— Опять девочка? — Игорь стоял над колыбелью, его лицо мрачнело с каждой секундой. — Отдай её в детдом, либо я ухожу.
Анна застыла у стены. Влажный воздух с моря застрял в горле комком. Пять минут назад она встречала мужа с полугодового плавания — улыбка, новое платье, запах ванили от свежей выпечки.
— Что ты такое говоришь? — прошептала она, не веря своим ушам. — Это наша дочь.
Игорь провёл загорелой рукой по волосам и отвернулся от колыбели, где мирно спала крошечная Маша с золотистым пушком на голове.
— Я мечтал о сыне. Ты знала. Я предупреждал. Первая — ладно, — он кивнул в сторону комнаты, где спала пятилетняя Катя. — Но вторая? Я не буду растить ещё одну девчонку.
За окном завыл ветер.
Анна почувствовала, как внутри поднимается что-то новое — не страх, не гнев, а странное спокойствие.
— Знаешь, — сказала она, делая шаг к двери, — я шесть месяцев была одна. Беременная, с маленьким ребёнком. Я справилась.
Игорь хмыкнул, бросив сумку на пол.
— Нам деньги нужны. Мне нужен сын, понимаешь? — Его голос стал злобным. — Не девчонка — сын!
Анна оглянулась на стены их квартиры. На них висели её картины — море, цветы, мечты о другой жизни. Жизни, которую она откладывала, чтобы быть хорошей женой, чтобы ждать, чтобы терпеть.
— Куда ты смотришь? — раздражённо спросил Игорь. — Слышишь меня вообще?
Анна медленно подошла к колыбели. Маша спала, её крошечный носик подрагивал во сне. Анна провела пальцем по щеке дочери.
— Решай, — отрезал Игорь. — Либо отдаёшь эту... — он махнул рукой в сторону колыбели, — либо я ухожу. Выбирай.
Анна выпрямилась. Впервые за долгие годы она почувствовала странную ясность. Словно вся комната стала острее, чётче.
— Уходи, — сказала она спокойно.
— Что? — Игорь сделал шаг к ней.
— Я сказала — уходи, — Анна открыла входную дверь. — Сейчас же.
Лицо Игоря исказилось.
— Ты пожалеешь, — процедил он. — Посмотрим, как справишься одна с двумя детьми.
— Лучше, чем с тремя, — ответила Анна, не отводя взгляда.
Он выскочил за дверь. Хлопок сотряс стены. Где-то вдалеке заплакала Катя.
Анна закрыла дверь на замок. Колени подкосились, и она медленно сползла на пол. Она сидела так долго, слушая дыхание дочерей и шум моря за окном.
Слёзы текли по щекам, но внутри росло странное чувство освобождения.
Утром постучала соседка Лида.
— Анечка, я вчера такой шум слышала. Всё в порядке?
Анна открыла дверь. Лида, полная женщина с добрыми глазами, охнула, увидев её лицо.
— Игорь ушёл, — сказала Анна. — Навсегда.
— Господи! — Лида прижала руки к груди. — Из-за чего?
— Из-за Маши, — Анна кивнула на колыбель. — Она не того пола родилась.
Лида молча прошла на кухню, поставила чайник.
— Значит так, — сказала она решительно. — Сейчас завтракаем. Потом я с Катей посижу, а ты поспишь. Вечером твои родители приедут, я уже позвонила.
— Зачем? — устало спросила Анна.
— Затем, что одной тебе сейчас нельзя, — отрезала Лида. — Принимай помощь, Аня. Это не слабость.
К вечеру приехали родители. Они не задавали вопросов — просто обняли. Мама забрала Катю к себе в комнату читать книжки, отец молча починил скрипящую оконную раму.
— Мы с тобой, — сказала мама перед уходом. — Справимся.
Ночью Анна долго смотрела в потолок. Завтра начнётся новая жизнь. Страшная, неизвестная. Но её собственная. Она повернулась к колыбели, где спала Маша.
— Мы справимся, — прошептала она. — Мы сможем.
Конверт с деньгами опустел через месяц. Анна разложила на столе последние купюры и долго смотрела на них, пока Маша спала в коляске, а Катя рисовала карандашами в углу комнаты.
— Мама, смотри! — Катя подняла рисунок, где три фигурки держались за руки. — Это мы!
— Красиво, малышка, — Анна погладила дочь по голове и поцеловала в макушку. Сердце сжалось. Нужно было срочно искать работу.
Письмо от Игоря пришло через неделю. Анна долго смотрела на конверт. Внутри лежал листок с адресом юриста и коротким посланием: "Развод. Нам нужно всё обсудить. Приходи одна."
— Поедешь к нему? — спросила мама, забирая Катю на прогулку.
