— Мам, ну ты бы хоть тапки надела… — пробормотала Лена, когда её мать снова вышла на лестничную площадку в одних колготках.
— А чего? Я ж не на подиум! — огрызнулась тёща, смачно втягивая сигарету, попутно распугивая голубей и здравый смысл.
После того как тесть ушёл в закат с бухгалтершей из ЖЭКа, мама Лены переселилась к ним. Сначала "на недельку". Неделька тянулась с марта.
Сергей — муж Лены и по совместительству молчаливый герой всей этой трагикомедии — вначале сдержанно кивал. Потом начал пить валерьянку. Потом — пиво. Потом — горькую. Потом стал говорить "мамА" в форме угрозы.
— Лен, а может, съедем? — как-то спросил он, глядя, как тёща режет варёную колбасу на окрошку.
— Куда, Серёжа? У нас ипотека. А у мамы артроз.
— У нас квартира. А у мамы — воля к жизни, как у танка.
Когда в один прекрасный вечер тёща повесила в спальне иконы и заявила, что будет спать с ними, потому что "у тебя, Ленка, карма сбитая, а он, Серёжка, вообще из числа неофитов", Сергей снял номер в отеле "Виктория".
— У вас романтический вечер? — улыбнулась администратор.
— У меня — экзорцизм, — честно признался он.
А потом случилось. Вернулся тесть. С чемоданом, цветами и пельменями.
— Галя, прости! У бухгалтерши не только цифры не сходятся — её жизнь, похоже, тоже пошла по касательной.
— Да пошёл ты! — с достоинством бросила тёща, сжимая в руке скалку и свежую дольку чеснока.
Сергей уже предвкушал, что, может, она уедет к нему — к бывшему и всё-таки любимому. Но нет. Уехал он. С пельменями.
— Мам, ну ты бы… — снова начала Лена.
— Что, Лена? Что? Я здесь всё ради тебя. А этот… Папа твой — подлец. Серёжа — безвольный. И вообще, я тут прижилась. Даже голуби меня боятся. Это, Лена, знак.
Спустя месяц Сергей продал машину. Потом гараж. Потом кота отдал другу, чтобы не мучился.
— Переезжаем? — робко спросила Лена.
— Нет. Я ей ванную переделал под личный алтарь. Пусть живёт. Я — к маме.
Теперь Лена осталась с матерью наедине. И каждый вечер, глядя в окно, она думала:
"Интересно, сколько стоит паломничество в Тибет… и берут ли туда тёщ?"
