители — не те, за кого себя выдают.
Я слушала, затаив дыхание.
— Много лет назад твоя мама связалась с одним человеком. Бандитом. Деньги, шантаж, воровство... Когда забеременела — хотела избавиться от ребёнка. От тебя. Но бабка не дала. Забрала тебя к себе. Родители отстранились, пока ты не выросла и не стала удобной фигурой. Тогда они вернулись в твою жизнь.
Фёдор открыл коробку. Внутри — письма, фотографии, даже кассеты с записями. Там были разговоры матери с неизвестным мужчиной, бумаги с подписями, отчёты. Всё, что можно было использовать в суде.
— Твоя бабка всё это собирала. Она боялась за тебя. И знала, что когда-нибудь тебе придётся защищаться.
Я держала в руках доказательства. Настоящие. И впервые почувствовала силу. Теперь не только я обвиняла их — доказательства обвиняли.
Я начала действовать: адвокат, публикации, копии писем в СМИ, на телевидение. И тогда моя "милая семья" впервые испугалась.
Они пытались угрожать, подкупить. Сестра звонила ночами и рыдала: "Зачем ты всё рушишь?"
А я отвечала:
— Вы уже всё разрушили. Когда толкнули нас в пропасть.
Я помню тот день, как будто это было вчера. В зале стояла тишина, напряжённая и колючая, как перед грозой. По левую сторону сидели они — мама, отец и Инна. Моя "семья". Без тени раскаяния. Уверенные, что их снова оправдают, что мне никто не поверит. Что я всё выдумала, как они говорили.
Но на этот раз всё было иначе.
Мой адвокат выложил все доказательства: аудиозаписи, письма, документы. Сначала в зале шумели — публика не ожидала такой грязи. А потом наступила тишина, когда включили плёнку с голосом моей матери:
— «Сбросим её, и дело с концом. Никакой Алины — никакой проблемы. Артёма запишем в интернат.»
Судья слушал долго. Потом вызвали свидетелей. Фёдор вышел — спокойный, уверенный. Его слова были, как гвозди в крышке их лжи.
Инна сорвалась первая. Начала кричать, обвинять родителей, говорить, что не хотела, что её заставили… Но уже было поздно.
Через неделю после начала заседаний им предъявили обвинения: покушение на убийство, мошенничество, подделка документов, психологическое насилие. Всё вышло наружу. Всё, что годами скрывалось под маской "примерной семьи".
Я выиграла дело. Справедливость восторжествовала.
Меня не только полностью оправдали, но и вернули опеку над Артёмом. Более того, я получила права на бабушкин дом, компенсацию и… свободу. Свободу быть собой. Без страха.
Но даже после этого я часто просыпаюсь ночью — от кошмара, в котором я снова падаю в обрыв. Только теперь я не кричу. Я лечу. Сильная. Защищающая. Живая.