Обычно у меня так бывает, пишу для газеты, углубляюсь в тему с головой, изучаю больше, чем нужно для статьи, упираюсь в побочные, сопутствующие темы, материалы, докапываюсь до той сути, которая уже не уместится в статье и которая уже не нужна.
Моя проблема – увлекаюсь, вырываюсь за рамки одной конкретной темы. Провожу расследование в интернете, используя все его закоулки, часто – на иностранных языках (многочисленные интернет-переводчики в помощь), в малозаметных и хорошо скрываемых комментариях, ищу детали, подробности, конкретику и проч.
Поэтому обычно пишу в три-четыре раза больше, чем полосный материал, а потом сокращаю до нужного размера, удаляя всё, что напрямую не связано с темой статьи.
Так бывает практически с каждой моей заметкой для «Моей Семьи». Это, конечно, двойная, а порой и тройная работа, зато, если о чем-то пишу, то историю, тему, проблему знаю очень хорошо, прям спецом становлюсь.
Иногда закономерность итоговая одна – выхожу на то, что, может, открыто и не пишется, публично не заявлено, но народу нашему хорошо известно. У народа чуйка и без журналистских расследований отлично работает. Я только нахожу стопроцентное подтверждение верности этой чуйки.
Но вот моё "открытие", которое еще не повсеместно известно. Недавно писала статью про домашний арест и через эту тему вышла на немаленькие проблемы в нашей судебной системе, в нашем обществе.
Вы не найдете открытых заявлений публичных людей о том, что домашний арест иногда (часто) используется применительно, к, так скажем, непростым людям, раньше таких называли «блатными». Очень богатые, очень властные, укравшие у страны миллионы (миллиарды) и выступающие против России, против Путина, против СВО, против русского народа. Работающие против него. То, за что другие будут осуждены сразу и безоговорочно на тюремный срок, эти получают лишь «домашку».
Вот, например, простой человек обворовал чужую квартиру на миллионы, сядет в тюрягу, как миленький. А деятель, укравший миллионы (миллиарды) у государства, либо спокойненько сразу, до объявления обвинений, до суда, сваливает в другую страну, либо получает «домашку» или условный срок, из-под которых он опять-таки обязательно сбежит в другую страну.
Домашний арест – это почти как билет к побегу.
Почему им позволяют сбежать? Вопрос – риторический. Но, поскольку это официально не подтверждено, нет на эту тему комментариев официальных лиц, писать об этом в газетной статье, я не имею права. Это всё на уровне догадок, которые становятся моими неофициальными убеждениями.
Уверена, но сообщить об этом читателю на страницах издания не могу. А догадки – это для постов в моём личном блоге, когда ответственность за сообщение несу только я одна.
Но в случае с домашним арестом, история (судьба) мгновенно утёрла мне нос. То, о чем не решилась написать в статье, тут же вылезло в официальных новостях. И уже официально подтвердило все мои внутренние убеждения.
Статья о том, что такое домашний арест и в том числе о том, что он провоцирует побег, вышла в газете в этот понедельник. И в этот же день читаю первую новость: «Обвиняемая в распространении фейков про российскую армию кинокритик Екатерина Барабаш, признавшая на суде свою вину, сбежала из-под домашнего ареста. В понедельник она не явилась в суд, ее местонахождение неизвестно».
Думаю, скоро Барабаш объявится в какой-нибудь европейской стране с уже полученным ВНЖ или гражданством.
Пока писала о домашнем аресте, узнала о сотнях подобных случаев. Террористы, экстремисты, спонсоры ВСУ, преступники, укравшие у государства огромные деньги, получают домашний арест и вскоре оказываются за границей.
Тоже самое с условным сроком. Классический пример: вор, укравший миллионы рублей, режиссер-извращенец-русофоб Кирилл Серебренников сбежал из России с подпиской о невыезде, хотя «предъявленное обвинение полностью подтвердилось, — заявил на последнем заседании прокурор». А ведь с подпиской о невыезде побег из страны невозможен! Во всяком случае законодательно.
Закон для нас, для простых. А серебренниковым, барабашам и прочим русофобам закон не писан. О чем говорят все эти вопиющие факты. И опять-таки без официальных признаний, но догадываетесь, кто за этим стоит, кто прикрывает врагов государства и народа. Те самые, кто сделали их «известными критиками», «именитыми театральными деятелями», «заслуженными работниками искусств РФ», обладателями массы российским премий и наград.
Что с этим делать?
Задача журналиста, о которой уже давно не говорят на журналистских факультетах в вузах, это выявить проблему. Обнародовать ее. Заметить косяк и тем самым предотвратить разбитые лбы. Заметить мину замедленного действия, рассказать о ней, заявить, чтобы уже компетентные органы включились в работу.
«Выявлять проблему, пока она не привела к трагедии» - учили советских журналистов и называли их «четвертой властью». Поэтому советские журналисты часто «меняли профессию» - переквалифицировались в обычных советских трудящихся, служащих, и то, о чем не смел (не умел) сказать простой трудяга, рассказывали всем – всей стране, чтобы решить проблему, предотвратить трагедию, наказать виновных.
Сейчас основные, главные задачи профессии журналиста уничтожены. Потерян интерес к жизни простого человека, простого народа. Потеряна жажда справедливости, правды – основа журналисткой профессии. Потеряно сочувствие к простому человеку. Потеряна способность видеть ситуацию ясно, искать источники проблем и открыто разоблачать их.
Изначально журналист – это увеличительное стекло, демонстрирующее проблему обществу, власти, политикам, правоохранительным органам, чей взгляд может быть замылен. Или они сознательно закрывают глаза на проблемы.
Советский журналист-ревизор сейчас у нас в стране превратился в гоголевского ревизора, снова не открываю секрет.
Что делать? Как журналист, заявляю и об этой проблеме. Оптимистично: знание правды – уже первый шаг к ее торжеству.
Когда в следующий раз услышите про домашний арест очередного русофоба-предателя-врага народа, вы уже будете знать, к чему быть готовым.
Статью про домашний арест публикую следующим постом.