Андрей закурил у подъезда своего бывшего дома. Типовая девятиэтажка из серого кирпича. Три года назад они с Машей рвали жилы, чтобы купить здесь трёшку. Тогда это казалось победой.
Он набрал код на домофоне. Четыре цифры — день её рождения.
Дверь открыла Маша. Осунувшаяся, с нездоровой желтизной кожи. В старом домашнем халате, который он когда-то привёз ей из командировки.
— Ты пахнешь сигаретами, — сказала она вместо приветствия. — Говорил, что бросил.
— Я и бросил. Сегодня первая за три месяца.
Из глубины квартиры доносились звуки мультфильмов.
— Где документы? — Маша прошла на кухню.
— Не «привет, как ты»? Не «спасибо, что приехал»? — Андрей повесил куртку на крючок. Эту куртку Маша никогда не видела. Подарок Вики.
— С чего мне тебя благодарить? За то, что соизволил приехать, когда твоим детям угрожают коллекторы? Или за то, что пять месяцев исправно перечислял алименты, а потом перестал?
Они стояли на кухне. Маша у окна, сложив руки на груди. Он — у дверного проёма, ссутулившись под низким потолком.
— «Перестал» — громко сказано. Задержал на пару недель. И предупредил заранее, — он потёр переносицу. — Давай не будем...
— Не будем что? Говорить о том, как твоя новая девочка требует ремонт в квартире? Или о том, как Лёша вчера спрашивал, почему папа не приезжает?
— Хватит. Я объяснял: у меня аврал на работе. И Вика здесь ни при чём.
— У нас развод был тоже «ни при чём»? Или всё-таки причина в том, что тебе захотелось трахать свежее мясо?
— Господи, Маша! Мы договаривались. Никаких оскорблений. Никаких сцен при детях.
Пауза. Тикали часы на стене. Старые, от его бабушки.
— Я приехал, потому что ты сказала, что к тебе приходили какие-то люди. Угрожали. Из-за кредита, который я даже не брал.
— Который мы брали вместе, — Маша отвернулась к окну. — На твои курсы переквалификации. После которых ты получил повышение, новую должность и новую секретаршу в придачу.
— Папа!
Лёша бросился к Андрею.
— Ты насовсем приехал? — его глаза смотрели с такой надеждой, что Андрей дрогнул.
— Нет, малыш. Только на сегодня. Но я скоро заберу вас с Сашей на выходные, как обещал.
— Ты всегда так говоришь, но потом не забираешь.
— В этот раз точно заберу. Даже если мир перевернётся.
Маша отвернулась, вытирая глаза.
— Иди пока, малыш. Мне нужно поговорить с мамой.
Когда Лёша ушёл, Маша достала из ящика стола папку с документами.
— Вот. Кредитный договор, копия моего паспорта, копия расписки... Всё, что у меня есть.
Он открыл папку.
— Четыреста пятьдесят тысяч? С ума сойти. С каких пор «Быстрофинанс» даёт такие суммы?
— С тех пор, как их мошенники используют для развода лохов. Ты подписал доверенность на меня для оформления кредита. Помнишь? Перед отпуском. А я поверила этому... Игорю. Сказал, работаем вместе с банком, удобно, быстро, без бюрократии. Встретились в кафе, подписали бумаги, деньги на карту...
— И когда ты поняла, что это развод?
— Когда позвонили и сказали, что проценты выросли до тридцати пяти в месяц. Месяц, Андрей!
Он листал договор. Слишком много юридических формулировок, но даже ему было понятно, что здесь что-то нечисто.
— А в полицию обращалась?
— Обращалась. Заявление приняли, но ничего не сделали. Сказали, я сама подписала, никто не принуждал. А потом начали звонить с угрозами. Приходить домой. Позавчера этот амбал схватил Лёшу за плечо, когда тот открыл дверь. Сказал: «Передай мамочке, у неё три дня».
— Он тронул Лёшу?
— Оставил синяк. Я испугалась. Потому и позвонила тебе.
— Номер телефона этого кредитора. У тебя есть?
Она кивнула и продиктовала.
— Я не понимаю, что ты сможешь сделать. Я не хотела тебя впутывать. Но дети... Они же и к ним могут прийти, когда меня нет.
— Я разберусь. У меня есть знакомый адвокат. Специализируется как раз на таких делах.
— И сколько он возьмёт? У меня нет денег.
— Я заплачу.
Маша усмехнулась:
— Ну да, конечно. У тебя же теперь деньги есть. И куртка новая, и часы... Ладно. Делай, что считаешь нужным.
На выходе из кухни он остановился.
— Я помню этот кредит. Ты хотела сделать ремонт в детской.
— А ты был против. «Зачем выбрасывать деньги на ветер, когда съёмное жильё».
— Я считал, что нужно было сначала выплатить ипотеку.
— А потом ты ушёл. Оставив меня с этой ипотекой, двумя детьми и полной неопределённостью. И единственное, что мне хотелось в тот момент — чтобы хотя бы у детей была нормальная комната.
Он мог бы сказать многое. О том, как задыхался в этом браке. Как Маша перестала видеть в нём мужчину, растворившись в материнстве. Как она сама оттолкнула его. Но он промолчал.
— Я поиграю с детьми, — сказал он. — А потом поеду к Станиславу. Он обещал помочь.
Через три дня Андрей ехал на встречу с кредитором. Один. Без полиции, без адвоката. Станислав только усмехнулся и сказал: «С такими людьми юридические методы не работают».
Игорь ждал в кафе на окраине города. Невысокий человек в дорогом костюме и с неприметным лицом.
