— Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы тебя проводили? — Марина перехватила поудобнее пакет, из которого торчал пучок укропа. — Андрей может взять выходной.
— Что ты, сама справлюсь, — Нина Павловна щёлкнула замком чемодана, потом нахмурилась и снова открыла его. — Ох, где же моя синяя косметичка? Вот растяпа... А, вот же она.
Нина Павловна бросила косметичку в чемодан и выпрямилась, поправляя воротник блузки цвета топлёного молока. Даже в простой домашней одежде она выглядела безупречно. Волосы уложены, лицо чуть тронуто косметикой, на шее тонкая золотая цепочка. Марина невольно сравнила её с соседкой по лестничной площадке, той самой пенсионеркой с седыми космами и вечно расстёгнутой кофтой, — и в который раз подивилась, как по-разному стареют женщины.
— Поеду на такси, не переживай, — Нина Павловна взяла со стола пачку таблеток и убрала в сумочку.
— Уже заказала машину? — Марина поставила пакет с продуктами на стол.
— В восемь подъедет. — Нина Павловна обвела взглядом комнату, проверяя, не забыла ли чего. — Надеюсь, сантехника вызвали?
— Всё сделали, не волнуйся. — Марина усмехнулась. — Лучше скажи, купальник взяла? Говорят, в этом санатории отличный бассейн.
— Взяла, конечно. — Нина Павловна прошла в ванную, открыла шкафчик, достала пузырёк с таблетками. — Тьфу ты, чуть не забыла витамины свои.
Марина оглядела свекровь с ног до головы. Идеальная осанка, подтянутая фигура — от регулярных упражнений йогой. Никто не даст ей семьдесят пять. Волосы — ни одной проседи: каждые две недели записывается к парикмахеру в салон. Туфли — итальянские, со стразами на небольшом каблучке. Их свекровь купила на последней распродаже. Она всегда внимательно следила за скидками в любимых магазинах.
— Отличный у тебя костюм, — сказала Марина, кивая на светло-бежевый брючный костюм, висящий на плечиках. — Новый?
— Да, на распродаже взяла. Со скидкой семьдесят процентов, представляешь? — Нина Павловна бережно погладила рукав костюма. — Хотела его в дорогу надеть. Я же не знаю, кто в санатории будет.
— Правильно, — кивнула Марина. — В санатории от отдыхающих отбоя не будет.
— Что за глупости! — фыркнула Нина Павловна, но глаза её блеснули. — Еду подлечить спину, а не женихов искать.
Марина улыбнулась. Вот уже десять лет свекровь пыталась устроить свою личную жизнь — с переменным успехом. После смерти свёкра она пыталась с кем-то встречаться. Был врач-кардиолог, потом инженер из проектного института, потом какой-то бизнесмен средней руки. Все романы длились от нескольких месяцев до полугода и заканчивались одинаково: Нина Павловна сообщала, что они «не сошлись характерами». Марина никогда не вмешивалась — слишком уважала свекровь. Да и вообще люди должны сами разбираться со своей жизнью.
Под окном загудел автомобиль.
— Вот, такси приехало, — Нина Павловна взглянула на часы. — Даже раньше, чем обещали.
В подъезде пахло жареной рыбой — соседка снизу опять что-то готовила. Лифт скрипел, спускаясь со скоростью умирающей черепахи. Нина Павловна покосилась на кабину.
— Я поеду, а ты лучше пешком спустись. Нечего лишний раз рисковать в твоём положении.
— Да ладно, — отмахнулась Марина, но из лифта вышла. Спускаться пешком было и правда разумнее, учитывая, что она беременна. Врач велел ей больше двигаться.
У подъезда стояло такси. Водитель, молодой парень в кепке, курил, облокотившись о дверцу. Увидев Нину Павловну, он бросил сигарету, затоптал и открыл багажник.
— Доброе утро, — протянул руку за чемоданом. — До вокзала, верно?
— Да, и побыстрее, пожалуйста. — Нина Павловна обняла невестку, чмокнула в щёку. — Пока, родная, не скучай. Я буду звонить.
Дома Марина застала мужа на кухне. Он сидел с ноутбуком, редактируя какой-то текст. Андрей работал переводчиком на удалёнке. В тридцать лет он полностью облысел — странное дело, волосы просто взяли и выпали за пару месяцев. Врачи назвали это стрессом. Андрей не сильно переживал — даже не стал покупать парик или пересаживать волосы. Так и ходил: высокий, широкоплечий, в очках с тонкой оправой — похожий на сову.
