Я не сразу вступил в это дело. Только на стадии судебного разбирательства.
Мой подзащитный (пусть его фамилия будет Мухин) уже сидел в СИЗО четвертый год, обвиненный в приготовлении ко сбыту кокаина в особо крупном размере (3 эпизода). Следствие утверждало, что он — один из организаторов наркосбыта, и что речь идет о почти 300 граммах. По версии следствия, он действовал вместе с Гласовым, Петренко (фамилии изменены) и еще несколькими лицами.
Но когда я впервые увидел дело — я почувствовал: это не про наркотики. Это про человека, которого удобно было вписать в чужую схему. У него был бизнес, семья, репутация — все, что плохо сочетается с образом наркоторговца. И очень удобно, что двое из его "сообщников" заключили досудебные соглашения. Им было что терять — а потому было, чем торговаться.
«Сдал» — значит невиновен?
Схема была простой: Гласов и Петренко пошли на сделку. Они дали показания. Главный козырь обвинения — именно они. Якобы мой подзащитный Мухин передал информацию о поставке, контролировал сбыт, знал объемы. Но когда мы начали разбирать эти показания — они распадались на части.
Петренко, например, до оглашения своих слов в суде сказал прямо: «Я Мухина раньше не знал. Не встречал». А до этого — подписанные на следствии протоколы, где Мухин вдруг превращается в чуть ли не логиста всей операции. Эти документы стали основой обвинения. Но что, если они подписаны под давлением? Или просто — чтобы спасти себя?
Интересен тот факт, что государственным обвинителем не было представлено рассекреченных результатов оперативно-розыскной деятельности суду по Мухину, когда как по другим подсудимым такие материалы были представлены. Оперативники в суде, только скудно пояснили по фактам задержания Мухина в мае 2014 года и проведения досмотра его самого и его транспортного средства.
По мнению государственного обвинителя, вывод о виновности Мухина был основан исключительно на вещественном доказательстве [т.е. наркотическом средстве], обнаруженном в ходе досмотра т/с, без которого прийти к такому выводу было бы невозможно (1 эпизод).
Защита в первую очередь отмечала, что досмотр т/с Мухина не был проведен сразу же после его задержания в 13 часов 00 минут. Он был проведен в 13:40 минут. Промежуток времени около 40 минут, прошедших с момента задержания до обыска т/с, вызывало обоснованное опасение, что доказательство было подброшено, поскольку в течение этого времени Мухин находился под полным контролем сотрудников полиции и в дали от т/с.
Более того, нет никаких оснований полагать, что какие-либо особые обстоятельства делали невозможным проведение обыска немедленно после задержания Мухина.
Защита в суде отмечала ни раз, что просьбы Мухина об истребовании видеозаписи обыска т/с с камер видео наблюдения были проигнорированы сотрудниками проводящие досмотр, несмотря на то, что моим подзащитным было прямо заявлено ходатайство об этом, но его сотрудники не занесли в протокол.
Обращает внимание и тот факт, что сотрудники полиции не оформили протокол досмотра т/с сразу же при Мухине. На это указывает заявление Мухина в ходе судебного допроса, что при нем данный протокол не составлялся, свои росписи в данном протоколе он не узнает, эти росписи сделаны другим человеком.
Защита дважды заявляла ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы и оба раза получила отказ в этом.
Предварительное следствие против правды в суде
Есть важная вещь, о которой забывают многие суды. Европейский суд по правам человека прямо указывал: показания, данные в суде, имеют приоритет перед допросами на предварительном следствии, если нет серьезных оснований считать иначе.
В деле «Эркапич против Хорватии» трое свидетелей сначала говорили, что обвиняемый продал им наркотики. Но в суде выяснилось — они наркоманы, давали показания без адвокатов, под давлением. Европейский суд признал: приговор был незаконным.
В деле Мухина — была аналогичная ситуация. Все, что имелось у обвинения, — это слова людей, чьи интересы прямо зависели от содержания этих слов. И чья мотивация — не установить истину, а получить послабление.
