Пакеты уже опустели, а холодильник наполнился. Олег методично раскладывал продукты по полкам. Каждому товару — своё место, всё по системе. Внизу — овощи, наверху — молочка, в боковых отделениях — соусы и яйца. График закупок он составил давно: раз в месяц, по списку, никаких импульсивных покупок.
— Ирин, я сыр купил, который ты просила... — Олег обернулся к жене, но та продолжала смотреть в окно, стоя у подоконника.
За тридцать лет совместной жизни он научился понимать её молчание. Сейчас это не то молчание, которое означает «всё хорошо, просто устала». Нет, сейчас это молчание, как туча перед грозой.
— И творог взял, обезжиренный, для твоей диеты, — добавил он, закрывая нижний ящик холодильника коленом.
Ирина повернулась, скользнула усталым взглядом по пакетам на столе.
— Опять на месяц вперёд? — спросила она с интонацией, в которой раздражение пыталось замаскироваться под обычный вопрос.
— Конечно. Зачем время тратить на беготню по магазинам? — Олег достал из кармана смартфон, открыл приложение с расходами и принялся вносить цифры. — Всё по графику, всё под контролем.
На кухне повисла тишина, нарушаемая только звуком клавиш калькулятора на телефоне. Где-то в глубине квартиры слышались голоса внуков, которых дочь привела на выходные. Ирина снова отвернулась к окну. Её плечи казались словно придавленными невидимым грузом.
— А чего ты хотела на ужин? — спросил Олег, закончив с подсчётами.
— Я? — удивлённо переспросила Ирина, и в этом коротком слове было столько горечи, что даже Олег на мгновение замер. — Разве это имеет значение? У тебя же всё распланировано на месяц вперёд.
Она вышла из кухни, оставив его одного среди идеально расставленных продуктов и гробовой тишины.
Гречка с тушенкой - обед чемпионов
— Опять гречка? — воскликнул Димка, внук, плюхаясь на свой стул.
Ужин начался как обычно — с недовольных взглядов. Олег невозмутимо разложил по тарелкам гречневую кашу и добавил в каждую по ложке тушёнки. Всё рассчитано: порции, калории, стоимость.
— Гречка полезная, — строго ответил Олег, садясь во главе стола. — В ней железо, витамины группы B. И вообще, не привередничай.
Ирина осторожно положила руку на плечо внука, успокаивая.
— Олег, может, хоть сегодня что-нибудь другое? Дети же... — она запнулась, подбирая слова.
— Что — дети? — оборвал он. — Дети должны есть здоровую пищу. Гречка — это здоровая пища.
Вилка в руке Ирины замерла над тарелкой.
— Недавно читала, что однообразная еда может приводить к различным заболеваниям, — сказала она тихо. — Организму нужен баланс разных продуктов.
— Баланс у нас есть, — отрезал Олег. — Мясо, крупа, овощи. Всё сбалансировано.
Катя, их старшая внучка, нарочито громко вздохнула:
— А у нас дома мама готовит разное... Вчера были спагетти с сыром, позавчера — рыба с овощами.
— И тратит кучу денег на продукты, — буркнул Олег. — А потом жалуется, что денег нет. У нас всё под контролем. — Он поднял вилку, как указку. — Питание продумано, расходы учтены, запасы проверены.
— Олег, так нельзя, — Ирина отложила вилку. — Мы не на военном складе. Еда должна приносить радость, а не только пользу.
— Радость? — он удивлённо поднял брови. — От еды? Еда — это топливо для организма, а не развлечение. Вот из-за таких взглядов у нас половина страны с ожирением мучается.
Ирина покачала головой и молча начала есть, избегая смотреть на мужа. Внуки уныло ковырялись в своих тарелках. Только Олег продолжал есть методично и спокойно, словно выполняя очередной пункт в своём дневном расписании.
Тикали часы. На кухне стоял запах гречки, тушёнки и невысказанных слов.
Холодная записка
День выдался тяжёлым. Совещания, отчёты, нервный начальник. Олег шёл домой, предвкушая тишину и спокойный ужин. Гречка закончилась, значит, сегодня по графику макароны с консервированной фасолью. Всё просчитано, всё под контролем.
Дверь в квартиру открылась с привычным скрипом. Но что-то было не так. Тишина казалась неправильной, пустой.