— Мама уехала? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— Да, только что. — Марина поставила чайник, потом села на табуретку, с удовольствием вытянув ноги. — Беспокоится, что без неё всё развалится.
— Как обычно, — хмыкнул Андрей. — Она же у нас человек-контроль.
— Ну перестань. Ей просто хочется чувствовать себя нужной.
— И как она?
— Думаю, надеется встретить там какого-нибудь полковника в отставке, — Марина улыбнулась. — Я бы на её месте тоже надеялась.
— Господи, — Андрей снял очки, потёр переносицу. — Только бы не как в прошлый раз, когда она связалась с этим типом... Как его... Валерием.
— Семёном, — поправила Марина. — Валерий был до него.
— Да какая разница! — Андрей махнул рукой. — Все они одинаковые. Приходят, обещают золотые горы, а потом бросают её.
— Нельзя сказать, что она не разбирается в людях, — задумчиво протянула Марина. — Просто одинокая женщина в таком возрасте...
— Она сама выбирает, с кем ей быть, — Андрей захлопнул ноутбук. — Я её предупреждал насчёт Семёна, но она только обиделась. А потом три дня ревела, когда выяснилось, что у него уже есть жена.
— Ну хватит уже! — Марина встала, включила плиту. — Она же не ребёнок, в конце концов. Разберётся как-нибудь.
А через неделю в переписке с Ниной Павловной появилось новое имя — Борис Григорьевич.
«Познакомилась с чудесным человеком, — писала свекровь. — Помнишь, я тебе говорила про второй корпус? Так вот, там живёт один мужчина, архитектор на пенсии. Ужасно интересный собеседник! Вчера гуляли с ним по парку, рассказывал о старинных усадьбах. Представляешь, он спроектировал целый микрорайон! Раньше работал в проектном институте, был главным архитектором».
Марина показала сообщение мужу. Андрей только фыркнул и вернулся к своей работе.
— Я уже это слышал. Через неделю он её разочарует.
— Не будь таким букой, — Марина потрепала его по плечу. — Хочешь чаю?
— Нет, я занят. У меня отчёт через два часа, — Андрей поправил очки. — Лучше принеси мне кофе.
Через три недели Нина Павловна вернулась из санатория, загоревшая и посвежевшая, с кучей фотографий и историй. Она привезла в подарок местный мёд и варенье из сосновых шишек.
— Это от Бориса Григорьевича, — сказала она, протягивая Марине банку с мёдом. — Ему племянница прислала из деревни. Своя пасека, представляешь?
— Ого, здорово, — Марина взяла банку, рассматривая этикетку. — Он что, так и живёт в том санатории?
— Нет, что ты! — рассмеялась Нина Павловна. — У него квартира в Веровке. Это недалеко от санатория, километров пятнадцать. Он специально приехал меня навестить в последнюю неделю.
Марина переглянулась с мужем. Тот пожал плечами: мол, дело твоё, но я предупреждал.
— Так вы теперь общаетесь? — спросила Марина, отставляя банку.
— Да, созваниваемся. — Нина Павловна смущённо улыбнулась. — Он очень интересный, интеллигентный. Всю жизнь проработал архитектором. Столько знает! О Петергофе мне рассказывал, о Версале. Представляешь, он сам там был!
— Прекрасно, — Андрей поднялся из-за стола. — Мам, я рад, что ты хорошо отдохнула. Но мне нужно ехать. У меня встреча через полчаса.
Когда Андрей ушёл, Нина Павловна ещё долго рассказывала о санатории, процедурах, соседях по этажу. Но Марина заметила, что каждый второй рассказ начинался с «а вот Борис Григорьевич сказал» или «мы с Борисом Григорьевичем ходили».
— Покажи фотографии, — попросила Марина.
Нина Павловна достала из сумки телефон, начала листать. Вот она у фонтана, вот в парке, вот на спа-процедурах.
— Погоди, а это кто? — Марина указала на высокого седого мужчину в светлом костюме, который стоял рядом с Ниной Павловной. У него была аккуратная бородка и трость с металлическим набалдашником.
— Это Борис Григорьевич, — Нина Павловна улыбнулась. — Хорош, правда?
— Да, представительный, — согласилась Марина. — А что с ногой у него?
— Травма в молодости. Неудачно упал с лестницы на стройке. Теперь приходится с тростью ходить. Но ему даже идёт!
Марина изучала фото, пролистывая дальше. На всех снимках Борис был в костюме, рубашке и галстуке. Даже на пляже.
— Он всегда так... официально одет?
— Он из старой школы, — Нина Павловна вздохнула. — Говорит, что мужчина должен быть элегантным в любой ситуации.