— Предлагаю перейти сразу к делу. Вы принесли деньги?
— Нет. Я принёс кое-что поинтереснее.
Он достал телефон, включил запись.
«...Если не отдашь бабло до пятницы, будешь собирать своего пацана по частям. Понятно? Мы знаем, в какую школу он ходит...»
Игорь побледнел.
— Это мой человек. Он перегнул палку. Я не давал таких указаний.
— Мне всё равно. У меня есть эта аудиозапись. Есть видео с камеры подъезда, где ваш «человек» хватает моего сына. И есть заявление моей бывшей жены в полицию. Как думаете, что будет, если я передам всё это журналистам?
— Вы блефуете.
— А вы хотите проверить? Может, у вас есть все разрешения. Но угрозы ребёнку — это то, что не прощают. Ни закон, ни... другие люди.
— Вы кто?
— Просто отец, который защищает своих детей. Вот моё предложение: вы рвёте этот кредитный договор. Прямо сейчас. И забываете о нашем существовании.
— А взамен?
— Я не разрушу вашу жизнь.
Игорь рассмеялся:
— Думаете, я испугаюсь таких угроз? У меня покровители, которые...
— Станислав Аркадьевич Верховцев передаёт вам привет.
Игорь заметно побледнел.
— Откуда вы его знаете?
— Мир тесен. Особенно в нашем городе. Станислав не любит, когда трогают детей. Я тоже не люблю.
Игорь просчитывал варианты.
— Хорошо. Считайте договор расторгнутым. Но учтите — у меня хорошая память на лица.
— У меня тоже. И ещё. Если к моей бывшей жене или детям подойдёт хоть кто-то из ваших людей... Разговор будет другим.
Когда Игорь ушёл, Андрей почувствовал, как дрожат руки. Блеф сработал. Станислав, конечно, существовал. Старый друг отца, мелкий адвокат на пенсии. Но для Игоря это имя прозвучало как надо.
Он набрал номер Маши.
— Всё решено. Больше они не придут.
— Как тебе это удалось?
— Долгая история. Я заеду сегодня. Хочу увидеть детей.
— Хорошо. Спасибо, Андрей.
Он чуть не сказал «не за что», но остановился. За что — это точно было. За три года брака. За двух сыновей. За то, что, несмотря на развод, они всё ещё были семьёй.
Вечером, уложив детей спать (Саша заснул во время сказки, а Лёша долго рассказывал отцу о школе), Андрей и Маша сидели на кухне. Между ними — две чашки чая и полгода раздельной жизни.
— Как давно ты общаешься со Станиславом? Ты никогда о нём не рассказывал.
— С похорон отца. Он бывший адвокат. Сейчас на пенсии, подрабатывает консультациями. Знает многих в городе.
— И как он помог с нашими... кредиторами?
— Его имя имеет вес в определённых кругах.
Маша усмехнулась:
— Никогда бы не подумала, что от тебя будет такая польза.
— Спасибо за доверие.
— Нет, я... Я имела в виду, что когда мы были вместе, ты всегда был такой... правильный. Все эти твои «давай жить по закону», «без компромиссов с совестью»...
— Люди меняются.
— Ты изменился, когда ушёл от нас? Или ушёл, потому что изменился?
Андрей задумался.
— Наверное, я начал меняться ещё когда был с вами. Просто не замечал этого.
Его телефон завибрировал — пришло сообщение от Вики: «Всё в порядке? Ты задерживаешься».
Маша проследила за его взглядом.
— Она тебя ждёт? Волнуется.
Он кивнул.
— Она красивая?
— Маша...
— Ладно, не отвечай. Я видела её фотографии. В соцсетях.
Андрей промолчал.
— Она моложе меня на восемь лет. И стройнее. И не рожала.
— Дело не в этом.
— А в чём тогда?
— В нас с тобой. Мы сами всё разрушили. Ещё до того, как появилась Вика.
— Мы? Или всё-таки кто-то конкретный из нас двоих?
— Оба. Ты замкнулась на детях и быте. Я — на работе. Мы перестали разговаривать. Перестали заниматься любовью. Перестали замечать друг друга. Мы жили как соседи, Маша. Вспомни.
Она молчала, опершись о кухонную тумбу.
— А знаешь, что самое обидное? То, что ты прав. Мы действительно перестали быть мужем и женой. Но это не значит, что нужно было всё бросать.
— Я не бросил детей.
— Нет. Ты бросил меня. А для них это почти то же самое.
Андрей встал. Вика ждала. Новая жизнь ждала.
— Я заберу их в субботу. На все выходные, как обещал.
Маша кивнула:
— Хорошо. Только... не обещай им того, чего не сможешь выполнить. Лучше меньше обещаний, но твёрдых.
Он посмотрел на бывшую жену — осунувшуюся, с тенями под глазами, но всё ещё красивую.
— Я не идеальный отец. И был паршивым мужем. Но я постараюсь... быть лучше. Для них.
— Знаешь, иногда, чтобы спасти детей, родителю приходится вернуться туда, откуда он ушёл. Не ради любви, а ради защиты.
— Ты цитируешь меня?
— Нет. Свою мать. Она сказала это, когда ушла от отца-алкоголика и забрала меня. Ирония жизни, да?
Он кивнул:
— Жертвенность не должна передаваться по наследству.
Когда дверь закрылась, Андрей долго стоял на лестничной клетке. Временное возвращение закончилось. Но что-то изменилось — в нём самом, в его восприятии прошлого и настоящего. Он набрал Вику:
— Прости за задержку. Еду домой. Да, всё решилось... Нет, не всё. Но начало положено.
НАШ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