Глава 1: На Картошку!
– На картошку, так на картошку, – Наденька пожала плечами, глядя на свою лучшую подругу Людочку. Решение было принято где-то там, наверху, в деканате их техникума, и обсуждению не подлежало. Студенты – народ подневольный, особенно в разгар осени, когда стране нужны рабочие руки на полях необъятной родины.
– А когда и куда мы едем? – уточнила она, поправляя светлую челку, выбившуюся из-под платка. Голос у Наденьки был тихий, под стать ее скромной натуре. Она редко спорила, предпочитая плыть по течению, особенно если рядом была бойкая и решительная Людочка.
– Первого сентября! Представляешь, прямо в День Знаний! – Людочка театрально закатила глаза. – В Цильнинский район, деревня Лапшаур. На целый месяц! Говорят, там глушь несусветная, но зато картошки – завались!
Целый месяц. Вдали от дома, от привычной городской суеты. Наденьку это немного пугало, но в то же время и манило. Новые места, новые люди, какая-то взрослая самостоятельность, пусть и под присмотром кураторов и местных бригадиров. Ну и, конечно, романтика студенческих поездок, о которой столько говорили старшие.
Первое сентября выдалось по-осеннему прохладным, но солнечным. Прощание с родителями на вокзале, суета, смех, последние наставления. И вот уже поезд, пыхтя и перестукивая колесами, уносит их группу прочь от города, навстречу картофельным полям Лапшаура.
В вагоне было шумно и весело. Ребята из других групп, с которыми они раньше только здоровались в коридорах, теперь оказались попутчиками. Знакомились быстро, как это бывает только в молодости. Гитара, незатейливые песни, байки, обмен бутербродами. Наденька больше молчала, улыбалась своим мыслям и наблюдала за Людочкой, которая уже вовсю щебетала с какими-то парнями из параллельного потока.
Среди попутчиков Наденька заметила двух парней, державшихся немного особняком. Один – крепкий, темноволосый, с дерзким взглядом и развязной походкой. Его звали Жорик, и он, казалось, старался привлечь к себе всеобщее внимание, громко смеялся и отпускал шуточки. Другой – Толик – был его полной противоположностью. Светловолосый, с виноватой улыбкой и тихим голосом, он чаще смотрел в окно или читал книгу, и если и вступал в разговор, то как-то неуверенно, словно извиняясь. Наденька мельком подумала, что странно видеть таких разных людей вместе, но тут же забыла об этом, увлеченная общим весельем.
Лапшаур встретил их запахом прелой листвы и дыма из печных труб. Маленькая, разбросанная по холмам деревенька показалась Наденьке уютной, но какой-то застывшей во времени. Их группу быстро распределили по избам местных жителей. Наденьке и Людочке досталась комната в доме словоохотливой бабы Мани, вместе с еще двумя девчонками с их курса. Условия были спартанские – железные кровати с комковатыми матрасами, умывальник во дворе, удобства там же. Но молодость легко мирится с неудобствами, тем более что впереди был целый месяц приключений.
Глава 2: Полевые Будни и Первый Испуг
На следующий день начались трудовые будни. Подъем чуть свет, быстрый завтрак, и вот уже вся группа трясется в кузове старенького ГАЗона по проселочной дороге к бескрайнему картофельному полю. Работа была монотонной и утомительной: копать, выбирать из земли клубни, ссыпать их в ведра. Спина ныла, руки быстро покрылись мозолями, но свежий воздух и молодость брали свое. Во время коротких перекуров ребята шутили, смеялись, строили планы на вечер.
Наденька и Людочка работали на соседних рядках. И почти сразу они заметили, что им кто-то помогает. Это был Толик. Он молча подходил, брал у них наполненные ведра – тяжелые, неподъемные для девичьих рук – и относил их к краю поля, где стояла машина, принимавшая урожай. Он делал это как-то незаметно, не ожидая благодарности, и тут же возвращался на свой участок. Его щеки слегка розовели, когда он ловил на себе взгляд Наденьки, и он тут же отводил глаза.
– Смотри-ка, кавалер у тебя объявился, – хихикнула Людочка, толкая Наденьку локтем.
– Да ну тебя, – смутилась Наденька.
Неподалеку трудилась другая четверка из их дома – те самые две девчонки и Жорик с Толиком. Жорик работал шумно, больше разговаривал, чем делал, и то и дело бросал оценивающие взгляды в сторону Наденьки. Он ей не нравился. Было в нем что-то показное, неприятное. Но он был видный, уверенный в себе, и Наденька, как и многие девчонки ее возраста, невольно отмечала это, хоть и старалась не подавать виду.