Осенью Борис Григорьевич приехал на несколько дней. Нина Павловна устроила ужин, пригласила сына с невесткой познакомиться.
Борис Григорьевич оказался именно таким, каким выглядел на фото: высоким, статным, с безупречными манерами и гордой осанкой. Он поцеловал руку Марине и пожал ладонь Андрея. На шее у него был повязан шёлковый платок вместо галстука. Пахло от него дорогим одеколоном.
— Счастлив познакомиться с семьёй моей дорогой Ниночки, — произнёс он, слегка кланяясь. — Она столько рассказывала о вас.
За ужином Борис Григорьевич рассказывал о своей работе, о странах, где побывал, о проектах, которые курировал.
Нина Павловна смотрела на него с таким восхищением, как будто рядом с ней сидел как минимум Корбюзье или Гауди.
После ужина, когда Борис отошёл покурить на балкон, Андрей наклонился к матери.
— Мам, ты уверена насчёт него? Не кажется ли тебе, что он слишком... задаётся?
— Ой, Андрюша! — Нина Павловна шлёпнула сына по руке. — Не говори ерунды. Борис просто образованный человек, из другого круга. Не то что...
Она осеклась, но все поняли: не то что твой отец. Муж Нины Павловны был простым инженером на заводе. Любил рыбалку, футбол и пиво по выходным. Никогда не читал стихов и не водил жену в театр.
Полгода они перезванивались и писали друг другу. Борис приезжал дважды — ненадолго, как гость. А потом прислал письмо: «Я устал от расстояний. Хочу быть рядом с тобой каждый день». Нина Павловна ходила сама не своя — то весёлая, то задумчивая. Наконец решилась и рассказала сыну.
— Переезжает к тебе? Насовсем? — Андрей прихлебывал кофе, глядя на мать поверх чашки.
— Да. Приедет в следующую среду, — Нина Павловна суетливо перекладывала вещи в серванте, словно не зная, куда деть руки. — Сдаст свою квартиру и будет жить здесь.
— Мам, а ты хорошо его знаешь?
— Господи, Андрей! — она захлопнула дверцу серванта. — Мне семьдесят пять лет! Думаешь, я в куклы собралась играть?
Андрей поморщился.
— Я просто спросил.
Нина Павловна опустилась на стул напротив, потёрла висок.
— Прости. Я немного нервничаю.
— Из-за чего? — Андрей внимательно посмотрел на мать. — Если ты сомневаешься...
— Нет-нет, — она торопливо встала. — Всё хорошо. Просто... квартиру нужно прибрать, постирать, погладить...
Когда Борис Григорьевич появился на пороге с чемоданами и коробками, Нина Павловна расцвела. Он привёз ей букет жёлтых лилий и коробку конфет. Весь вечер они пили чай на кухне, а потом он начал расставлять свои вещи.
— Диван лучше сюда, — командовал Борис, тыкая тростью в сторону окна. — А торшер вот в тот угол.
Нина Павловна метнулась передвигать мебель, едва не споткнувшись о ковёр.
— Так лучше, Боречка?
— Идеально, — он оглядел комнату, постукивая тростью о пол. — А теперь надо бы повесить фотографии.
— Боренька, чьи фотографии ты хочешь повесить?- поинтересовалась Нина Павловна.
— Как это чьи? Моей покойной супруги, дочки с внуками,- спокойно ответил Борис Григорьевич.
Через три дня Марина забежала проверить, как дела у свекрови. Дверь открыл Борис — в тёмно-синем халате с монограммой, с влажными после душа волосами. Пахло от него одеколоном — чем-то терпким, древесным.
— А, это вы, — он махнул рукой в сторону кухни. — Ниночка там, готовит.
В кухне всё изменилось. На подоконнике вместо фиалок стояли какие-то фарфоровые статуэтки, на стене висел календарь с картиной Шишкина, из буфета выглядывали незнакомые чашки.
— Мариночка! — Нина Павловна обняла невестку. — Как хорошо, что ты зашла!
Она выглядела уставшей. Под глазами залегли тени, на руке темнел синяк — похоже, ударилась обо что-то.
— Устала? — спросила Марина.
— Немного, — Нина Павловна пожала плечами. — Пришлось повозиться с уборкой.
Она понизила голос до шёпота.
— Знаешь, Мариночка, в молодости я никогда не думала, что буду жить с архитектором. Он такой талантливый! Говорит, что моя квартира — настоящий бриллиант, только нуждается в огранке.
Марина заметила, как изменился интерьер, но промолчала. Дома она не выдержала и высказала мужу свои опасения.