— Ирина? — позвал он, разуваясь в прихожей. — Внуки уже спят?
Никто не ответил. Только эхо его собственного голоса отразилось от стен.
Олег прошёл на кухню, включил свет. На столе лежал сложенный вдвое лист бумаги. Обычная записка, старая привычка Ирины — оставлять сообщения на кухонном столе. Только раньше там писалось про обед в холодильнике или про то, что она задержится у подруги.
Развернув листок, он увидел всего несколько строк, написанных знакомым почерком: «Мы ушли. Надеюсь, теперь холодильник тебя не будет тревожить. Всё под контролем, как ты любишь».
Олег перечитал записку дважды, затем ещё раз. Опустился на стул, не снимая пальто. В голове звенела пустота.
Он открыл холодильник. Всё было на своих местах: молоко на верхней полке, сыр в контейнере, овощи в нижнем ящике. Идеальный порядок. Он смотрел на эти аккуратно расставленные продукты и впервые почувствовал, как от них веет чем-то безжизненным, мёртвым.
— Ирина? — снова позвал он в пустоту квартиры.
Тишина оглушала. Олег закрыл холодильник и сел за стол. Впервые за много лет он не знал, что делать дальше. Не было графика для такой ситуации, не было плана действий, не было готового решения.
На столе, рядом с запиской, лежала оставленная кем-то конфета в яркой обёртке — любимые леденцы Димки. Этого не было в списке разрешённых продуктов. Олег взял конфету, покрутил в руках и вдруг почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
Вкус перемен
Три дня пролетели как в тумане. Олег ходил на работу, возвращался домой, открывал холодильник, доставал расставленные по порядку продукты, ел перед телевизором. Всё как обычно, только тишина вокруг стала невыносимой.
В четверг вечером он снова сидел на кухне, жевал бутерброд с колбасой, запивая холодным чаем. Безвкусно. Всухомятку. Вдруг в памяти всплыло — воскресное утро, давно, лет пятнадцать назад. Запах свежих пирогов. Ирина у плиты, смеётся, мука на щеке. Дочка Аня тянется за горячим пирожком, обжигает пальцы, дует на них.
— Мама, ещё! Ещё испеки!
— Куда ещё, Анютка? Уже третий противень... — смеётся Ирина.
— А папа всё равно половину съест!
И правда, ел. Вкусно было, до чего же вкусно...
Олег моргнул, прогоняя воспоминание. Посмотрел на свой бутерброд — засохший хлеб, тонкий ломтик колбасы. Есть расхотелось.
На следующий день после работы он впервые за много лет свернул не к дому, а к супермаркету напротив. Неуверенно побродил между полками, взял корзинку. Что брать? На ум пришло только одно слово: борщ.
— Извините, — обратился он к женщине, выбирающей помидоры, — а что нужно для борща?
Та удивлённо посмотрела на него:
— Свёкла, капуста, морковь, лук... А вы что, сами готовить будете?
— Да, — кивнул Олег, чувствуя себя странно. — Жена... уехала.
— Ну, тогда ещё мясо на косточке возьмите и сметану, — женщина улыбнулась, — и лаврушку не забудьте.
Дома Олег разложил покупки на столе. Нашёл в шкафу старую поваренную книгу, листал, пока не нашёл рецепт. Порезал пальцы, обжёгся, перепутал последовательность закладки овощей, но упрямо продолжал.
К полуночи борщ был готов. Олег попробовал — получилось кисловато, свёклы многовато, но... съедобно. Впервые за эти дни он почувствовал что-то похожее на гордость. Налил полную тарелку, сел за стол.
И вдруг понял, что впервые ест приготовленное своими руками блюдо не потому, что так положено по графику, а потому что сам захотел. Сам выбрал. Сам решил.
С борщом наперевес
Адрес дочери Олег знал наизусть, но никогда не приезжал без приглашения. «Уважать личное пространство» — это правило он всегда соблюдал неукоснительно. Но сегодня нарушил его — стоял у подъезда с трёхлитровой банкой борща, завёрнутой в полотенце, чтобы не остыла.
Подниматься или нет? В голове крутились сомнения. А вдруг дверь не откроют? Скажут, чтобы уходил? Предъявят счёт за годы занудства и контроля?
Внезапно дверь подъезда открылась, и оттуда выпорхнул Димка с самокатом.
— Деда? — мальчик замер. — Ты чего тут стоишь?
— Я... вот... — Олег приподнял банку, — борщ сварил. Сам.
— Сам? — недоверчиво переспросил внук. — А чего так мало? На всех не хватит.
— Не мало, — обиделся Олег. — Три литра. Я по рецепту готовил. Всё как положено.
Димка хмыкнул и вдруг улыбнулся — открыто, по-детски:
— А бабушка говорила, что ты только гречку умеешь варить. Пошли, покажем ей твой борщ.
И Олег пошёл. Поднялись на лифте, позвонили в дверь. Открыла дочь. Аня смотрела на отца с недоумением и какой-то настороженностью.
— Пап? Что-то случилось?
— Я борщ принёс, — выдавил из себя Олег. — Сам сварил.
— Деда сам сварил! — подтвердил Димка. — Целых три литра!
Из глубины квартиры донёсся голос Ирины:
— Кто там, Анечка?
— Мама, тут папа... с борщом, — неуверенно ответила Аня, всё ещё держась за дверную ручку.
Ирина появилась в прихожей, вытирая руки полотенцем. Увидела Олега, замерла. В глазах — смесь удивления и недоверия.
Олег поставил банку на тумбочку в прихожей, вытер вспотевшие ладони о брюки:
— Ирин... Я... этот... научился в магазин ходить. И готовить немного. Правда, не очень вкусно получается, — он сглотнул комок в горле. — Можно я попробую ещё раз? Ну, не борщ... а вообще... всё? Нас?
В повисшей тишине было слышно, как тикают часы на стене прихожей и как шумно дышит притихший Димка.
— Попробуешь? — переспросила Ирина, и в её голосе Олег уловил что-то похожее на теплоту. — А гречка с тушёнкой теперь отменяется?
Вкус любви
— Не так, держи фарш крепче, — Ирина мягко направила руки Олега. — Вот так, сжимай сильнее.
Прошло три недели с того дня, когда он явился с борщом. Сегодня они готовили вместе — котлеты по бабушкиному рецепту.
— У тебя получается, — улыбнулась Ирина, глядя, как он старательно формирует ровные кружочки. — Только не нажимай так сильно, они будут жёсткие.
— Сорок лет котлет не делал, — проворчал Олег, но было видно, что ему приятна похвала.
На кухне пахло жареным луком, свежим хлебом и чем-то ещё, неуловимым — может, счастьем? Из гостиной доносились голоса внуков и дочери — смотрели мультфильм, дожидаясь ужина.
— Я ведь хотел как лучше, — вдруг сказал Олег, не глядя на жену. — Думал, если всё контролировать, то... безопаснее будет. Надёжнее.
Ирина кивнула, помешивая подливку:
— Знаю. Только жизнь — она не любит, когда её так вот... в рамки загоняют. Как цветок в горшке — если не пересаживать, корням тесно становится, чахнуть начинает.
Олег задумчиво посмотрел на свои руки в фарше:
— А я и не заметил, как мы все... зачахли. Пока один не остался.
Ирина подошла ближе, положила руку ему на плечо:
— Не остался. Вернулся. — Она помолчала и добавила тише: — Я тоже виновата. Молчала, терпела, а надо было раньше сказать.
— Эй, у вас там скоро? — в кухню заглянула Аня. — Дети уже весь хлеб съели от голода!
— Иди зови, через пять минут всё будет, — ответила Ирина.
Когда все собрались за столом, Олег почувствовал странное волнение. Не такое, как раньше — от страха что-то упустить из-под контроля, а другое, приятное.
— Дедушка сам котлеты делал? — удивилась Катя, пробуя. — Вкусно!
— Сам, — кивнула Ирина. — И подливку тоже.
— А у нас теперь всегда так будет? — спросил Димка с набитым ртом.
— Как — так? — переспросил Олег.
— Ну, вкусно! И вы вместе!
Олег посмотрел на Ирину. Та улыбнулась — тепло, как в молодости.
— Будет, — твёрдо сказал он. — Только вы приходите почаще, а то я ещё не всему научился. Пирожки вот не умею... пока.
— Научишься, — Ирина накрыла его руку своей. — У нас ещё уйма времени впереди.