День клонился к вечеру. Усталость валила с ног. Все мечтали только о том, чтобы добраться до своих кроватей. И вдруг тишину разорвал чей-то истошный крик:
– Бык! Спасайтесь, бык бежит на нас!
Наденька подняла голову. Сердце замерло. Прямо на них, через поле, тяжело переваливаясь и низко опустив рогатую голову, несся огромный черный бык. Откуда он взялся – никто не понял. Может, сорвался с привязи на соседнем пастбище.
Началась паника. Девчонки завизжали, ребята бросились врассыпную. Кто-то побежал к лесополосе, кто-то – к машине, стоявшей на краю поля. А Наденька… Наденька застыла. Ноги словно приросли к земле, глаза расширились от ужаса. Она смотрела на приближающуюся черную тушу и не могла сдвинуться с места. Знаете, как бывает – мозг кричит «беги!», а тело не слушается, парализованное страхом.
В этот момент кто-то схватил ее за руку. Крепко, властно. Это был Толик.
– Бежим! – крикнул он, дергая ее за собой.
Его решительность вывела Наденьку из ступора. Спотыкаясь, почти падая, она побежала за ним к машине. Бык был уже совсем близко, его тяжелое дыхание, казалось, обжигало спину. Толик буквально втолкнул ее в кузов грузовика и сам запрыгнул следом. Там уже сидел Жорик, тяжело дыша, но с явным облегчением на лице. Он успел первым.
Бык, пробежав мимо машины, свернул в сторону и скрылся за поворотом дороги. Опасность миновала. Все постепенно приходили в себя, смеялись нервным смехом, возбужденно пересказывая друг другу подробности.
Наденька сидела в углу кузова, прижимая руки к бешено колотящемуся сердцу. Она посмотрела на Толика, который стоял рядом, все еще бледный, но уже спокойный.
– Спасибо, – бросила она как-то небрежно, все еще находясь под впечатлением от пережитого ужаса и, возможно, немного смущенная тем, что спасал ее именно он, этот тихий, незаметный парень. Ее взгляд невольно скользнул к Жорику, который уже снова шутил и бравировал. Почему-то его быстрота показалась ей тогда проявлением ловкости, а не… Впрочем, она об этом не думала. Адреналин еще бурлил в крови.
Глава 3: Вечерние Тени и Тихий Герой
Прошло две недели. Жизнь в Лапшауре вошла в свою колею. Утром – работа в поле, после обеда – короткий отдых, вечером – нехитрые развлечения: посиделки с гитарой, походы в местный клуб на танцы под дребезжащий магнитофон или просто прогулки по деревне под огромным звездным небом.
Наденька постепенно привыкла к деревенской жизни и даже находила в ней свою прелесть. И все чаще в их с Людочкой компании оказывался Жорик. Он умел развеселить, рассказать забавную историю, пусть и немного приукрашенную, и девчонки, скучавшие по городским развлечениям, охотно слушали его. Толик тоже иногда был рядом, но чаще держался поодаль, молчаливый и задумчивый. Наденька по-прежнему почти не замечала его. После того случая с быком он так же молча помогал им с ведрами, но она воспринимала это как должное, не придавая значения. Ее внимание, хоть и неосознанно, было приковано к более яркому, более заметному Жорику.
В один из таких вечеров Наденька с Людочкой и Жориком засиделись на лавочке на окраине деревни. Было уже довольно поздно, луна серебрила крыши домов, воздух был прохладным и пах дымом. Жорик, как всегда, был в ударе, травил байки о своих городских похождениях, и девчонки посмеивались. Наденьке было немного не по себе от его рассказов, но он был таким уверенным, таким… взрослым, что ли.
Вдруг из темноты вынырнули три фигуры. Местные парни. Походка развязная, в глазах – недобрый блеск. Они подошли вплотную.
– Слышь, городской, – один из них, самый высокий, ткнул пальцем в грудь Жорику. – Ты тут чего трешься? А ну, вали отсюда, пока цел.
Наденька увидела, как бравада Жорика мгновенно испарилась. Он что-то пробормотал себе под нос, съежился и, не глядя на девчонок, быстро ретировался в темноту. Сердце Наденьки упало. Стало страшно и как-то… стыдно за него.
Местные переключили свое внимание на девушек.
– А вы чего, красавицы, скучаете? – ухмыльнулся тот же верзила, подходя ближе. – Пойдемте, прогуляемся, покажем вам местные достопримечательности.
– Не надо, мы домой пойдем, – пискнула Людочка, хватая Наденьку за руку.
– Да ладно, чего вы? Мы ж не кусаемся, – парни загородили им дорогу, их ухмылки становились все более неприятными. Руки потянулись к девичьим плечам.