— Ты видел, как этот Борис всё переделал? Будто метил территорию!
— Пусть мама сама разбирается со своим ухажёром, — буркнул Андрей, но было видно, что его тоже что-то беспокоит.
Неделя шла за неделей. Нина Павловна всё реже звонила сыну, а когда он сам набирал её номер, обычно отвечал Борис: «Она занята», «Она прилегла отдохнуть», «Она вышла в магазин».
В один из дней свекровь сама позвонила Марине.
— Мариночка, милая, — голос Нины Павловны звучал глухо. — У меня так разболелась голова... А Борис уехал по делам, и я совсем одна. Нет ли у тебя таблеток каких-нибудь?
— Конечно, Нина Павловна! Я сейчас всё куплю и приеду!
Марина накинула первое, что попалось под руку — джинсы и старый свитер мужа — и выскочила из дома. В ближайшей аптеке купила обезболивающее.
Дверь открыл Борис. Он был в халате, растрёпанный и недовольный.
— А, это вы... — протянул он с недовольством. — Нина отдыхает, ей не до гостей.
— Но я привезла лекарства, она сама просила...
— Нам ничего не надо. Я сам куплю Ниночке лекарства, — Борис начал закрывать дверь.
— Да что вы себе позволяете? — возмутилась Марина, но дверь уже захлопнулась.
Из-за двери донеслись голоса:
— Кто там приходил, Боречка?
— Никто, дорогая, просто рекламу какую-то принесли. Отдыхай, я сейчас тебе чай приготовлю.
Марина немедленно позвонила мужу. Тот примчался через двадцать минут, злой и решительный.
— Жди здесь, — бросил он жене и исчез в подъезде.
Вернулся через час, хмурый.
— Представляешь, они поженились. Три дня назад.
— Как?! — Марина уставилась на мужа. — Она же нам ничего не сказала!
— Он сказал, что теперь мама его жена, и он не потерпит, чтобы кто-то врывался без звонка. А мама сидела рядом, бледная, с компрессом на голове, и даже не смотрела на меня.
— И ты ушёл?
— А что мне было делать?! — рявкнул Андрей. — Он прямо сказал: если я не умею звонить перед визитом, они сменят замки!
Ещё через два дня, в пять утра, снова раздался звонок. Марина взяла трубку.
— Мариночка, девочка моя... — шептала Нина Павловна. — Знаешь, что я обнаружила? Мой Борис... он по вечерам звонит какой-то Валентине. Я случайно услышала... Он говорил ей, что скоро всё уладит и они заживут вместе.
На следующей день Нина Павловна появилась у них на пороге с опухшими от слёз глазами.
— Выгнала его, — сказала она, падая на диван. — Сегодня подала на развод. Представляешь, Андрей, он даже не сопротивлялся! Только поинтересовался, где лежат документы на квартиру. Хорошо, что все документы хранятся у вас.
— Ох, мама, — Андрей обнял её за плечи. — Почему ты сразу нас не позвала?
— Я как дура, верила каждому его слову, — всхлипнула Нина Павловна. — Он запретил мне звонить вам. Говорил: «Зачем детей беспокоить? У них своя жизнь, свои проблемы». А сам... все эти письма, стихи, подарки... всё было ради моей квартиры!
— Главное, что ты вовремя опомнилась, — погладила её по руке Марина. — А что с теми украшениями, которые он тебе дарил?
— Забрал, — горько усмехнулась Нина Павловна. — Сказал, что это семейные реликвии. Теперь, наверное, следующую жертву будет ими одаривать.
Она провела в их доме три дня, а потом вернулась в свою квартиру. Долго отмывала, отчищала, расставляла по местам свои вещи — словно вытравливала дух чужого человека.
Через месяц Марина зашла проверить, как там свекровь. Та возилась с маленьким рыжим щенком спаниеля.
— Купила, — улыбнулась Нина Павловна, почёсывая собачку за ухом. — Боря, знакомься, это Марина.
— Боря? — Марина поперхнулась.
— Ага, — ухмыльнулась Нина Павловна. — Чтоб не забывать, какая я простофиля.
Через полгода она решила снова поехать в санаторий. На этот раз в другой.
— Нина Павловна, ты серьёзно? — Марина смотрела, как свекровь укладывает в чемодан купальник и новое платье. — После всего, что было?
— Когда же ещё, если не сейчас? — Нина Павловна пожала плечами. — Мне всего семьдесят пять, не на кладбище же ложиться. К тому же, — она лукаво подмигнула, — говорят, там отличный врач-физиотерапевт. Военный. В отставке.
Интересные рассказы: