Колядки, колядки,
Собрались ребятки…
В Новый год Ася оказалась в больнице. Так бывает, скользкий тротуар – и травма. Перелом оказался со смещением, пришлось делать операцию. Лечащим доктором девушки оказался молодой ординатор по имени Саша. На отделении одновременно работали и повышали квалификацию четыре ординатора – все были высокими, красивыми, исполненными чувства собственного достоинства. И все четверо – Саши. По этому поводу в НИИ ходили шутки и прибаутки:
- Ты в каком отделении лежишь?
- А там, где Саши…
- Понятно. И как они вам, пациентам?
- Да все замечательные. Только важные очень.
- А как же… Без пяти минут кандидаты наук…
После операций никого домой не отпускали, некоторые больные приехали лечиться издалека. Операции здесь делали качественные, НИИ все же, да и по статусу – вторая столица, медицина на высоте. Все женщины в палате были старше Аси. Грузинка Нани говорила с заметным акцентом, но юмор понимала на любом языке, принимала участие во всех нехитрых палатных мероприятиях. Новый год случается не каждый день, надо было как-то соорудить стол и попросить молодых медсестер пронести и принести шампанское.
Разумеется, алкогольные напитки были запрещены, травмоопасность при потреблении заметно увеличивалась. Но медперсонал относился к встрече праздников и отмечаний дней рождений с пониманием. Очень важно для нормального текущего процесса восстановления поврежденных конечностей позитивно воспринимать окружающий мир, находиться в хорошем настроении. Латышке Лане родственники привезли небольшой телевизор рижского производства. Он стоял на общем столе, экран был небольшим и черно-белым, смотреть телепередачи с дальних кроватей было проблематично. Но можно было слушать.
Местные жительницы угощали далеких приехавших деликатесами – копченым палтусом, пышками. С добавлением чего-нибудь такого даже осточертевшая безвкусная больничная каша становилась вполне съедобной. Ничего острого добавлять было нельзя, но можно. Персонал и к этим излишествам относился лояльно, делали вид, что банка соленых огурцов, выглядывавшая из тумбочки – это мимолетное видение. В конце концов, завтра оно исчезнет, в палате лежало восемь человек.
У кого-то в запасе оказалась скатерть, накрыли на стол. Посуду предоставила столовая с условием, что потом все вымоют и вернут, как было. Шампанское пряталось в одной из тумбочек. Нани решила угостить всех хинкали . Но эти самые почти манты надо было как-то отварить. Пациенты больниц – народ изобретательный, особенно, если все лежат долго, по несколько месяцев, и надо как-то приспосабливаться. Больничную обстановку домашней не сделаешь, но можно попытаться изменить бытие находчивостью и смекалкой.
Обычные пельмени иногда варили в трехлитровой банке, опуская туда кипятильник. Получалось неплохо, имелся перец-горошек и лавровый лист, добавляли для аромата. Кто-нибудь в это время стоял у двери, если не был лежачим, и караулил медперсонал, чтобы предупредить, если что. «Если что» еще ни разу не случалось, пациентки даже не придумали, что они будут делать, если неожиданный визит произойдет. Были варианты – быстро выходим навстречу и задаем много вопросов: по делу, конечно. О лекарствах, странных симптомах в пятке, пациенту всегда есть что уточнить.
Хинкали погрузили в банку, отварили первую партию, переложили в тарелки и загрузили вторую. К полуночи точно должно было быть все отварено и съедено. Чай был замечательный, со слоником, а еще торт, домашний. Его принесли Галине. У женщины был замечательный муж, ниже своей супружницы на полторы головы. Любил он свою ненаглядную безумно, это было заметно сразу, как только невысокий лысоватый мужчина появлялся в дверях палаты. В двух руках были пакеты с домашней едой – от бульона до сладкого, он все готовил сам. В это верили: такой торт, как сегодня, можно было приготовить только на своей кухне.
Суета возле стола стихла, в дверь постучали. Прятать было особо нечего, на закипающую банку с водой накинули салфетку. В гости пришли дети из отделения челюстно-лицевой терапии. Двое ребятишек вполне себе хорошо говорили, хотя их головы были обмотаны бинтами. Маленькие пациентки выучили или знали колядки, встали у дверей и бойко и весело их пропели, пританцовывая, жестикулируя. Это было неожиданно и весело, разглядывать их повязки все сразу перестали. Поют – значит, почти здоровы. Отделение для детей располагалось на первом этаже, но попеть колядки их выпустили и впустили к взрослым.
Колядки, колядки,
Собрались ребятки,
По деревне пошли,
Вместе Коляду нашли.
Коляда-Коляда
Всех ребят созвала,
Всех ребят созвала,
Всем гостинцы раздала…
Веселая компания в больничных халатиках и пижамах весело перемещалась от палаты к палате. Похоже, взрослые пациенты вспомнили своих детей и внуков, кто-то уже утирал слезу. И все полезли в тумбочки за конфетами, мандаринами, орехами, у кого что было. Дети были очень довольны, пакет со сладостями все увеличивался и вскоре достиг немалых размеров. Перед боем курантов дети исчезли – за ними пришли ночные дежурные медсестры.
А в палате Аси уже разлили шампанское и потихоньку достали бутылку водки. Пришли в гости трое мужчин-соседей, уже слегка навеселе, один из них был финном. По-русски не говорил совсем, что-то бормотал, жестикулировал. Мужчинам разлили водку, да и сами не отказались. Ася в первый раз в жизни попробовала столь крепкий напиток.
И все же этот Новый год запомнился навсегда не этим. Милые дети пели колядки в Асиных снах часто. И это было похоже на сказку – пришли ангелы в бинтах и сделали взрослым, которые оказались в новогоднюю ночь не дома, настоящую сказку.