— Нет, — Анна сжала листок в руке. — Пусть его юрист связывается с моим.
— У тебя нет юриста, Анечка.
— Значит, будет, — Анна выпрямила спину. — Я не позволю отобрать у девочек ни копейки.
Вечером она обзвонила все художественные школы города. В третьей ей повезло.
— Ассистент преподавателя? — переспросила заведующая. — Приходите завтра с портфолио.
Анна судорожно начала собирать свои работы. Старые эскизы, наброски, акварели морских пейзажей. Всё, что успела нарисовать между готовкой, стиркой и уходом за детьми.
— Маловато, — заведующая хмуро перебирала работы. — Но... есть что-то. Талант. Дикий, необузданный. Вы где учились?
— Нигде, — призналась Анна. — Самоучка.
— Иначе и не скажешь, — женщина вздохнула. — Ладно, беру. Полставки. Группа начинающих. Зарплата — сами понимаете.
В первый день работы Анна чувствовала себя самозванкой. Руки дрожали, когда она раскладывала кисти. Ученики — в основном домохозяйки и пенсионеры — смотрели с любопытством.
Благо, что её мать сидела в это время с дочерьми.
— Вы не похожи на художника, — заметила чуть полная женщина в переднем ряду.
— Почему? — спросила Анна, расправляя плечи.
— Слишком... обычная.
— Разве художники не должны быть обычными? — Анна взяла кисть. — Смотрите.
Она начала рисовать быстрыми, уверенными мазками. Море, скалы, рассвет. То, что она видела каждое утро из окна. По студии разлился запах акриловых красок. Анна погрузилась в работу, позабыв о зрителях, о времени, о страхе.
Когда она закончила, в классе стояла напряжённость. Та самая женщина хлопала ресницами.
— Это... впечатляет, — сказала она наконец.
Вечером Анна вернулась домой выжатая, но странно воодушевлённая. Маша встретила её улыбкой, Катя — новым рисунком. Мать поставила еду на стол.
Следующие три месяца превратились в марафон: дом, дети, работа, снова дом. Она научилась готовить сразу на несколько дней, стирать по ночам, прятать усталость за улыбкой.
— Ты похудела, — заметила мама, приезжая помочь с детьми.
— Зато я свободна, — Анна улыбнулась. — И знаешь, мне нравится преподавать.
— А как там Игорь? Объявился?
— Только через юриста, — Анна пожала плечами. — Всё идёт к разводу.
— Не вернёшься к нему?
Анна покачала головой и посмотрела на девочек, играющих в углу.
— Никогда. Но хорошо, что он будет платить.
Через полгода преподавательница заболела, и Анна получила полную ставку. Её работы заметили — сначала коллеги, потом чужие люди.
— Потрясающая техника, — сказал однажды пожилой мужчина, заглянувший в студию. — Вы выставляетесь?
— Я... нет, — Анна растерялась. — Я только учу.
— Жаль, — он протянул визитку. — Я владелец галереи "Бриз". Подумайте.
Подруги устроили ей сюрприз — маленькую выставку работ прямо в художественной школе. Пришли соседи, родители, даже несколько критиков из местной газеты.
— Ты сильная, — шепнула Лида, обнимая её после успешного вечера. — Всегда была. Просто забыла об этом на время.
Вечером, укладывая девочек, Анна посмотрела на их лица — доверчивые, спокойные, красивые. И впервые за долгое время поняла: они справятся. Она справится. Она вспомнила, кто она на самом деле.
***
Так проходили годы, дочери росли.
— Поздравляю с открытием! — Владелец галереи «Бриз» пожал Анне руку. — Ваша студия — лучшее, что случилось с нашим районом за последние годы.
Анна оглядела просторное помещение, залитое солнечным светом. Белые стены, деревянный пол, мольберты, расставленные полукругом.
Воздух пропитался свежими запахами — масляные краски смешивались с ароматом только что заваренного кофе и полевых цветов, принесённых первыми гостями.
— Кто бы мог подумать, — Анна провела рукой по деревянной раме окна. — Три года назад я просто пыталась выжить, а теперь...
Катя, повзрослевшая не по годам, деловито расставляла кисти в керамические стаканы, поглядывая на мать с гордостью.
— Мам, там кто-то пришёл, — она кивнула в сторону входа, где замерла молодая женщина с девочкой, нервно теребившей подол платья.
В глазах посетительницы читалось лёгкое замешательство.
— Добрый день, я... мы на пробное занятие, — она чуть сжала плечо дочери. — Записывались вчера, фамилия Корнеевы.
— Рада видеть вас, — Анна приветливо махнула рукой, приглашая войти. — Маш! — окликнула она младшую. — У нас гости, покажешь, где что?