Страх сковал Наденьку, но на этот раз он был другим – липким, противным. Она чувствовала себя загнанной в ловушку.
– Пустите! Не трогайте! – закричала она, пытаясь вырваться. Людочка тоже кричала, звала на помощь, но вокруг было темно и безлюдно.
И тут, словно из-под земли, перед ними возник Толик. Откуда он взялся? Может, шел мимо? Или… или он видел все с самого начала?
– Оставьте их, – голос его был тихим, но в нем звучала неожиданная твердость.
Местные обернулись, удивленные таким вмешательством.
– А ты еще кто такой? – презрительно скривился верзила. – Герой выискался? Иди куда шел, студент.
Толик не сдвинулся с места. Он встал между парнями и девушками.
– Я сказал, оставьте их.
Это было слишком для местных задир. Слово за слово, и вот уже один из них с силой толкнул Толика в грудь. Тот пошатнулся, но устоял. И тогда они набросились на него втроем.
– Бегите! Зовите на помощь! – крикнул Толик, пытаясь отбиваться.
Девчонки, рыдая от страха и ужаса, бросились бежать к деревне, к домам, где горели огни. Они стучали в окна, звали взрослых. Через несколько минут к месту драки прибежали мужчины с ближайших дворов, вооруженные кто чем – палками, вилами.
Картина была страшная: Толик лежал на земле без сознания, лицом вниз. Местных хулиганов уже и след простыл. Его осторожно перевернули. Лицо было разбито, одежда порвана. Кто-то побежал вызывать «скорую» из райцентра. Толика бережно подняли и унесли в ближайший дом.
Наденька стояла рядом, дрожа всем телом. Она смотрела на неподвижное тело Толика, и ледяной ужас смешивался с острым, невыносимым чувством вины. Он заступился за них. Он, тихий, незаметный Толик. А Жорик… Жорик сбежал.
Глава 4: Прозрение
Весь следующий день Наденька ходила сама не своя. Работа не шла на ум, разговоры подруг казались пустыми. Перед глазами стояло избитое лицо Толика. Она чувствовала себя виноватой. Виноватой за то, что они засиделись допоздна, за то, что не замечала его раньше, за ту небрежную благодарность после случая с быком.
Она должна была его навестить. Просто обязана. Узнав у бабы Мани, в какую больницу его увезли, Наденька после обеда отпросилась у бригадира и поймала попутку до райцентра.
Больничные коридоры пахли хлоркой и тревогой. Наденька робко спросила в регистратуре, где лежит Анатолий (она даже не знала его фамилии, пришлось описывать приметы и обстоятельства). Ее направили в травматологию.
Сердце колотилось, когда она подошла к двери палаты. Она сделала глубокий вдох и тихонько вошла. Толик лежал на кровати у окна. Он был один в небольшой палате. Голова повернута к стене. Наденька подошла ближе. То, что она увидела, заставило ее содрогнуться.
Его лицо было одним сплошным синяком – желтым, фиолетовым, багровым. Губа разбита, под глазом огромный кровоподтек. Он выглядел таким беззащитным, таким… родным.
Он услышал ее шаги и медленно повернул голову. Увидев Наденьку, он попытался улыбнуться, но разбитая губа не позволила, и получилась лишь жалкая гримаса боли.
– Надя? – прошептал он удивленно. – Зачем ты пришла?
Слезы хлынули у Наденьки из глаз. Она опустилась на стул рядом с кроватью, не в силах произнести ни слова. Она просто смотрела на него, и в этом взгляде было все: и благодарность, и раскаяние, и запоздалое прозрение.
– Толик… Спасибо тебе, – наконец выдавила она сквозь слезы. – Ты… ты нас спас. Опять.
Он молчал, глядя на нее своими заплывшими, но ясными глазами.
– А я… я дурочка, – голос Наденьки дрожал. – Я тебя и не замечала совсем. Все на Жорика этого смотрела… А ты… ты настоящий. Ты такой смелый оказался.
Она взяла его руку – ту, что не была перевязана. Пальцы у него были в ссадинах.
– Прости меня, Толик. Я все исправлю. Честно. Теперь я буду тебя замечать. Всегда.
И тогда Толик улыбнулся. По-настоящему. Широко, светло, несмотря на боль и синяки. Это была улыбка человека, который долго ждал и наконец дождался. Счастливая улыбка тихого героя, чью смелость и чье сердце наконец-то увидели. В этой простой деревенской больнице, среди запахов лекарств и чужой боли, рождалось что-то чистое и настоящее, что-то гораздо важнее картофельных полей и студенческих баек. Рождалась первая, еще несмелая, но уже такая нужная им обоим любовь.