Сергей Михайлович замер у подъезда, пытаясь разглядеть через запотевшее стекло фигуру жены. В руках он сжимал пакет с чебуреками — традиционное «прости» после недели ночёвок у приятеля в гараже. Пятно машинного масла на рукаве куртки расплывалось, как грязное облако, напоминая о вчерашнем ремонте чужой «Лады» за бутылку.
— Оль! — крикнул он, стуча каблуком о ступеньку. — Давай уже мириться, а? Восьмой год живём, как кошка с собакой...
Дверь открылась ровно на ширину ладони. В щели мелькнула детская варежка, застрявшая в петлях как белый флаг перемирия.
Крошки на скатерти и окурки в горшке с геранью
Квартира пахла жареным луком и стиральным порошком. На кухонном столе, застеленном клеёнкой с выцветшими ромашками, дымилась кастрюля борща. Три тарелки — взрослая с трещиной по краю, две детские с героями мультфильмов. Ольга стояла у раковины, выжимая тряпку так, будто пыталась выдавить из неё воспоминания последних семи лет.
— Опять к Сашке на «посиделки» сбегал? — спросила она, не оборачиваясь. — А помнишь, как в прошлый раз его жена милицию вызывала, когда вы её балкон чуть не спалили?
Сергей шаркнул ботинком о порожек, оставляя на линолеуме чёрную полосу. Его взгляд упал на подоконник, где в фикусе торчали три окурка — отметины каждого его ухода. Жена следила за этим ритуалом с маниакальной точностью: один побег — один «цветок» в горшке.
Долги вместо букетов
Вечером, когда дети уснули под звуки соседской дрели, Ольга выложила на стол пачку квитанций. Синие и розовые бумажки легли аккуратным веером, как карты в руках опытного шулера.
— За свет — четыре с половиной. Водоканал присылал предупреждение. — Она ткнула ногтём в верхний листок. — Твой мобильный отключили за неуплату. Опять.
Сергей ворочался на табурете, чувствуя, как пружина впивается в бедро. В голове звенело от вчерашнего самогона, но он чётко видел цифры: 17 340 рублей. Столько он не зарабатывал и за два месяца ремонтов.
Три попытки побега
Первый раз он сбежал через год после свадьбы, когда Ольга объявила о беременности. Тогда он три дня жил в автосервисе, питаясь пирожками из ларька у вокзала. Вернулся, обнаружив жену, меняющую проколотое колесо на девятке с помощью кухонного ножа.
Второй побег случился после рождения близнецов. Сергей тогда устроился охранником в ночной клуб, но через неделю попал в больницу с перегаром и сломанным носом. Ольга встретила его в приёмном покое с двойной коляской и пачкой пелёнок.
Третий раз был прошлой осенью. Он ушёл к матери в деревню, копал картошку и клялся, что вернётся с деньгами. Вернулся через месяц с мешком свёклы и начинающимся гастритом.
Четвёртый акт без зрителей
Утром Сергей проснулся от странной тишины. На кухне не звенела посуда, в коридоре не топали детские босоножки. На холодильнике магнитом из Сочи была прикреплена записка:
«Сходи за хлебом. Молоко в синем пакете. Не забудь про родительское собрание в пятницу. О.»
Он обошёл все комнаты, заглянул в шкафы. Детские вещи лежали на местах, но исчезли Ольгины туфли с облупленными каблуками и синий чемодан, куда она складывала зимние вещи. В ванной пахло её шампунем — дешёвым яблочным, от которого у него всегда чесались глаза.
Одиночество в три счёта
Первые сутки прошли в попытках дозвониться тёще. Вторые — в поисках детского сада, который оказался закрыт на ремонт. К третьему дню Сергею пришлось научиться гладить школьные рубашки, выковыривая пригоревшую кашу с утюга.
Вечером пятого дня раздался звонок из ЖЭУ. Пожилая соседка снизу жаловалась на потоп — Сергей забыл выключить воду, пытаясь впервые помыть полы. Когда он спустился с тряпками, на лестничной клетке стояла Ольга. В руках она держала пакет с батарейками для детских игрушек.
— Ну как? — спросила она, глядя на его мокрый подол штанов. — Удобно в роли домохозяйки?
Сергей хотел закричать, разбить кулаком зеркало в лифте. Но вместо этого сел на ступеньку, чувствуя, как вода с потолка капает за воротник. Где-то наверху плакал чужой ребёнок, а в кармане жужжал телефон с напоминанием об оплате кредита.
Финал без аплодисментов
Сейчас они сидят за тем же кухонным столом. Ольга перебирает квитанции, Сергей пытается собрать рассыпавшиеся макароны. На подоконнике в фикусе остался четвёртый окурок, но жена пока не стала его закапывать. Завтра ей нужно отвести детей к логопеду, ему — договориться о подработке на такси. Вода в чайнике закипает, издавая звук, похожий на вздох.
Она тянется за заваркой, он невзначай поправляет полотенце на её плече. Их пальцы на миг соприкасаются над сахарницей с отколотой ручкой. За окном воет дворовый кот, а жизнь, кажется, замерла на паузе между «прости» и «может быть».