Из-за стеллажа с холстами выскочила Маша — золотистые кудри собраны в растрёпанный хвост, джинсовый комбинезон весь в радужных пятнах. Она уверенно подбежала к новенькой.
— Привет! У меня тут все краски, — затараторила она, беря девочку за руку. — Смотри, эта зелёная как изумруд, а эта синяя — прямо как море в шторм!
Анна залюбовалась дочерьми. Что-то сжалось в груди от щемящего счастья — они растут такими сильными, такими настоящими.
— Аннушка, — окликнула её Нина Павловна, бывшая учительница музыки, а теперь её самая преданная ученица, — не думай, что я забыла про выставку. Городская галерея, через две недели. Ты же не передумала?
— Не забыла, Нина Павловна. Картины уже готовы.
— Невероятно, как вы всё успеваете с двумя детьми!
Анна только улыбнулась. За последние годы она научилась многому: не только рисовать лучше, но и рационально использовать время, ценить каждую минуту, радоваться мелочам.
***
В один из дней звякнул колокольчик на двери. Анна обернулась и замерла. В студию вошёл Игорь.
Он постарел. Морщины прорезали лицо, волосы поредели. Одежда — дорогая, но помятая. В глазах — смесь высокомерия и... неуверенности?
— Привет, — сказал он, оглядываясь. — Неплохо устроилась.
Анна почувствовала, как напряглись плечи. Но внутри не было ни страха, ни гнева. Только спокойствие.
— Зачем ты пришёл? — спросила она.
— Поговорить, — Игорь сделал шаг к ней. — Я был дураком, Аня. Всё осознал.
— Мама? — Катя подошла к ним, настороженно глядя на незнакомца. — Это папа?
Игорь уставился на дочь. В его глазах мелькнуло узнавание.
— Катя? Как ты выросла...
— Маша, иди сюда, — негромко позвала Анна.
Маленькая девочка с золотистыми волосами подбежала и обняла мать за ноги. Игорь смотрел на неё во все глаза.
— Это... — начал он.
— Да, — кивнула Анна. — Маша. Твоя дочь, которую ты предложил отдать в детдом.
Игорь опустил глаза.
— Я был не в себе тогда, — пробормотал он. — Глупость сказал. Сейчас всё по-другому. Я вернулся. Могу помогать.
— Мам, кто этот дядя? — спросила Маша, крепче обнимая мамины ноги.
Анна положила руку на голову дочери.
— Бывший знакомый, малышка. Иди, поиграй с новой девочкой.
Катя взяла сестру за руку, бросив на Игоря холодный взгляд.
— Пойдём, Маша.
Игорь проводил их взглядом и повернулся к Анне.
— Я скучал. Новая семья не сложилась. Может, попробуем снова?
Анна покачала головой.
— Мы тебя не ждём, — тихо, но твёрдо сказала она. — У нас всё хорошо.
— Я их отец! — взорвался Игорь. — Имею право...
— На что? — перебила Анна. — На внезапное возвращение, когда тебе стало плохо? На то, чтобы снова разрушить нашу жизнь?
— Ты не можешь...
— Могу, — теперь её голос звучал уверенно. — Девочки не знают тебя. И, честно говоря, ты им не нужен.
— Уверена? — он бросил взгляд на детей.
— Абсолютно, — Анна скрестила руки на груди. — Теперь, пожалуйста, уходи. У нас занятия.
Игорь смотрел на неё долго, будто видел впервые. Потом перевёл взгляд на студию — светлую, уютную, наполненную детским смехом.
На картины на стенах — яркие, живые, излучающие свет. На дочерей, увлечённо рисующих с новой подругой.
— Ты... изменилась, — наконец сказал он.
— Я нашла себя, — поправила Анна. — И теперь мы счастливы. Без тебя.
Вечером, когда последние ученики разошлись, Анна устроила небольшой праздник. Пришли родители, Лида с мужем, другие друзья. Играла музыка, сверкало вино в бокалах, звучал смех.
— За твой успех! — подняла бокал Лида. — За новую студию!
— За маму! — звонко добавила Катя, поднимая стакан с соком.
— Мама самая лучшая! — эхом откликнулась Маша, ударяя своим стаканчиком о Катин.
Анна смотрела на своих девочек, на друзей, на стены, увешанные картинами. Она вспомнила тот вечер, когда Игорь вернулся из плавания и увидел новорождённую Машу. Тот момент, когда её жизнь раскололась.
И тот самый день, когда она впервые решила не прогибаться.
— За нас, — сказала она, поднимая бокал. — За то, что мы нашли в себе силы жить так, как хотим.
Читайте у меня:
Спасибо за прочтение, мои дорогие!
Подписывайтесь и пишите как вам моя история! С вами Лера!