Где наркотики?
Один из ключевых моментов: при Мухине не нашли ни грамма наркотиков. Не было прослушек, видеозаписей, оперативных материалов, которые бы связывали его со сбытом. Все, что есть, — это изъятие у Петренко 281 грамма запрещенного вещества. Которое он поделил на две части и закопал в разных местах в городе, для дальнейшей продажи (эпизод № 2, № 3). Он сам утверждает, что привез его от неизвестного человека в Москве и передал Гласову. Бесплатно. Якобы по указаниям Мухина. Который скинул смс с адресом места схрона веществ (в суд не было представлено).
Но объективными данными это не было подтверждено.
Таким образом, оценивая представленные стороной обвинения доказательства, защита приходит к выводу о наличие у Петренко при его обыске наркотического средства массой 281 грамм, которое он, как следует с его слов приобрел (взял) у Гласова. Источник приобретения Гласова данного наркотического средства толком не установлен, исходя из показаний самого Петренко, данные наркотические средства он получил от неизвестного человека в г. Москве после чего сразу перевез их к Гласову, не заплатив при этом ни кому денежных средств. В соответствии с этим, появляются серьезные противоречия с показаниями Мухина, которые государственный обвинитель не развеял.
Кто он — Мухин?
Это не герой фильма про мафию. Это предприниматель, который зарабатывал деньги бизнесом, воспитывал двоих детей, помогал малоимущим в родном городе. У него не было ни судимостей, ни подозрительных связей. Да у него были враги, которые и могли разыграть эту карту. Но все имущество, которое у него было, — объяснимо и задекларировано.
Когда мы начали защищать его в суде — я говорил не о морали. Я говорил о праве. А право требует: сомнения трактуются в пользу обвиняемого. Так сказано и в УПК, и в Конституции. И если у суда нет уверенности — оправдать.
Финал
Гособвинитель не представил новых доказательств. Объем обвинения остался тем же. Показания — противоречивы. Их достоверность — под сомнением. Все версии, которые могли бы объяснить происходящее иначе, суд обязан был проверить. Назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 15 лет.
СУД
Признал Мухина виновным за приготовление к сбыту наркотических средств в особо крупном размере по ч.1, ст. 30, ч.5, ст. 228.1 УК РФ - 3 эпизода.
И назначил ему наказание в виде 7 лет и 10 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима.
Когда я забирал приговор, судья подозвал меня к себе в кабинет и сказал, что по хорошему, тут пахнет оправдательным приговором, но это дело о наркотиках, тут по другому нельзя. Я дал минимальной наказание, меньше уже дать не мог.
⚖️ Вывод
История Мухина — это не просто уголовное дело. Это лакмусовая бумажка того, как легко человек может оказаться в центре обвинения, построенного на сомнительных доказательствах. Да, в его машине действительно были найдены наркотики. Но как они туда попали? Почему досмотр проводился с задержкой в 40 минут, без видеозаписи и без участия адвоката? Почему его ходатайства игнорировали, а подписи в протоколах вызывают сомнения?
Вопрос, который остаётся открытым для каждого из нас: если завтра вы или ваши близкие окажетесь в похожей ситуации — сработает ли система так же?
👁 Этот случай показывает, что правосудие должно быть не только формальным, но и справедливым. А адвокат — это не просто защитник, это голос разума в пространстве, где его порой не слышат.
Спасибо, что дочитали до конца 🙌
Если вам понравился разбор — поставьте лайк, напишите в комментариях, что думаете об этом деле, и обязательно подпишитесь на канал в Дзене, чтобы не пропустить новые истории из зала суда.
А ещё больше закулисья, практики и юридических лайфхаков — в моём Telegram: t.me/advokatwolfson ⚖️📲
Больше информации обо мне вот здесь - advokat-wolfson.ru
Поддержать автора можно здесь ===> ###
